Максим Безношенков - Седьмой отдел. Книга 2

Карл видел, как тяжело приходится Ханне, и из-за всех сил он старался отвлечь внимание на себя. Хорошо, что пока арбалетчики стреляли только в него, целясь по рукам и ногам. Но это шаткое равновесие, в этом заранее проигранном противостоянии, последней агонии в желании жить треснуло, когда Карл увидел, как очередной болт летит не в него а в Ханну, пробивая девушек руку насквозь и втыкаясь в землю.

— Ах, — девушка вмиг теряет последние силы и оседает на землю, и Карл успевает в последние секунды закрыть её своим телом, ловя на него несколько стальных болтов. Несколько рёбер точно треснули. В отчаянной попытке Карл вновь воззвал к красному кулону что отдал последнюю в своей жизни иску, разлетаясь на мелкие осколки.

«Даже немного иронично, что он сломался именно сейчас», — подумал Карл, сожалея в этот момент только о том, что подставил под удар Ханну.

Почему-то в памяти всплыла Риша, что тоже не раз подставлялась, когда находилась рядом с ним. Возможно, если он сейчас умрёт, то это избавит многих людей от страданий.

Очередной снаряд прошёлся вскользь по голове, оставляя после себя сотрясение и звон в ушах.

— Осторожнее, болван! Он пока что нужен живым! — Где-то кричал телохранитель на неудачливого стрелка.

Последняя искра, что отдал маленький кулон, тлела в руке, концентрируя сейчас на себе всё внимание. Собрав её в единую точку, усилив в тысячи раз, Карл направил руку в сторону епископа, собираясь отдать всю силу до последней капли, но не убить этого человека.

В груди что-то приятно отозвалось, и яркая вспышка совпала в моменте с ударом болта в руку. В двух щитах, что отделяли епископа от Карла, сияли дыры с двух сторон. А за ними падал на землю один из телохранителей, грудь которого пробило насквозь через доспех. Епископ нервно отшатнулся, а другие телохранители сразу загородили его своими телами.

«Похоже перелом», — смотрел Карл на свою руку, из которой натянув тонкую ткань торчала кость.

Последняя надежда защитить себя и Ханну, находилась в рюкзаке. Карл почти успел развязать его и потянулся к чёрному кубу на дне, как получил сильный удар, закованным в сталь ботинком.

— Всё, спёкся! — Отчитался один из красных рыцарей, ещё раз пнув лежащего Карла.

Картинка мира смазывалась, а в ушах отдавался стук собственного сердца. Среди всей этой картины, Карл выхватил образ черноглазого Эда, что до сих пор стоял на своём месте, безразлично смотря на происходящее.

— Очень хорошо, хоть и досадно, что мы потеряли несколько магов, — Николас бросил взгляд на пять трупов, что лежали вокруг с дымящимися черепами. После чего, жадно облизнув пересохшие губы, обратил свой взор на Карла.

— Я вижу, насколько она дорога тебе.

Карла подняли за руки, поставив на колени и не забыв пару раз ударить в процессе.

— Отпусти её. — Сплёвывая кровь, вновь попросил Карл.

— О нет! — Улыбнулся епископ, махнув рукой своим людям.

Один из красных рыцарей схватил девушку за волосы, вскидывая ей голову.

— Убей её, медленно, и чтобы этот всё видел, — епископ, обошёл и встал прямо за спиной Карла. — Неужели ты думал, что убийство моего сына сойдет тебе с рук? — Услышал Карл голос, полный боли и злости.

— Не трогай её, я сделаю всё что захочешь, — прохрипел Карл, вновь получая удар стальным кулаком под дых.

— Я хочу, лишь чтобы ты почувствовал боль, что чувствую я.

Красный рыцарь поднёс нож к уху девушки, останавливаясь в ожидании команд.

— Нет… — Старался откашляться Карл, получая ещё удар по лёгким. — Нет! — Ещё удар. — Не трогайте её…

— Давай, — отдал команду Николас и нож плавным, но резким движением отрезал ухо. Девушка забилась от боли, до крови прикусив губу, но не стала кричать.

Карл дёрнулся к Ханне, не обращая внимание на боль и заломанные конечности, из-за чего двум держащим его рыцарям пришлось навалиться на него, вдавливая лицом в грязь и доламывая правую руку с громким хрустом. Но одновременно с этим, к девушке метнулась и ещё одна фигура.

Вокруг бушевало пламя, кто-то издавал свой последний вздох, а вот Эду дышать больше было не нужно. Чёрная жидкость, что давала колоссальные силы, одновременно медленно, но неуклонно умерщвляла рыцаря. Сначала остановилось сердце, но чувство долга заставляло жить, собирать мысли в кучу и защищать друзей.

«Друзей ли? Или? Кто это рядом со мной?» — Думал Эд, взирая на мир через тёмную плёнку, что покрыла глаза.

Весь мир предстал теперь в своём истинном виде. Чёрный, угрюмый, где вокруг лишь смерть, что уже ждёт душу мёртвого рыцаря. После битвы с лешим остановилось дыхание. и мысли Эда начали путаться, вырывая из воспоминаний клочки прошлого, чтобы вновь их сжечь, уже навсегда.

— Есть люди, которые утверждают, что за стеной есть лекарство, и мы его достанем, — это его голос, но кому он это говорил? Эд никак не мог вспомнить.

— Жёлтые цветы, она говорила мне их название, но я так и не запомнил, всё работал и работал, — в головы сплыл образ девушки. — «Красивая», — подумал Эд. — «И знакомая… Как же её зовут?» — Эмма, — прошептали губы черноглазого рыцаря, одновременно с обдающей его жаром огненной стеной, что прошла всего в полушаге левее.

«Какая мелочь», — бушующая вкруг стихии, сейчас волновала рыцаря меньше всего, да и что она может? Убить его? Это теперь не страшило. Эд вновь погрузился в мысли умирающего от нехватки воздуха мозга. — «Она любила цветы, точно любила. Мне об этом сказал человек, родной человек. Мой друг? Отец? Сын? Брат? Да… Точно брат».

— Всё, спёкся! — Сообщил кто-то рядом волнительным голосом. Похоже бой вокруг закончился, враг повержен и человек в белом одеянии с рыжими волосами, что-то говорит, что-то явно важное. Важное, но не для Эда, взирая на сцену перед собой, он словно находился внутри себя, неспособный что-либо сделать, да и не особо желающий смотреть это представление. Куда приятнее было вспомнить брата и его жену. Мозг услужливо подавал отрывки из совместных посиделок, вот вспомнилась свадьба брата и Эммы, их мать что их провожала и упрашивала сыновей остаться в их уютной деревушке, но тогда братья твёрдо решили покорить большой город.

— Не трогай её, я сделаю всё что захочешь, — вновь вырвал голос из вне разум Эда в реальность, хриплый, полный боли и беспомощной ярости вперемешку с мольбой.

— Я хочу лишь, чтобы ты почувствовал боль, что чувствую я. Эти фразы перемешали яркие картинки приятных воспоминаний с чем-то страшным, с чем-то, что Эд не хотел видеть. Какая-то дорога, болезнь, старики которых убивают на обочине. Он мог им тогда помочь, но струсил, прошёл мимо трусливо опустив взгляд.