Lutea - Мы будем пить [СИ]

— Потому что у него нет груди? — срывается с языка прежде, чем я думаю. Сама я всё время ёрничаю, шучу — но не Итачи. Как я могла выпустить из головы знакомый характер?!

Кисаме так и вообще давится рисом. Кашляет, стучит себя по груди и поднимает взгляд настолько ошарашенный, что я спешу забить рот обжаренными с солью и перцем овощами.

— Что?!

— Можешь оспорить? — я вновь пытаюсь найти Учиху Итачи, но сознание ехидно возвращает лишь себя-родную.

— Нет, но… — Кисаме наклоняет голову, задумчиво ворошит рис палочками. — Странно слышать подобные замечания от вас, Итачи-сан.

— На пороге могилы пересматриваешь поведение, — ворчу я, но это делает лишь хуже.

— На пороге могилы?

— Ты сам знаешь, — резко отмахиваюсь я и вдруг ловлю странное чувство на лице Кисаме. Не могу его трактовать. Делаю знак высунувшейся с кухни девчонке подойти. — Выпить есть?

— Конечно, госпожа, — удивлённо кивает она, задерживая взгляд на хитае на моём лбу. Мы с Кисаме ебучие гении — даже не прячем тот факт, что являемся нукенинами!

Мы с Кисаме?..

— Принеси, — цежу, и девчонка исчезает, чтобы минуту спустя вернуться с токкури и двумя рюмками.

— Итачи-сан? — и как Кисаме умудряется вкладывать в зов по имени любой оттенок, любой вопрос?

— Давай выпьем, — я сама разливаю саке — левой рукой, как всегда, хотя сама и правша. Кисаме на это приподнимает бровь, не оставляя без внимания внезапное предпочтение не-ведущей руки, но я только отмахиваюсь, подталкиваю к нему рюмку.

— За что?

— А нам нужен повод? — рассеянно улыбаюсь я и вспоминаю строчку из собственного фанфика: — За то, что всё ещё живы? И это не достижение. Простое признание того, что мы всё ещё не кормим червей.

— Справедливо, — кивает Кисаме и осушает рюмку. Я следую его примеру, не морщусь, но негодую — и пусть знакомые иностранцы ласково стебут, я не люблю водку. Её нельзя посмаковать, в отличие от моего любимого виски.

— Гадость, — шепчу я.

— Та ещё, — соглашается Кисаме и переводит тему: — Так что за план, Итачи-сан?

В его тоне отчётлива двусмысленность, но я предпочитаю проигнорировать её.

— Возвращаемся на базу.

— То есть, по прежнему? — я облегчённо вздыхаю — до последнего боялась, что напарники на пути в Коноху ради «попытки захвата Кьюби», на деле же чтобы Итачи мог сверкнуть Шаринганами перед руководством деревни и напомнить о своём существовании.

— Зачем что-то менять? — задаю я, как надеюсь, риторический вопрос, на который Кисаме усмехается:

— Ради интереса, Итачи-сан.

Следующие два дня проходят однообразно, в пути. Ещё раз: спасибо, Акацуки, что вы все как один слишком круты и брутальны, чтобы бежать! Забега до Амегакуре я не пережила бы.

База организации расположена в стороне от деревни, в просторном доме посреди топей. Мне не нравится Страна Дождя, но вызывает подспудную ассоциацию с Полесьем, где я никогда не была. Может быть, зря ассоциирую, но сейчас думать об этом некогда — я зомби волочу ноги внутрь дома, нахожу по запахам кухню и грузно валюсь на стул.

— Ебать меня! — возвещает Хидан, крутящийся к плиты. За его попытками сварганить яичницу скептически наблюдает Какузу. — Учиха-чан, ты охуеть вовремя! Готовить умеешь? Сраные яйца не хотят ебашиться в еду.

— И почему меня это не удивляет? — флегматично вопрошаю я и машинально подхожу к плите, отбираю у Хидана сковородку и в несколько движений довожу блюдо до ума. Начинает пахнуть неплохо.

