Lutea - Венское Рождество, или сплетение судеб [СИ]

— Вас матушка зовут к столу!

— Ох-х… да не кричи ты так, — взмолилась Саша и перевернулась на спину. Всё тело ныло — как оказалось, уснула она прямо на полу, на пушистом ковре перед камином, в обнимку с разряженным ноутбуком. Посмотрев на кровать, Саша обнаружила мирно сопящую в клавиатуру Женю. — А где мой брат?

— Молодой хозяин в своей комнате, его будит Лёля, — авторитетно сообщил Тоша.

— Угу, — Саша потёрла слипающиеся глаза и рывком села. — Передай маме, что мы спустимся через десять минут.

— Сие мгновение! — просиял Тоша и исчез.

Саша почесала бровь. Накануне они засиделись — девушка помнила, что в последний раз обращала внимание на часы в начале третьего. Сколько они не спали после этого, Саша не имела понятия. У ребят ведь было много, очень много работы…

Дневник прадеда оказался магическим, а потому в одном тоненьком томе охватывал все долгие годы жизни Константина Мелехова. Разбираться в записях, сделанных летящим убористым почерком, было непросто, а усложняли задачу объёмы и запутанность сведений. Так, например, до тридцатых Мелеховы и Кочетовы вели успешное совместное дело, но затем последние прогорели на политических махинациях и на двадцать лет были отброшены в тень. За это время Мелеховы нашли новых поставщиков ингредиентов в клане Лисицыных — однако Кочетовы не хотели смиряться. В шестидесятые между крупнейшими заготовщиками ингредиентов разразилась война, которая пошла на убыль только когда прадедушка и тогдашний глава семьи Кирзиных поделили между собой зельеварческий бизнес и забрали каждый по своему поставщику. Впрочем, в середине восьмидесятых на рынок попробовали влезть Лукины, и ещё несколько лет велась холодная, а затем и недолгая горячая война между кланами, которую Лукины проиграли и вернулись к своим скотобойням. С тех пор установился шаткий мир, не исключавший, впрочем, постоянных споров за заготовительные территории между Лисицыными (по сути, Мелеховыми) и Кочетовыми (по сути, Кирзиными).

И это был лишь костяк истории взаимодействий семей в рамках одного из направлений мелеховского бизнеса. Как вложить все эти знания в Минни и обучить её анализу столь непростых связей, никто из ребят пока не представлял.

Саша вновь принялась массировать виски. Даже втроём им с Женей и Петей потребуется несколько дней, чтобы управиться со вводом в Минни всех данных. Есть ли у них это время? Никто из ребят, опять-таки, не знал.

— Женя! — громко позвала Саша. — Подъём!

— Пять минут… — пробормотала Женя, не открывая глаз.

— У нас нету пяти минут, — дотянувшись до палочки, Саша взмахнула ею — и одеяло спорхнуло с Жени, а следом от неё сбежал и ноутбук-подушка. Шмякнувшись щекой о матрас, Урусова недовольно заворчала, но приподнялась на локтях, сонно хлопая ресницами.

— Это жестоко. Я вырубилась только часа четыре назад.

— Мама зовёт вниз, — пояснила Саша, поднимаясь, замахала палочкой — и одежда на ней разгладилась, на ноги наделись домашние тапочки с заячьими мордами, а по волосам заскользила расчёска. С неохотой покинув кровать, Женя нацепила байку и резинкой стянула рассыпавшиеся по плечам дреды.

Ввалившись в столовую на семейный завтрак, Саша почувствовала себя крайне неловко. Заспанная, в растянутом домашнем свитере и джинсах, она была белой вороной среди аккуратно причёсанных, наряженных в платья мамы, тётушек и кузин. Скромно пившая чай Вася в нежно-голубом платьишке выглядела Сашиной улучшенной копией.

— Доброе утро.

— Доброе, — с тенью вопроса в тоне отозвалась мама, обведя Сашу с головы до ног цепким взглядом. Такой же вскоре достался и Жене, но в отличие от Саши её подруга ничуть не смутилась и села рядом с позвавшими её Лёшей и Сёмой, которые немедленно принялись пытать девушку вопросами о других звериных королевствах.

Смерив подруг возмущённым взглядом, тётя Таня спросила:

— Тяжёлое утро, девочки?

— Бессонная ночь, — отозвалась Саша, устраивалась возле мамы. — Женя учила меня своим, кхм, звериным языкам.

— Вот оно что, — проронила тётя и отвернулась сделать замечание балующемуся Грише.

Судя по лицу, мама имела дополнительные вопросы, но тут, на счастье Саши, в столовой появился брат. Петя выглядел таким же помятым, как Саша и Женя, только, в отличие от сестры, забыл расчесаться. От мамы это не укрылось — заклинание моментом атаковало нерадивую Петькину голову, приводя в порядок всклоченные русые волосы.

— Мам, прекрати! — огрызнулся Петя.

Мама шутливо шикнула на него и убрала палочку. Продолжая ворчать, Петя уселся подальше от неё, поближе к Сёме и Лёше. Когда он проходил мимо, тётя Оля подняла голову, проследила, чтобы мальчишка не заглядывал в лежащий перед ней и дядей Витей документ, после чего вернулась к тихому разговору с мужем и быстрому поглощению завтрака.

Саша застыла, так и не дотянувшись до намазанного маслом хлеба, и прищурилась. Собравшиеся за столом взрослые казались напряжёнными, то и дело обменивались сумрачными взглядами и поглядывали на дверь. Наклонившись к маме, Саша с замиранием сердца спросила:

— А где папа?

— Дяде Мише перед встречей нужен его совет, — шепнула мама в ответ, ровно выкладывая на Сашин бутерброд полоски ветчины.

— Встреча? С кем?

— Детей это не касается.

Саша поморщилась.

— Мама, я, вообще-то, уже совершеннолетняя!..

— Что вовсе не делает тебя действительно взрослым человеком, — спокойно перебила её мама и вдруг резко опустила чашку на блюдечко — в столовую стремительно вошёл дедушка Коля.

Саша тоже встрепенулась — она не видела деда уже несколько дней, с самых похорон. Всё то время, что не отлучался из дому по делам, дедушка Коля проводил с бабушкой Оксаной, не выходившей к семье: ел и пил с ней, сидел в оранжерее или спальне, всячески пытался приободрить. А сейчас он выглядел таким встревоженным, что Саша искренне испугалась.

— С бабушкой всё в порядке?!

— Да, Саша, с бабушкой всё хорошо, — быстро ответил дед и повернулся к дочерям: — Настя, Оля, выйдите со мной. И ты, Виктор, тоже.

Взрослые мгновенно поднялись. По лицу тёти Тани мелькнуло досадливое облачко, которое быстро пропало — Гриша и Мирослава повздорили и с криками стали бросаться друг в друга кашей, подбадриваемые стучащим по тарелкам Петей, Сёмой и Лёшей. Пользуясь тем, что тётка отвлеклась, Саша выскользнула следом за взрослыми. В коридоре их не было, и Саша предельно тихо двинулась мимо закрытых дверей, возле каждой прислушиваясь. Не считая криков из столовой, в доме царила тишина. В ней Саша боялась, как бы гулко колотящееся сердце не выдало её присутствие.

Повернув за угол, Саша наконец различила в отдалении голоса — те доносились из холла. К нему девушка и прокралась, едва дыша.