Lutea - Пламя и Кровь [СИ]

Перед самым отправлением Геймон зашёл проститься с сестрой.

— Я не знаю, как долго нас не будет, — признался он. — Однако здесь ты в безопасности и надёжных руках. О тебе и ребёнке позаботятся.

— Не сомневаюсь в этом, — печально улыбнулась Дейнис, обнимая брата. — Я будут молиться за твоё возвращение.

— Молиться? — удивился Геймон. — С каких пор ты молишься, Дейнис?

— С тех, когда у меня по-настоящему появилось, что терять, — ответила она и положила руку мужа на свой круглый живот. Его тепло, ощущение новой жизни, бьющейся под кожей, преследовало Геймона весь путь до Ступеней. Таргариен проделал его на спине дракона, периодически улетая вперёд, чтобы разведать, не поджидают ли флот затаившиеся враги. Несколько раз на них в самом деле готовились засады мелких пиратских кланов, но пламя Нейракс обезопасило путь для флота Веларионов. На очередной остановке — корабли бросили якоря на Тарте, чтобы пополнить запасы — Люцерис заметил в шутку:

— Если ты продолжишь улетать вперёд, нам с Селтигаром не останется, с кем воевать, мой друг.

— Когда мы только обсуждали поход, я, кажется, говорил, что победа нужна дому Таргариенов, — усмехнулся в ответ Геймон.

Однако только когда они добрались до Ступеней, битва началась по-настоящему. Пиратские главари объединили силы перед лицом общей угрозы и поджидали лордов в каждом узком проливе. Половина кораблей Селтигара затонула в одной из самых кровавых битв, а пришедшие с юга Редвины потеряли десяток галер из-за шторма.

Геймон и Нейракс не знали отдыха, кружа над Ступенями от берегов Дорна до Тироша, но не могли разорваться на части. В одном из боёв Люцерис Веларион оказался ранен, и Геймон в ответ выжег дотла пиратское убежище на Кровавом Камне. Стрелы и копья тучами летели в Нейракс, но броню старого дракона им было не пробить. В том бою Геймон искренне радовался, что оставил Балериона на Драконьем Камне.

— Я рад… — проговорил Люцерис, когда Геймон навестил его. «Морской орёл» и ещё несколько кораблей Велариона встали на якорь у оконечности Серой Петли, отбитой у пиратов ранее, чтобы перевести дыхание и залечить раны перед новым сражением. — Я рад, что дракон мой союзник.

— Друг, — поправил его Геймон, вглядываясь в лицо Велариона, бледное и осунувшееся. Его плечо было повреждено, но мейстер, учёный лекарь из Староместа, сказал, что всё обойдётся. Люцерис уже вставал с постели и горел желанием взять в руки свой меч и подняться на палубу. Он смог это сделать неделю спустя, и битвы продолжились.

А затем в одно туманное утро на северном горизонте показались тени. Они всё росли, и ветер доносил шум мощных крыльев. Выбежав из палатки, Геймон бросился к Нейракс, вскочил на спину неосёдланного дракона и резко взмыл в высоту. В голове молодого Таргариена мелькали самые страшные мысли: может ли быть, что из Тироша послали слово в Валирию, и архонты решили проверить, чем занят беглый дом? Если так, возможно, придётся сражаться. Геймон знал по рассказам, как ужасны битвы драконов, но надеялся на размеры и свирепость Нейракс.

Три дракона стремительно приближались друг к другу. Они встретились высоко над морской гладью — и Геймон издал клич радости и облегчения, узнав драконов и их гордых всадников. Он развернулся и вскоре приземлился в веларионовском лагере вместе с другими. Бледный Люцерис вышел навстречу со всей прытью, на которую был способен.

— Мой лорд! — выдохнул он и преклонил колено перед Эйнаром Таргариеном.

— Встаньте, лорд Веларион, — приказал Эйнар, спускаясь со спины дракона.

— Отец! — радости Геймона не было предела. — Дядя! Это чудо — видеть вас!

— Не чудо, — хмыкнул в ответ Эйликс. — Благодари свою сестру, Геймон.

— Дейнис написала нам, что ты ушёл на Ступени вместе с Люцерисом, — проронил старый лорд, обводя молодых цепким взглядом — примечая рану Велариона, суровость, появившуюся в глазах возмужавшего сына.

— Мы здесь за славой для нашего дома, — ответил Геймон, вскинул подбородок.

— Ты здесь за своей славой, сын, и выгодой для торговли, — возразил Эйнар. — Однако я не обвиняю тебя. Напротив, — едва заметно улыбнулся он.

Геймон широко улыбнулся в ответ. Скользнув взглядом по мечу на его боку, Эйнар сказал:

— Ты стал воином, сын мой. Обычная сталь не подходит воину-дракону, — с этими словами старый лорд расстегнул пояс и протянул сыну свой клинок. — Мне более не идти с ним в битву. Чёрное Пламя по праву твой.

— Отец… — с замиранием сердца проговорил Геймон, принимая фамильный клинок из валирийской стали. За его спиной Люцерис подался вперёд, чтобы лучше рассмотреть. — Я клянусь, что буду достоин этого меча.

— Я не имею в этом сомнений, — ответил Эйнар.

Флот вернулся в Дрифтмарк месяц спустя с абсолютной победой. Противостоять трём драконам пираты не могли, и на Ступенях — по крайней мере, на время — воцарилось спокойствие. Геймон Таргариен возвращался победителем.

— Это лишь первый из твоих успехов, я уверен, — сказал Люцерис после пира, когда друзья дышали на террасе морским воздухом Высокого Прилива.

— Ты будешь величайшим Таргариеном, брат, — добавила Дейнис. Её беременность разрешилась благополучно, подарив Геймону здорового сына, которого назвали Эйгон. — По крайней мере, в ближайшие сто лет.

— А что случится потом? — спросил Люцерис.

— Ты что-то видела? — произнёс Геймон.

Дейнис кивнула.

— Я видела дракона с тремя головами, — сказала она. — Ему покорятся царства, и память о нас поблекнет перед его величием. Но годы пройдут, прежде чем трёхглавый дракон родится.

— Значит, это не наша забота, — подытожил Геймон. — В свой век мы сами выкуем имя Таргариенов здесь, в этом краю…

— Милорд! — на террасу ворвался мейстер. — Простите, милорд! Срочное донесение.

— Что там? — Люцерис протянул руку, и мейстер вложил в неё пергамент дрожащими пальцами.

По мере чтения Веларион всё больше бледнел. Геймон и Дейнис переглянулись.

— Что? — нетерпеливо спросил Геймон.

— Валирия… — Люцерис поднял на него глаза, — уничтожена. Пламя Четырнадцати Огней поглотило её.

— Всё как я видела… — прошептала Дейнис, прижав руку к груди.

А Геймон вдруг расхохотался.

— Это же превосходно! — воскликнул он с азартом. — Тень Валирии больше не висит над нами! Мы — последние драконьи всадники мира, как ты и видела, сестра! Кто теперь сравнится с нашей мощью, встанет на пути нашего величия?!

— Однозначно не Веларионы. Морской конь — друг дракона, — ответил Люцерис с улыбкой.

— И дракон не забывает своих верных друзей, — Геймон положил руку на плечо Люцериса, обнял Дейнис за талию. — Все слава и богатства мира наши. И мы возьмём столько, сколько захотим. А если кто-то посмеет перечить — его ждут пламя и кровь.