Lutea - Хороший расчёт [СИ]

Что ж, нападение — лучшая защита.

— Помоги мне с этим, — она досадливо дёрнула подол кимоно. — Дышать тяжело, так закутали.

— Да, конечно, сейчас.

Заметно повеселев, Хаширама быстро (прежде точно медлил нарочно!) избавил её от шелков, оставив лишь лёгкое нижнее кимоно — белоснежное, с вышитым по подолу и краям рукавов огненным орнаментом.

— Там есть вода, — он указал он столик в углу, где стоял таз. — Тебе, наверное, хочется умыться.

Неожиданное понимание… Отойдя к тазу и склонившись над ним, стирая намоченным полотенцем белила, Мито слышала шорох снимаемой одежды и вновь ощутила, как приливает кровь к щекам. Она знала детально, как выглядит тело мужчины (каждая куноичи обязана знать), и даже подозревала, что её новоиспечённый муж более чем хорошо сложён — его статная фигура и в одежде выглядела очень мужественно, а уж без неё…

Поворачиваться было отчасти страшно, но притворяться дольше поглощённой умыванием было уже неприлично. И она обернулась.

Хаширама оказался рядом с ней, приблизившись совершенно бесшумно, и моментально и бессловно обнял, притянул к себе. Мито невольно вздрогнула, в горле пересохло, когда она почувствовала прикосновение его жаркого тела.

— Всё у нас будет хорошо, Мито, — заявил Хаширама с такой уверенностью, что девушке оставалось только одно: поверить.

Их совместная жизнь с самого начала не была простой — каждый день находилась тысяча дел, требующих участия Хокаге, так что Хаширама и правда, как едко предрекал Мадара, редко показывался дома. Впрочем, вылавливать его и загонять силком не приходилось — он сам стремился вернуться к жене в любой свободный момент.

И было в этом что-то, способное растопить любой лёд.

Сама не заметив, Мито прониклась к этому человеку, навязанному ей кланом, хотя не могла сказать, как и почему. Просто Хаширама с самого начала был таким… открытым, честным с ней в словах и чувствах, что не ответить взаимностью было сложно. Вначале было уважение к мужу, приличествующее хорошей жене, затем переросшее в уважение к Хашираме как человеку; позже оно стало симпатией, ну а затем… Спустя полгода брака сдержать клятву любить супруга до последнего вздоха не казалось уже Мито такой сложной задачей.

Как бы смешно это ни звучало, она влюбилась в собственного мужа.

— А давай будем любить друг друга долго-долго и умрём в один день?

Был разгар дня, и они, урвав час у его работы, устроились в парке под цветущей сакурой. Мито прислонилась спиной к дереву, а Хаширама беззастенчиво растянулся на земле, опустив голову на её колени.

— Разве я могу тебе отказать? — хмыкнула Мито, стараясь сдержать улыбку. Он вёл себя с нею порой, как ребёнок — прямолинейный, наивный.

— Как-то двояко получилось, — Хаширама поймал одну из её алых прядей, колышимых ветром, и принялся покручивать между пальцами. — С твоих слов я не то деспот, не то безмерно хорош.

— Глупый ты, — наклонившись, Мито коснулась губами губ мужа в лёгком поцелуе. — Знаешь ведь, что ты — вся моя жизнь.

Она не лукавила. С каждым днём, проведённым рядом с ним, Мито всё отчётливей понимала: в нём её счастье. Неожиданный вывод для той, кто хотела всю жизнь сражаться.

— И опять прозвучало странно, — заметил Хаширама серьёзно. — Неужели я настолько ограничил твою свободу, что помимо меня у тебя другой жизни нет?..

— Хаширама, не беси меня! — прикрикнула Мито, хватив кулаком по земле и оставив вмятину.

— Милая, неужели я тебе настолько не нравлюсь?..

Занятная была картина: основатель Конохи, со смехом убегающий по всей деревне от доведённой до белого каления супруги.

С ней Хаширама позволял себе быть весел и беспечен, на работе же представая в совершенно ином образе — образе Первого Хокаге, великого шиноби и правителя Деревни, Скрытой в Листве. Он был внимателен к каждому из подчинённых и по-своему мудр, умел расположить к себе любого на переговорах, но и становиться жёстким и непоколебимым, когда нужно.

Мужа Мито любили и почитали. Его начали, вначале тихо, а затем в лицо, называть Богом Шиноби.

Однако рядом с этим исполином всегда шли две его тени, тёмная и бледная. Мадара и Тобирама.

Мадара был неистовым, как гроза и огонь, резким в словах и суждениях, нетерпимым и нередко жестоким. Тобирама, в противоположность ему, — всегда идеально собран и отстранён, словно покрыт ледяной бронёй. Мито не могла сказать, что до конца разобралась в них, оба оставляли после себя какой-то осадок в душе… Однако два этих человека были неотъемлемой частью её новой жизни, братьями Хаширамы: Тобирама — по крови, Мадара — по духу. Зная, как оба важны для её мужа, Мито со временем научилась и сама воспринимать их, как братьев — со своими странностями, но членов семьи, от которых нельзя отказываться, отворачиваться. Поэтому когда Хаширама проникновенно смотрел на неё и просил помочь…

— Тобирама-сан, у вас найдётся минута?

Тобирама поднял голову от свитка с донесением, который просматривал.

— Проходите, Мито-сан, — произнёс он как всегда хладнокровно. — Чем обязан?

Подойдя ближе к его столу, Мито опустилась на татами напротив и без предисловий заговорила:

— Беспокоясь о вашем благополучии, Хаширама поручил мне предложить вам на рассмотрение несколько кандидатур подходящих невест.

— Весьма прямолинейно, — заметил Тобирама.

— Я знаю, что вы заняты, и не хочу лишней дипломатией отнимать ваше время, — вежливо ответила Мито.

Он сложил на груди руки и свёл на переносице светлые брови.

— Я уже имел подобный разговор с братом пару лет назад и чётко высказал тогда ему своё мнение. Не знаю, зачем он попытался впутать вас — своего решения я не изменю.

— Ну, раз уж впутал, объясните мне свою позицию, Тобирама-сан, — попросила Мито.

— Как угодно. Моя цель в жизни — процветание этого селения, и она единственная. Мой характер мало какая женщина сможет даже просто вынести в аспекте совместной жизни до смерти, о счастье речи вовсе не идёт. Кроме того, я рождён с очевидным изъяном и не намерен распространять в следующее поколение дефектные гены.

— Очень… откровенно, — проговорила Мито, от его слов растерявшись.

— С вами я могу позволить себе быть откровенным, — ответил Тобирама всё так же хладнокровно. — Мой брат считает вас достойной абсолютного доверия, и я полагаюсь на его мнение в этом вопросе.

В этом вопросе… Мито на ум пришло кое-что.

— А что Мадара-сан? — серьёзно спросила она. — Хаширама доверяет и ему, но вы — нет.

Ни единый мускул на лице Тобирамы не дрогнул, но взгляд потяжелел.

— Ситуация с Мадарой слишком сложна и неоднозначна, чтобы обсуждать её так просто, — отчеканил он. — Если вы позволите, я бы хотел вернуться к работе.