Lutea - Два мира. Том 1 [СИ]

Мадара прищурился.

— А ты много знаешь, — усмехнулся он. — Да, это и в самом деле был Обито. Я нашёл его, близкого к смерти, и помог восстановиться, научил многим вещам — а взамен потребовал от него стать мной.

— Стать вами? — вопросительно вскинул бровь Итачи.

— Я так полагаю, план «Глаз Луны» тебе тоже известен?

— Обито сам посвятил меня в него.

— Что ж, — произнёс Мадара, — ты действительно много знаешь. Так и быть, потрачу немного времени и расскажу тебе оставшуюся часть этой истории.

Присев на подоконник, он задумчиво посмотрел на Итачи, оставшегося стоять возле двери.

— Как я уже сказал, в битве против Хаширамы мне удалось выжить и скрыться. Мои раны были сильны, я был на грани смерти, однако, — он оскалился, — у меня был трофей: его клетки, обладающие огромной регенерационной способностью. Я имплантировал их себе в места ранений и стал ждать; поначалу моё тело отторгало чужеродные ткани, но в конце концов клетки Хаширамы прижились, и я не только излечился, но и получил некоторые его способности.

— Мокутон? — предположил Итачи, слушавший с величайшим вниманием. Этот порыв Мадары был неожиданным, странным и однозначно настораживал, но всё же Итачи, хотя и не видел причин для такой внезапной снисходительности, не собирался упускать случай получить ценную и редкую информацию.

— Да, — кивнул Мадара, не скрывая удовольствия от одной мысли об этом. — Знаменитый Кекке Генкай Хаширамы — Древесный элемент, неподвластный никому, кроме него. Ну, и меня, в конечном итоге. Но это был не последний подарок, который Хаширама мне невольно сделал; после того, как ткани Сенджу прижились во мне, Учихе, пробудилась сила, по сравнению с которой Мокутон и Мангекью Шаринган — техники генинов, — он замолчал на миг, пристально глядя на собеседника. — Риннеган. Додзюцу из легенд, глаза Мудреца Шести Путей. Это последняя из тайн Шарингана: тот, кто объединит в себе способности Учиха и Сенджу, обретёт силу Рикудо Сеннина.

— Вот как, — негромко произнёс Итачи. — Значит, благодаря жизненной силе Сенджу вам удалось дожить до наших дней. Однако даже они не смогли бы дать вам вечную жизнь.

— Верно. Чувствуя приближение смерти, я вживил свой Риннеган мальчику из клана Узумаки, но он этого не помнит. Узумаки — такие же наследники Рикудо Сеннина, как мы и Сенджу, но ближе к последним; вдобавок, все шиноби этого клана обладают невероятной чакрой, поэтому только у одного из них могли прижиться глаза Мудреца.

— А после этого вы спасли Обито и рассказали ему о вашем плане и о том, где он сможет найти Риннеган, необходимый для призыва тела Джуби. И, исходя из того, что вы сказали нам с Дейдарой, когда раскрыли себя, вы предполагали, что будете впоследствии воскрешены Ринне Тенсей.

— Ты всё правильно понял.

Итачи внимательно рассматривал знаменитого предка, всё отчётливей осознавая, почему именно за ним навсегда закрепился титул сильнейшего, опаснейшего и коварнейшего шиноби их клана. Так распланировать события на годы, десятилетия вперёд… По сравнению с этим собственные планы Итачи казались придумками малолетнего ребёнка.

— Однако, — продолжил Мадара, — я не учёл одной небольшой детали, имя которой — человеческий фактор. Я не предполагал, что Обито может оказаться бесполезен; он, по всей видимости, не смог контролировать Нагато, и техника, предназначавшаяся мне, была сегодня потрачена на кого-то другого.

«Так вот что это было…»

— Мои нынешние глаза имеют некоторую связь со старыми, — пояснил Мадара, предвосхищая следующий вопрос Итачи. — По этой причине я почувствовал критические изменения в чакре Нагато, сопровождавшие Ринне Тенсей, — он перевёл взгляд на акацуковское кольцо нукенина. — По всей видимости, ты и твои товарищи тоже уловили это — от кольца кукольника исходили мощные колебания чакры.

— Да, мы действительно почувствовали их, — подтвердил Итачи. — Верно ли моё предположение, что Нагато ещё жив?

— Верно.

В своих мыслях Итачи облегчённо вздохнул. Всё-таки если их Лидеру удалось пережить применение Ринне Тенсей, то ничего страшного с ним, скорее всего, уже не случится — всё-таки все в клане Узумаки потрясающе живучи.

— В конце концов, мы подобрались к цели моего визита сюда, — Мадара легко соскочил с подоконника и подошёл ближе к Итачи, который мгновенно насторожился. — Когда был всплеск чакры Узумаки, я сумел, если можно так выразиться, урвать себе кусочек. Это, конечно, жалкие крохи, однако, — он улыбнулся очень опасно, — эти крохи вернули мне некоторые способности из прошлой жизни.

Итачи чувствовал, как вокруг предка концентрируется чакра, увидел в его глазах Шаринган — и сам непроизвольно активировал додзюцу. Интуиция подсказывала, что собирается гроза, и что обрушится она именно на его голову.

— Ты действительно превосходный мой наследник, Итачи, — произнёс Мадара, подходя ещё ближе, останавливаясь совсем близко к молодому шиноби, который уже чувствовал спиной холод стены, — такой способный, такой умный… Даже, пожалуй, немного слишком умный. Ты ведь уже понял, к чему всё идет, да?

— Вам нужна моя чакра, — проговорил Итачи, активируя Мангекью Шаринган.

Мадара оскалился.

— Именно.

В тот же миг горло Итачи было сжато в стальной хватке. Итачи схватил удерживавшую его руку, попытался стряхнуть её, вырваться, однако вдруг почувствовал резкий отток сил.

— Одна из вернувшихся ко мне способностей, — небрежно пояснил Мадара; легко, будто играючи, он одной рукой поднял Итачи над полом, по-прежнему сдавливая его горло, вжимая спиной в стену. — Не беспокойся, много времени это не займёт. Ну а пока ждём, открою тебе маленький секрет, — он прямо посмотрел в глаза потомку, совершенно не страшась его гендзюцу. — Всё это время, — заговорил Мадара негромко, доверительным тоном, — я был практически беззащитен. Вплоть до сегодняшнего дня у меня были лишь крупицы чакры… и только обычный Шаринган.

Итачи дёрнулся, попытался заговорить, однако вместо слов с его губ сорвались только нечленораздельные хрипы, а лёгкие, и без того сильно повреждённые, отреагировали на нехватку кислорода острой болью.

— Вы с Дейдарой состорожничали, — продолжил тем временем Мадара, не обращая внимания на его потуги. — Вы решили, что у меня изначально была вся моя сила; стоит признать, что это моя репутация хорошо поработала… Так или иначе, — томое в его глазах стали вращаться, медленно перетекая в плавные очертания Мангекью Шарингана, который Итачи видел на рисунке в старинном свитке Учих, — вы упустили свой единственный шанс убить меня.

Итачи ещё раз дёрнулся, но затем пальцы его, обхватывавшие руку Мадары, разжались, веки стали опускаться, а Шаринган — затухать…