Lutea - Мой брат [СИ]

Слова отца прозвучали, как приговор, пронзили меня, словно молния.

— Ты окончательно сбился с пути, мой мальчик, — старик старался говорить мягко, но пристальный, испытующий взгляд выдавал его, — уверовал, что сила — ключ ко всему. Однако же я согласен больше с братом твоим: лишь любовь и взаимное понимание могут объединить людей. Поэтому наследником своим я назначаю тебя, Ашура, — повернувшись ко второму сыну, торжественно провозгласил он.

— Это большая честь, отец, — с трудом справляясь с голосом, проговорил мой брат, низко кланяясь. — Клянусь, я не подведу…

Не дослушав, я резко поднялся с татами и вышел из зала. Старик будет недоволен таким своевольством — плевать! Как он мог, как посмел он объявить своим наследником младшего сына?! Ведь я не мёртв, могу сражаться, доказать, что моя философия правильна!..

— Индра, постой! — нёсся мне вслед голос Ашуры; догнав, брат порывисто вцепился в мой локоть. — Ты куда?

— Подальше отсюда, — процедил я, вырываясь. — Отец сказал своё слово.

— Но он ведь тебя не выгонял! — воскликнул Ашура, смешно взмахнув руками. — Просто сказал, что я после него возглавлю клан…

— Это означает, что для меня в клане места более нет, — перебил его я. — Ты глуп, если не понимаешь этого.

Брат посмотрел на меня с обидой и укором; он никогда не умел скрывать эмоции, более того, не хотел учиться.

— Я не просил об этом, Индра. Мне это не нужно. Хочешь, прямо сейчас пойду и откажусь?

— Отец настоит.

— Это я настою! — расправив плечи, Ашура задиристо нахохлился. — Скажу ему, что семья мне дороже власти в клане, так что лучше тебе нас возглавить, а я буду помогать…

— Замолчи! — рявкнул я и, шагнув ближе, с силой опустил руки ему на плечи. — Всё кончено, маленький брат.

— Но…

— Всё кончено, — серьёзно повторил я, глядя ему в глаза, всем своим видом показывая, что решение не изменю. — Если мы ещё встретимся, то непременно врагами, — легко оттолкнув брата от себя, я развернулся и зашагал прочь. И сделал вид, что не услышал тихие слова Ашуры:

— Для меня ты не будешь врагом никогда.

Летний день словно бы в насмешку надо мной был так ослепителен.

Такой же светлый, как этот маленький дурачок.

Лило весь день и вовсю, и земля уже давно превратилась в сплошное грязевое месиво. Лежать с закрытыми глазами в одной из больших луж было противно, но подняться не хватало сил: мальчишки злы и бьют больно. Удивлюсь, если ничего не сломано.

А всё потому, что во мне, в отличие от брата, нет ни капли таланта. Всё, за что бы я ни взялся, летит под откос, начиная с тренировок и заканчивая простейшими клановыми поручениями. Мне уже пять, но я до сих пор не могу попасть кунаем в цель, хотя все мои ровесники давно научились великолепно метать, причём не только кунаи, но и камни — я был для них отличной мишенью для тренировок. Что ж, хоть какую-то пользу в своей жизни принёс.

Индра другой. Индра — гений, ему всё даётся легко. Все его хвалят, восторгаются его силой и потенциалом, а отец смотрит на первого своего сына с такой гордостью…

Как же я завидую тебе, мой одарённый старший брат…

Грязь справа от меня захлюпала под чьими-то ногами — наверное, это мальчишки вернулись, решив наградить меня «добавкой». Даже сопротивляться не стану: пусть бьют, им же надо на ком-то отрабатывать удары.

Однако пришелец, подойдя ближе, вместо того, чтобы ударить, присел рядом со мной на корточки.

— Чего разлёгся? — с толикой насмешки в голосе спросил старший брат.

— Ищу смысл жизни, — отозвался я, всё так же не открывая глаз.

Некоторое время мы молчали, только дождь шелестел.

— Может, ну это всё, как считаешь? — медленно произнёс я. — Клану ведь не только шиноби нужны, но и строители, и повара, и плотники…

Неожиданный и резкий, хотя и не сильный, удар под дых заставил меня согнуться пополам и распахнуть глаза.

— Ты чего?.. — прохрипел я, пытаясь восстановить дыхание.

Индра выпрямился во весь рост, методично поправил длинные рукава рубашки и протянул мне руку.

— Если сдашься без боя, Ашура, я буду первым, кто кинет в тебя камень.

Ночь опустилась на мир, укутав его, словно огромным черным одеялом. Ноябрь был в самом разгаре, и после заката в домах становилось прохладно.

Уже около часа назад я собрался лечь спать, однако размышления о донесении, пришедшем днём, упорно не давали заснуть. Склонившись над картой, я при неярком свете почти уже оплывшей свечи изучал диспозицию вражеских войск в окрестностях, прикидывая в уме, как бы половчее заманить Хашираму в ловушку, когда раздвижная дверь моей спальни с тихим шорохом отъехала в сторону.

— А ты всё в трудах? — протянул Изуна, останавливаясь на пороге, сложив на груди руки.

— Кому-то же надо, — бросил я в ответ, не отрывая взгляд от карты.

Изуна тихо хмыкнул. Без разрешения войдя в комнату и закрыв за собой дверь, брат уселся рядом и привалился плечом к моему.

— Совсем худой ты стал, кости выпирают, — в шутку проворчал я, пытаясь устроиться поудобнее.

— Так ты ж не кормишь, вот и дряхлею, — саркастично пожаловался Изуна, отбирая карту и принимаясь с гротескным вниманием её разглядывать. — Или ты это специально, потому что боишься, что я мускулы накачаю побольше твоих?

— Большего бреда я в жизни не слышал, — фыркнул я, возвращая пергамент и убирая его подальше.

Брат лукаво прищурился.

— Вообще ни от кого или без учёта Хаширамы?

Вместо ответа я дал ему подзатыльник. Смешно насупившись, Изуна незамедлительно ответил ударом на удар, но я был готов, поймал его за запястье — и глупо пропустил быстрый удар открытой ладонью в солнечное сплетение. Тихо зашипев, вывернул руку противника, которую всё ещё не отпускал, завалил брата на футон, за что незамедлительно получил ощутимый пинок в колено. Изуна предпринял ещё пару попыток вырваться, но вдруг совершенно неожиданно замер, прекратил извиваться — и засмеялся, уткнувшись лицом в матрас. С новой силой осознавая всю комичность ситуации, я, не удержавшись, присоединился к нему.

— Как дети, честное слово, — проговорил я, падая на футон рядом с братом.

Насмеявшись вволю, Изуна повернулся ко мне; в его чёрных глазах плясали задорные искорки, так редко в последнее время появлявшиеся.

— Надо порой и дурака повалять, — состроив серьёзную мину, рассудил он. — А то черствеешь ты, Мадара. Твоя катана и та скоро будет эмоциональней тебя.

— Эй, а ты, часом, с голоду никакие подозрительные грибы в лесу не кушал? — вскинув бровь, иронично поинтересовался я. — Что-то уносит тебя сегодня в какие-то странные сравнения, братец.

— Это называется «за-бо-та», — каждый слог последнего слова Изуна сопроводил тычком пальцем в мой лоб. — За неё говорят что? Правильно, «спа-си-бо».