Lutea - Праздник дружбы в Конохе [СИ]

Он зашёл за черновиком письма к даймё как раз во время ставшего привычным ежедневного ритуала утягивания Изуны сияющим Хаширамой.

— Мне это не нравится, — как-то поделился он не то со стеной, не то всё-таки с Тобирамой.

— Он точно что-то задумал, — ответил Тобирама также в стену.

— Который из них? — спросил воздух Мадара.

— Изуна, конечно, — фыркнул Тобирама и уткнулся носом в бумаги, прежде чем дать пояснение: — Что у Хаширамы на уме, и так ясно. Он одержим этим своим днём дружбы. А Изуне какая с этого выгода? — и не поднял головы, словно его совсем не интересовали мысли Мадары на сей счёт.

Стоило признать, смириться с соседством Мадары оказалось несоизмеримо легче, чем с постоянным пребыванием неподалёку его несносного младшего брата. Мадара был силён, как Шинигами, но прост и прям, как самый незатейливый и приземлённый гражданский. Вот как раз в его отношении Тобирама не испытывал вечно зудящее под кожей чувство «этот Учиха что-то задумал». Если Мадара что-то и замышлял, то это всегда легко читалось на его лице, в выразительных чёрных глазах. Понять, что на уме у Изуны, прячущегося за внешней лёгкостью и улыбками, — задача на порядок сложнее.

— Хочешь сказать, ты, — Мадара даже сделал паузу для весомости этого «ты», — до сих пор не знаешь?

— Это как-то связано с его повышенным интересом к Хьюга? — Тобирама решил спросить в лоб: Мадара был не из того типа людей, которые стали бы вертеть хвостом в попытках увильнуть, чтобы ввести собеседника в заблуждение.

— А я уже успел засомневаться, ты ли это, — он одобрительно хмыкнул.

— И что ему нужно? Он весь исстарался, чтобы втереться к ним в доверие и оказаться на хорошем счету у их главы.

В глазах Мадары вдруг заиграло жгучее веселье.

— Не хочешь помочь мне кое с чем?

Тобирама обводил недоуменным взглядом бесчисленные фонарики, висевшие, стоявшие и лежавшие везде, куда только дотягивался взгляд. Нельзя было доверять Хашираме и Изуне! Ками, сколько бюджетных средств они спустили на это безобразие?.. Тобираме стало дурно, но что сделано, то сделано. Поздно посыпать голову пеплом: дыры в бюджете это не залатает.

Мимо пронеслась группка детей лет пяти-семи. И у Тобирамы даже перехватило дыхание: малыши принадлежали кланам Сенжду, Учиха и Хьюга. Хохоча, они лавировали в толпе, подзуживая друг друга и выясняя, кто первым добежит до палатки со сладостями — картина, не далее чем год назад казавшаяся совершенно фантасмагоричной. Где-то внутри закопошилась сентиментальная мысль о том, что не так уж Хаширама был неправ. Какой-то прок с этого праздника был, раз даже Тобираму с его холодной трезвостью и раной на сердце из-за растраченных средств смогло пронять.

На празднование Тобирама пришёл вместе с Изуной. Тот с таким старанием окучивал его несколько дней, убеждая, как классно будет провести время на празднике вместе со всеми, а не в одиночестве лаборатории, что Тобирама даже не стал утруждать себя быстрым согласием. Пусть его собственные планы вовсе не включали в себя лабораторию на тот вечер, наблюдать за из кожи вон лезущим Изуной было прияно. Учиха явно ещё и Хашираму подговорил «помочь вытянуть нелюдимца в народ», хотя в случае брата всё убеждение обошлось лаконичным: «Тем, кто придёт с человеком не из своего клана, первая токкури саке бесплатно». Какому производителю Хаширама продал душу за бесплатный алкоголь в промышленных масштабах, ещё предстояло выяснить. И, не дай Ками, окажется, что алкоголь дармовым не был…

Тобирама окинул взглядом площадь, где шла умеренная толкотня. Где-то тут должен был находиться Мадара. Хотя, по идее, самый простой способ его найти…

— Мада-а-ара! — пронеслось над площадью могучим басом Хаширамы. Тобирама насмешливо ухмыльнулся. Ани-чан будто решил им посодействовать: как по часам заорал. — Мадара-а-а! — уже не так громко, но более радостно — значит, Хаширама обнаружил цель и двигался к ней. Тобираме достаточно было просто пройти на звук, пробираясь через толпу. Изуна молча следовал за ним, слишком занятый выглядыванием кого-то среди толкавшихся на площади людей. — Мадара?! — третий клич вышел безудержно удивлённым. Значит, завращались жернова…

— Третье «Мадара» прозвучало странно, — подметил наблюдательный Изуна, вытягивая шею в сторону звуков.

Поскольку они подошли уже достаточно близко для того, чтобы видеть своих старших братьев и их окружение в общих чертах, но не более того, Тобирама получил редкую возможность лицезреть панику и сомнения на лице Изуны, топорно прикрытые хмуростью. Изуна являлся признанным специалистом по оскалам всех видов и форм, но полноценно бесстрастное выражение лица ему удавалось редко.

Его паника скоропостижно уступила место злобе на грани бешенства. Тобирама где-то на задворках сознания порадовался, что самая почётная роль в их с Мадарой плане досталась именно Учихе. А то Изуна не погнушался бы развязать если не настоящее сражение, то как минимум знатный мордобой, окажись именно Тобирама сейчас стоящим под руку с куноичи из клана Хьюга.

— Ва-а-а, Хитоми-химе, ты сегодня очень красивая! — заявил Хаширама, но его тон звучал не только восторженно, но и с оттенком опасливого недоверия.

Хьюга Хитоми вежливо ему улыбнулась. В тот вечер химе была — даже Тобирама отметил — в самом деле исключительно хороша. С другой стороны, дорогие шелка роскошного кимоно способны украсить любую женщину, в особенности куноичи, которую привычно видеть в мешковатой удобной одежде. Сама по себе химе была, на взгляд Тобирамы, на вид просто приятной — холодно так, очень по-хьюговски. Как ледник на склоне горы или замёрзший водопад. Тобираму такие не привлекали.

Чего не скажешь о вытянувшемся в струну Изуне. Вокруг него заклубилась опасная огненная чакра, перекатываясь по подрагивающим пальцам. В лицо ему Тобирама, сохранявший хладнокровную мину, предпочитал не заглядывать — опасался напороться на Шаринган и попасть под случайное гендзюцу. Изуна вполне мог наложить весьма жуткую иллюзию и даже не заметить. Типичная грань мастерства у Учих с Мангекью.

Мадара с завидным профессионализмом игнорировал все невербальные посылы Изуны, настойчиво предлагавшие ему либо отлепиться от Хитоми-химе, либо долго и мучительно… нет, не умирать: это было бы слишком просто, а долго и мучительно выслушивать проповеди Хаширамы о великой силе единения, которая сокрыта в Конохе. Тобирама едва не вздрогнул то ли от того, что представил себе сию экзекуцию в лицах и красках, то ли от осознания, что понял столь мудрёные мысли Изуны лишь по его Ки. Фонило знатно: даже уважительно державшие дистанцию от глав кланов гости праздника принялись оборачиваться.