— Охуеть ты гений! — сияет Хидан и тянется, но я увожу сковородку из-под его носа и сажусь за стол. Да, я приучена к еде небольшими порциями каждые три-четыре часа — что из того?

— Эй! — хер знает откуда Хидан извлекает складной металлический кол. — Это моя жратва, сука!

— Ты её готовил? Нет. Ты только бедные яйца распидорасил так, что теперь кому-то придётся кухню мыть, — три пары удивлённых взглядов впиваются в меня. Я вздыхаю. — Кстати об этом, — за два дня я наловчилась проявлять Шаринган по своему хотению, поэтому ловлю взгляд Хидана и приказываю: — Вымой здесь всё.

— С хули?.. — начинает было Хидан, но резко обрывается, салютует и находит тряпку. Кисаме и Какузу смотрят на меня ещё удивлённей.

— Что? Люблю работающих мужчин, — заключаю я и принимаюсь за яичницу, почти убитую Хиданом.

Чуть позже нас с Кисаме вызывает к себе Лидер. Я щурюсь скорее от дефектов зрения, чем от интереса, когда Пейн читает долгую лекцию на тему какого-то задания, факт выполнения которого я не помню. Я молчу и строю славянский покерфейс. Кисаме порой пытается вступить в полемику, но Лидер его жёстко обрывает.

— Нагато, хватит, — наконец не выдерживаю я — неожиданно неприятно слушать, как рычат на Кисаме. — Миссия выполнена. Что теперь сотрясать воздух?

Кисаме буквально давится следующей репликой. Пейн же мрачнеет так, что кажется, немедля разразится гроза.

— Итачи…

— Мне херово, — заявляю я. Стресс вырывается, и я уже не хочу пытаться влиться в поток событий. — Сейчас мне откровенно плевать на все миссии в мире. Можно мы пойдём, мм? — последняя фраза скорее получается в духе Дейдары, но сил ругать себя нет. К чёрту всё, я не хочу этого.

А Пейн тем временем моргает и неожиданно косится на Кисаме. Тот пожимает плечами. Управляемый Нагато труп вновь теряет все отголоски эмоций.

— Пока свободны, — цедит он, и мы выбираемся в коридор.

— Хера се, Итачи-сан, — веско выдаёт Кисаме, глядя почти с благоговением.

— Мне реально херово, — а ещё отчаянно хочется объятий, но Кисаме может не так понять. — Пошли выпьем.

— Читаете мои мысли, — бормочет Кисаме и ведёт куда-то, по всей видимости, в свою комнату. По пути нам на глаза попадается Дейдара — замирает, ощерившись, при взгляде на меня, но я его решительно игнорирую.

— Есть что-то кроме саке? — спрашиваю напарника, когда он заводит и запирает нас в своей комнате. Здесь практически нет мебели, только футон, тумбочка и три полки, и настолько отчётливо это веет Кисаме, что кружится голова.

— Есть, — заговорщицки ухмыляется он. — Настойка на вишне.

— Супер, — водка, самогон, сливовица, Татрати — вряд ли меня местное варево удивит. Вновь ухмыльнувшись, Кисаме извлекает откуда-то бутылку, стаканы, а я тем временем планирую на футон. Непривычно, но приятно.

Напарник подходит, разливает алкоголь по стаканам. Наблюдая за его действиями отрешённо, механически, я отмечаю, что Кисаме чем-то отчаянно доволен.

— Итачи-сан, вы ведёте себя в последние дни… иначе, чем обычно, — наконец озвучивает он свои мысли, опускаясь рядом со мной на футон. От него не веет угрозой, и я вновь ловлю себя на желании облокотиться на плечо Кисаме, попросить обнять меня и прижать к себе. Пожалуй, это оттого что лишь он пока в этой вселенной относился ко мне по-человечески. А я сама слишком тактильный человек.