Майлз Кэмерон - Грозный змей

«Он боится слухов, которые доходят из Галле, – подумал Шип. – Что ж, имеет право. Но его сила, его солдаты и его талант останутся у меня на службе». Ирония громоздилась на иронию. Шип начал понимать сложные заговоры Эша и замечать его злорадство и жестокий юмор.

Шип полагал, что злорадство и юмор могут оказаться слабыми местами его хозяина. Но он старался прятать эту мысль под несколькими слоями других. Если она все же приходила ему в голову против воли, он тут же загонял ее в лабиринты ложного анализа.

– Нет, – сказал Шип, заглушая голоса в своей голове. – Нет. Осада продлится недолго.

Сэр Хартмут поклонился Кевину Орли, который в ответ преклонил колено, как галлеец. Шип мысленно нахмурился, видя, как его творение подчиняется обычному человеку.

Сэр Хартмут был в полном доспехе. Черная ухоженная сталь сверкала маслом. Кевин Орли дополнял его – доспех из очень простой стали тоже был тщательно смазан.

Орли держался совсем не так, как раньше. Шип внимательно следил за ним. Время для мастера герметических искусств текло иначе, чем для обычного смертного, но все же Шипу показалось, что Кевин Орли пережил больше него самого.

– Ты научился чему-то новому, – заметил Шип.

– Я начал учиться дисциплине.

Сэр Хартмут позволил себе улыбнуться.

– В качестве капитана? – спросил Шип.

– Я могу командовать другими, только если научусь командовать собой, – сказал Орли.

– Ты стал рыцарем.

– Мне была оказана такая честь, – ровным голосом проговорил Орли.

– Меня об этом не просили, – сказал Шип.

Сэр Хартмут нахмурился:

– Это традиция. Перед началом большого похода положено посвящать в рыцари.

Он не шевельнулся, не коснулся лица, не поморщился, не моргнул, как сделал бы более слабый человек. Шипа зачаровывал этот воин, который добровольно отказался почти от всего человеческого, но все же не обрел силу. Тайна. Вооруженная магическим мечом невиданной мощи.

Шип повернулся. Тело сопротивлялось движению, но он подсознательно творил магию, заставляющую камни менять форму, плавно перетекая в другое положение.

– А вы, де Марш? Вы теперь тоже рыцарь?

Де Марш начал жизнь матросом и дослужился до капитана. Он был торговцем, судовладельцем, доверенным слугой своего короля. Но рыцарем не был.

Странствующий купец отвел глаза.

– Де Марш отказался от этой чести. Он ведет себя недостойно, – заявил сэр Хартмут, на мгновение показав свои истинные чувства. Шип видел, что он гневается.

Даже Шип на пике своей силы, приблизившийся к цели, ощутил нечто похожее на облегчение, увидев, что сэр Хартмут остался человеком в достаточной степени, чтобы гневаться. И что отказ де Марша его ранил.

Шип подозревал, что отказ де Марша будет стоить тому всего: жизни, репутации, чести, семьи. Сэр Хартмут не был похож на человека, довольствующегося малой местью. Но подобные мелочи Шипа больше не волновали. С каждым днем он все лучше узнавал великие силы. Он рос и развивался, и ему не хватало времени – или энергии – замечать мелкие дела. Большая магия требовала полной отдачи. Она не оставляла времени на месть.

Мелкую месть.

– Скажи, когда мы выступаем? – снова спросил сэр Хартмут.

– Через два дня мы соберем все свои силы, – ответил Шип. – Возможно, сэссаги отправят к нам свои сотни, а может быть, и нет. Так или иначе, через два, много – три дня мы дождемся последних человеческих солдат. Но у меня есть другие союзники, другие рабы и другие пути нападения.

– И другие враги, – заметил сэр Хартмут.

Шип развернулся обратно к Черному Рыцарю:

– Другие враги?

– Медведи, – сказал сэр Хартмут. – Сэр Кевин говорил, что медведи выступят против тебя.

– У нас будет двадцать тысяч боглинов. И десять тысяч человек. И сотни других существ. – Взгляд черных каменных глаз скользнул по людям. – Мы сокрушим медведей, если они будут так глупы, что полезут на нас. Или же мы можем не обращать внимания и покорить их позже.

– Ты не ответил на вопрос, – сказал сэр Хартмут.

«В конце концов мне придется от тебя избавиться. От тебя, Орли и прочих. Вы слишком жадны. Возможно, я сделаю своим союзником де Марша».

– Мы выступим через два дня. Мы соединимся со своими союзниками с севера по пути. Я прикрою нас облаком неведения, и мы подкрадемся к Тикондаге настолько близко, насколько позволят мои силы.

– А когда мы ударим? – настаивал сэр Хартмут. – До Пасхи остался один день.

Де Марш заговорил в первый раз:

– Лед еще не сошел с озер, а в лесах лежит снег, – он не смотрел на Шипа, – никто из наших людей не захочет туда идти. Пусть люди мирно отпразднуют Пасху.

Просьбы в его голосе не было.

Сэр Хартмут засмеялся:

– Я не научился бы выигрывать войны, если бы поступал так, как проще.

– Люди погибнут в лесах, – сказал де Марш.

– Это не имеет значения ни для меня, ни для тебя, ни для господина Шипа.

– У нас не хватит снегоступов для всех матросов и пехотинцев, – заметил де Марш.

– Они понадобятся только разведчикам, – возразил сэр Хартмут.

Де Марш бросил взгляд на Шипа.

– Может быть, волшебник растопит снег на дороге?

– Нет. Хуранские пленники – те, что не покорятся, – пойдут впереди, – сэр Хартмут махнул закованной в железо рукой, – и утопчут снег. А также срубят деревья и настелют дорогу до западного берега озера.

Де Марш набрал воздуха в грудь:

– А где будет их лагерь? Рядом с нашими людьми?

Сэр Хартмут покачал головой:

– Лагерь? Они будут работать, пока не сдохнут. А потом мы пошлем вперед следующих. Они не христиане. Не подданные моего короля. Они даже не люди. Пусть умирают.

– Ты пошлешь на смерть три тысячи женщин и детей, чтобы они выстроили дорогу для армии? – вопросил де Марш.

– Они пошли против меня, – сказал сэр Хартмут, – пусть расплачиваются. Таков закон войны.

Де Марш переводил взгляд с сэра Хартмута на Шипа и обратно.

– Не могу сказать, кто из вас двоих хуже. Я пойду вместе с бедными дикарями, которых вы гоните на смерть. Я не смогу жить, глядя на то, что вы творите.

– Не будь сентиментальным ослом, – отрезал сэр Хартмут.

– Я человек, – отозвался де Марш. Тон его говорил то, чего не сказали слова.

Даже Шип почувствовал легкий укол гнева.

– Мы заняты такой глобальной операцией, что ты не способен ее даже вообразить, – сказал Шип. – Мои силы уже на юге Альбинкирка, удерживают там наших врагов. Парой человек больше или меньше…

– Я благодарен Господу за то, что не в силах вообразить ваши деяния. – С этими словами де Марш резко развернулся и ушел.

Сэр Хартмут велел оруженосцу:

– Задержи его. Избей до полусмерти и свяжи. Матросы не должны этого увидеть.

Оруженосец побежал по снегу, а сэр Хартмут повернулся к Шипу: