Lutea - Два мира. Том 1 [СИ]

— Что это за дерево? — Яхико не совсем справился с голосом, и он едва заметно дрогнул.

От старика это явно не укрылось.

— У него много имён, — произнёс он, касаясь рукой ствола, — наиболее известное из которых — Древо Прародителей.

— Древо Прародителей?.. — прошептал Яхико, как заворожённый рассматривая растение.

— Слышал ли ты историю о том, как люди обрели чакру?

— Нет.

— Что ж, — старец задумчиво провёл ладонью по коре, а затем заговорил: — В далёкой древности были времена, когда люди не обладали чакрой. Они сражались друг с другом, используя лишь грубую силу, под присмотром своего божества — Шинджу, Божественного Дерева. Однако это было очень равнодушное божество; оно лишь взирало на человечество, даже не пытаясь вмешаться в бесконечные войны и остановить кровопролитие.

Раз в тысячу лет на Дереве созревал плод, напитанный его божественной силой. И вот, когда этот плод созрел, женщина по имени Оцуцуки Кагуя сорвала и вкусила его. В тот момент в ней пробудилась энергия, которую мы сейчас называем чакрой; с её помощью Кагуя остановила войны и стала новой богиней в мире, населённом обычными людьми. Когда же она родила сыновей, оказалось, что эта сила есть и в них.

Оскорблённое Божество было в ярости. Желая покарать Кагую и её род, оно переродилось в Десятихвостого монстра, который стал сеять разрушение на землях людей. Так продолжалось до того момента, пока сыновья Кагуи — Хагоромо и Хамура — не сошлись с Джуби в схватке и не победили его. Хагоромо тогда запечатал чудовище в себе и стал первым джинчурики; этот человек был мудр и могуществен, и в историю он вошёл под именем Рикудо Сеннина.

«Неужели байки про Мудреца Шести Путей, которые рассказывал Джирайя-сенсей, всё-таки правда?» — подумал Яхико, с трудом веря в слова старика, но вместе с тем понимая каким-то шестым чувством, что всё это — истина. А старец тем временем продолжал:

— Рикудо Сеннин основал мир, который мы знаем сейчас; при помощи техники своих глаз — Риннегана — он создал ниндзюцу и стал обучать им людей. Он как никто другой стремился к миру и ради его сохранения разделил Джуби на девять частей, создав девять бидзю, которые существуют и по сей день.

У Хагоромо было два сына: старший, Индра, унаследовавший его силу, и младший, Ашура, унаследовавший волю. Оба мальчика выросли в сильных шиноби — Индра благодаря таланту, а Ашура благодаря трудолюбию, — уважаемых всеми своими товарищами. Однако было одно «но»: Индра, в отличие от брата, притягивавшего к себе людей, был одинок и не верил в дружбу; слишком полагаясь на свою силу, он считал, что только с её помощью можно изменить мир. Однако Мудрец поддерживал точку зрения Ашуры, который верил, что любовь и взаимопонимание приведут человечество к светлому будущему, поэтому именно его Хагоромо назвал своим наследником.

Узнав решение отца, Индра пришёл в ярость. Он отказался признать главенство брата, и, хотя Ашура и старался образумить его, между детьми Рикудо Сеннина возникла вражда, отголоски которой слышны и теперь…

Отведя, наконец, взгляд от ствола, старик посмотрел на Яхико.

— Ты спрашивал, что это за дерево. Когда Оцуцуки Кагуя съела плод Шинджу, внутри она обнаружила семя; желая посмотреть, что будет, она посадила его — и вот результат. Этому дереву уже тысяча лет; оно представляет собой род Кагуи, начиная с неё самой, — он коснулся белой части ствола, — и дальше, к Хамуре и его потомкам, — он указал на более тонкую ветвь, — и Хагоромо и его потомкам.

— Но почему ветви разных цветов? — спросил Яхико.

— По этим ветвям течёт чакра кланов, которые они символизируют, — произнёс старец. — Вот эта светло-серая ветвь, видишь, идущая от Хамуры, — это то, что мы теперь называем клан Хьюга. Они единственные из всех унаследовали додзюцу самой Кагуи, Бьякуган. Чёрная ветвь, ветвь Индры, — это клан Учиха, носители Шарингана и силы Мудреца. Другие две большие ветви, коричневая и бордовая, — это кланы Сенджу и Узумаки, потомки Ашуры и наследники его воли и убеждений. На этом дереве находятся в виде листьев отражения всех людей, когда-либо рождавшихся в семьях — потомках Кагуи за эту тысячу лет.

— Невероятно, — проговорил Яхико, поднимая взгляд вверх, вглядываясь в крону. — А скажите, почему все листья на дереве чёрные?

— Они не все чёрные, — покачал головой старец, — лишь листья тех, кто умер.

Он сложил печати — и из земли выглянул длинный толстый корень. Старик довольно проворно запрыгнул на него и жестом подозвал шиноби к себе. Яхико подчинился, и корень поднял их к самой верхушке дерева, листва на которой оказалась светлой.

— Это — все живые потомки Кагуи, — пояснил старец, по воле которого корень поднёс их в самую гущу кроны. — Но они не все равны; посмотри сюда, — он осторожно взял в руку один из листьев, тускло-серый, довольно невзрачный. — Это простой человек. Он не шиноби, живёт обычной жизнью и даже не представляет, чья кровь течёт в его жилах, — старик подвинул корень к верхушке центральной красной ветви. — А вот это твой друг Нагато, — он коснулся молочно-белого листа с красивыми сиреневыми жилками. — Он настоящий Узумаки, чакра его чиста и сильна, кроме того, к нему волею судеб попали глаза Мудреца.

— А где вы? — полюбопытствовал Яхико.

— Вот, — старик притянул поближе лист с тёмно-бордовыми завитками. — А вот здесь у нас, — он указал на очень выделявшийся на фоне всех прочих листок, ослепительно-белый, пронизанный искрящейся рыжеватой сетью полосок, — мой, надо признать, любимец, Узумаки Наруто. Хотя он, по сути, Узумаки лишь наполовину — его отец был не из нашего клана, но всё равно, в этом мальчике столько сил Рикудо Сеннина, что и вообразить себе трудно.

— Наруто… Наруто… — задумчиво проговорил Яхико, которому это имя показалось знакомым. — Так звали главного героя книги моего учителя, а ещё… Ах да, Узумаки Наруто — это же джинчурики Кьюби.

— Верно, — кивнул его спутник. — Отсюда и рыжие полосы. Я вообще люблю наблюдать за этим листом — жилки на нём постоянно меняют свой оттенок, их то становится больше, то, наоборот, убавляется… Весьма занятно, — он чуть приметно улыбнулся чему-то, а затем кивнул, и корень перенёс их к ветви Сенджу. Здесь светлых листьев было меньше. — Печально, — с неподдельной грустью произнёс он. — Когда-то их было много, но теперь осталось всего ничего.

— А кто это? — спросил Яхико, указывая на бледно-кремовый лист с голубоватыми жилками.

— Сенджу Цунаде, — отозвался старец. — Внучка Хаширамы, который был в Конохе Первым Хокаге, — он взялся за край располагавшегося чуть ниже листа, глубокого чёрного, но со всё ещё различимыми золотистыми чёрточками. — Он и его брат Тобирама, — последовало указание на соседний, тоже чёрный, расчерченный белыми полосами лист, — были здесь когда-то. Они и их союзник, Учиха Мадара. Эти трое были тогда ещё так молоды, и дерево произвело на них всех большое впечатление…