Майя Зинченко - Зов топи [СИ]

— Да, я представляю, как часовые стоят на страже, а к ним ползет густой, вязкий туман. Вот он у их ног — холодный, липкий… Они будят товарищей, обнажают оружие и… — герцог невозмутимо с хрустом откусил от лепешки, — беспомощно наблюдают, как туман поглощает их одного за другим. Ведь оружие бесполезно — туман нельзя ранить.

— Ты шутишь? Такого не может быть! Какая тварь способно на это?

— Заметили в низинах густо переплетенные колючие ветви, туго свернутые в шар? Скрытые туманом, ветви разворачиваются, нащупывают добычу, жалят ее шипами, лишая возможности сопротивляться, а потом тащат к своему хозяину, скрытому в глубине под водной гладью. Все происходит очень быстро.

— Почему же они не напали на нас?

— Зимой их хозяин спит.

— Мерзость какая… — проворчал барон Себерн. — Эти земли всегда были полны всякой жути. Почему ты не выведешь ее?

— А зачем? Людям в поселках ничего не угрожает. Здесь, в глухих местах, твари служат надежными стражами. — Герцог улыбнулся. — И если найдется глупец, решивший с войском пройти через болота без моего согласия, он пожалеет об этом.

— Мне рассказывал летописец, что твой прадед, Рихард, именно так и утопил всю армию молодого короля Фарлафа. Завел ее в туман.

— Не будем ворошить прошлое, — проворчал Фридо. — Нам бы самим не утопиться.

— Что было, то прошло, — Рихард пожал плечами. — А хотите узнать, что еще за твари обитают в моих землях?

— О, страшные истории! — обрадовано воскликнул Томас. — Никто ведь не боится, верно? — В ответ раздались смешки.

— Я больше опасаюсь людей, — заметил король, принимая из рук Эльмара чашу с горячим отваром. — Но рассказ может и правда выйти поучительным.

— Есть чудища, похожие на диких зверей, — не спеша начал Рихард, — не нападающие на людей, пока те не забредают в их логово. Например, лесные оборотни. Их тело грузное, покрытое медвежьей шерстью. Голова — лосиный череп, увенчанный гигантскими рогами. Если в полнолуние утонет крупный зверь, то уже следующей полной луной из топи на сухое место выползет оборотень.

Соратники Фридо с открытыми ртами внимали каждому его слову, позабыв об ужине.

— Он устроит себе убежище в кустарнике и будет скрываться там от дневного света, а ночью поджидать неосторожных зверей, чтобы убить их. И если охота будет удачной, он много съест и вырастет втрое. Но срок жизни оборотня недолог. Как бы ни был он огромен и страшен, он сам развалится, словно гнилое дерево, спустя год или два.

— Слава Солнечному богу! — не удержавшись, воскликнул Томас. — Ты встречал оборотня?

— Да. Если оборотня не тревожить, он безобиден. И даже разъяренный, он неповоротлив, от него легко убежать.

— Хорошая новость, — обрадовался Себерн.

— Для тех, кто умеет ходить по болоту, — уточнил Рихард. — Чудища, близкие к диким зверям, не так опасны, как те, что обладают разумом. Поселкам особенно досаждают кровососы. Они похожи на завернутых в серое тряпье худых стариков и старух.

— Я видел кровососа, прежде чем его забили камнями, — вставил Эльмар. — Он жил в овчарне и портил скот. Мерзкая тварь.

— Так поступают новорожденные. Старые кормятся только спящими людьми. Чем дольше кормятся, тем больше становится похожи на свою еду. Древние даже разговаривать могут.

— Ох, теперь нищих придется обходить… — пожаловался кто-то.

— И не зря. Днем они могут прятаться среди них, а ночью кормиться. Древний кровосос, хитрый, изворотливый, принявший облик человека, чьей крови он испил последним, без числа плодит себе подобных и способен привести к упадку целый город. Но к счастью, по-настоящему древних уже перебили, они стали очень редки. Кровососы вырождаются.

— Я бы за это выпил! — предложил Томас, поднимая чашу с отваром. Его предложение единодушно поддержали.

— А какая тварь тут самая опасная? — спросил Себерн.

— Хочешь получить ее голову? — рассмеялся Фридо. — Ты всех волков и медведей у себя извел и никак не успокоишься.

— Не так-то просто выбрать… — Рихард задумался и вопросительно взглянул на помощника. — Кейль, что в нашем краю страшней всего?

— Навь, — сразу отозвался тот.

— Соглашусь. Навь не имеет тела. Тварь может принимать любой облик, — он развел руками. — Воину навь явиться в облике погибшего друга. Матери, потерявшей дитя, в облике ребенка, а осиротевшему ребенку в облике матери. Перед охотником промелькнет желанным зверем…

— А если это будет слепая старуха? — перебил заинтересовавшийся король. — Для слепых навь не опасна?

— Слепая услышит дивной красоты пение и голос друга детства. Каждый получит то, чего желает. Навь может настигнуть путников в любой момент и днем, и ночью. Она появиться, увлечет их за собой и, заведя в топь, устроится рядом, наблюдая, как беспомощные люди тянут к ней руки из омута. А навь жиреет, впитывая надежду, разочарование, страхи своих жертв.

— Умеешь нагнать жути… Неужели от нее нет защиты?

— Нельзя сворачивать с намеченного пути. Кто бы и что бы ни обещал, как бы ни звал, не просил. Каким бы заманчивым не казался раненый олень или сладким голос юной девицы, попавшей в беду.

— Похоже, ты точно знаешь, о чем говоришь. Навь являлась тебе? — король был уверен, что червь воли не позволит солгать на его прямой вопрос.

— Да.

— И чего же желал Безмолвный герцог?

— Горячего питья и мягкой постели, — вздохнул Рихард. — Моя лошадь убежала с поклажей, я три дня шел пешком под проливным дождем. На рассвете совсем продрог. И вдруг рядом со мной возникла навь. Она приняла вид удобной лежанки и кубка с медовухой. На миг я решил, что заснул прямо на ходу.

— И что ты сделал? Прошел мимо? — затаив дыхание спросил Томас.

— Нет, лег на лежанку и умер… — возразил Рихард. Раздался смех.

Хоть нутро Рихарда и горело от яда червя, сердце болело, он сумел солгать. Королю незачем было знать, что навь являлась на его пути в облике могучего дерева, чья густая крона полна серебряных листьев, а узловатые, крепкие корни, напоминают скрюченные жадные пальцы.

— Постой, если навь принимает образ того, что тебе нужно, то… — Себерн нахмурился, — если ты ищешь путь, как выйти к лагерю, а она вдруг показывает тебе отблеск костра, ты идешь туда и тонешь?

— Верно.

— Ох, скверно! В этих местах нельзя ничему верить. Как местные-то выживают?

— Привыкли. И обереги у них есть.

— А они помогают?

— Те, кто их носят, верят, что помогают. Но если навь совсем уж разгулялась, селяне берут с собой малышей и несут их к ней, чтобы…

— Скормить ей? — ужаснулась Дана.

— Нет, чтобы отыскать навь. Совсем малые дети не подвержены ее чарам и видят мир таким, каков он есть. Чтоб уничтожить навь, ее нужно найти.

— А как же навь уничтожить, если у нее нет тела?