Lutea - Два мира. Том 2 [СИ]

Она вздохнула так горько, что Карин неожиданно для себя самой посочувствовала. Точно что луна была странная в эту ночь, странно на неё влияла.

— С другой стороны, — проговорила Ино уже бодрее, — этот огонёк заставляет меня думать о другом: о Воле Огня, которая горит во всех наших шиноби, которая заставляет нас не сдаваться и не ломаться, как бы сильно врагам ни хотелось нас сломить.

— Итачи-сан говорил что-то такое, — припомнила Карин.

— А нам впервые об этом рассказал Третий Хокаге, — Ино бездумно провела пальцем по стеклу, но не отдёрнула руку — шарик явно был не горячий. — А потом порой говорил Асума-сенсей… Шикамару очень проникся этим, когда сенсея не стало. Воля Огня поддержала нас тогда, в то ужасное время; если бы не она, горящая во мне, в семье, в друзьях, я бы точно не выжила…

От этого признания Карин почему-то пробила дрожь. Стало как-то даже жутко.

— Слушай, я не спорю, тебе несладко пришлось, — пробормотала она, смешавшись, — но что ты от меня-то хочешь?

Ино обернулась и подняла на неё взгляд. Нездорово блестящий, лихорадочный взгляд.

— А я попросить тебя кое о чём хотела, — откликнулась она почти весело. — Знаешь, я долго думала, к кому обратиться, а ты так удачно пришла… — Ино поднялась, отряхнулась, и вдруг взяла её руки в свои; Карин была так ошарашена, что даже не стала вырываться. — Ты ведь мне поможешь, правда?

— В чём? — выдавила Карин, глядя на неё уже почти с опаской.

— Отследить их, конечно, — Ино светло улыбнулась — с такой улыбкой только для рекламных постеров сниматься. — Отследить этих двух ублюдков, загнать их в угол и выпотрошить, как дичь, пока они ещё кому-то не навредили. Хватит уже трагедий, принесённых ими, хватит, я тебе говорю!..

— Тихо, тихо, — поспешила успокоить её Карин. Осторожно высвободив одну руку, она неуверенно погладила Ино по волосам; они оказались на ощупь, как чистый шёлк. — Я тебе открою тайну, если пообещаешь, что никому не расскажешь.

— Обещаю, — решительно кивнула Ино, доверчиво заглядывая ей в глаза.

Понизив голос, Карин сообщила:

— За ними уже отправились Итачи-сан и Кисаме-сан. Этих двоих поймают и в цепях притащат в Аме в ближайшем будущем.

— Правда?! — Ино изумлённо приоткрыла рот. — Это же… замечательно! Чудесно!.. Хотя, — она помрачнела, — я бы сама хотела с ними разобраться, я ведь задолжала им кое-что…

— Ты можешь попросить Цунаде-саму разрешить тебе отправиться в Аме со мной, когда я соберусь обратно, — выпалила Карин прежде, чем подумала.

— Точно! — просияла Ино. — И Шикамару, я уверена, будет рад, если я буду рядом, когда подонки, прикончившие Асуму-сенсея и сделавшие инвалидом моего отца, получат по заслугам!..

— Но это всё завтра, — строго сказала Карин, приобнимая её за плечи и уводя с кладбища. — А пока пойдём ко мне, я заварю травяной чай, и ты поспишь…

— Спасибо, — сказала Ино вновь резко ставшим нормальным голосом. — Я знала, что ты меня поймёшь, что мы поладим.

Карин натянуто улыбнулась и повела Ино обратно в деревню, давая себе слово добиться того, чтобы Хокаге, лучший медик Конохи, вплотную занялась психическим здоровьем девушки.

Теперь Карин точно знала, как выглядит грань сумасшествия.

Весь этот день выдался хмурым и серым. Солнечные лучи едва пробивались сквозь плотную пелену облаков, с востока задувал холодный порывистый ветер, носивший клубы снега. Настроение Неджи вполне соответствовало погоде.

В обед Тен-Тен, после тех записок не дававшая о себе знать, прибежала в поместье Хьюга в расстроенных чувствах и сообщила, что Ино положили в больницу.

— В психиатрию, — добавила она с невыразимой горечью.

Чуть позже всплыли подробности. Как оказалось, лично к Хокаге её привела Узумаки Карин, к которой Ино почему-то пристала и что-то внушала полночи. Что именно — не уточнялось, об этом знал, помимо Карин и Хокаге, разве что Иноичи-сан; жене, чтобы не волновать, он сказал, что у Ино инфекция, поэтому её несколько дней подержат в больнице на карантине, а сам неотлучно находился у палаты дочери.

Той было очень плохо. Когда Неджи и Тен-Тен пришли проведать её вечером во время приёмных часов, Ино была охвачена приступом жуткой истерики, во время которой принялась рвать на себе волосы и биться о стены. Её спеленали и успокоили инъекцией снотворного двое санитаров и выставили напарников за дверь; там, в коридоре, они и столкнулись с Карин, стоявшей у окна.

— Спасибо тебе, — негромко обратилась к ней Тен-Тен. — За то, что не бросила Ино.

— Ничего такого, — хрипловато и резко ответила Карин, не поворачиваясь.

Неджи и не ожидал от неё иного ответа, а вот Тен-Тен, похоже, расстроилась. Она тяжело вздохнула и, подойдя ближе, опустила руку куноичи на плечо.

— Помогающий нашим друзьям — друг нам, — сказала она. — Если что-то понадобится, найди меня.

Карин не ответила и повела плечами, когда Тен-Тен убрала руку. Напарники оставили её и покинули госпиталь.

— Она неприятная, — произнёс Неджи.

— Она одинокая, — возразила Тен-Тен. — Те, кто одиноки, часто ведут себя с другими зло.

В её словах Неджи уловил намёк, поэтому прохладно простился и ушёл в направлении резиденции клана. И спиной чувствовал взгляд, которым его проводила Тен-Тен.

В поместье его встретила Ханаби, выглянув из зала, стоило ему приблизиться; наблюдательный пункт был выбран хорошо — направляясь в свою комнату, он неминуемо должен был пройти именно здесь.

— Как Ино-сан? — спросила Ханаби без предисловий. — Прости, я слышала ваш с Тен-Тен-сан разговор, когда она была здесь.

— Плохо, — произнёс Неджи, отвечая на её вопрос. — Мы видели Ино всего пару минут, но и так понятно, что она на грани полного помешательства…

Он прервался, заметив движение. Миг спустя в сад выскочили двое детей, по возрасту ещё не дошедших даже до Академии; они смеялись и изображали сражение с использованием Мягкого касания, но резко остановились, увидев, кто за ними наблюдает.

— Ханаби-сама, — мальчики встали бок о бок и одновременно поклонились.

— Мы не помешали вам заниматься? — уточнил один из них со всей серьёзностью.

Ханаби улыбнулась, но очень грустно.

— Нет, вовсе нет. Можете продолжать.

— Есть! — откликнулись дети, но быстро покинули дворик.

Неджи заметил взгляд, которым их проводила Ханаби. Девочка была подавлена, и на мгновенье захотелось спросить, что её беспокоит… Но он не имеет права. Именно так.

Неджи хотел было поклониться и тоже уйти, но Ханаби негромко сказала:

— Если не очень занят, побудь немного со мной, Неджи-ниисан.

Он кивнул и вслед за ней вошёл в зал, задвинул сёдзи. Когда он обернулся, то увидел, как Ханаби устроилась на татами перед невысоким столиком; на нём стояла корзина, полная ниток, из которой девочка взяла спицы с нанизанным на них уже связанным прямоугольником.