Вадим Панов - Праймашина

– Ты говоришь изменнические вещи, – пробормотал Карлос. – Подстрекательство и все такое… Знаешь, как умеет пытать имперский прокурор, Харакий?

– Акакий.

– Специально меня путаешь?

– Ни в коем случае, милостивый лорд!

– Тогда зачем завел разговор об адорнийцах?

– Но ведь вы не адорниец, милостивый лорд, не так ли? И в Идмарской Пуще, как я успел заметить, полным-полно деревьев. А значит, вы можете с полным правом приобрести у меня патент на производство «Пилорамы Бенефит», а также, за небольшие отчисления в мою пользу – лицензию на ее промышленное использование и потрясти соседей невиданной рабо – тоспособностью агрегата, что, безусловно, приведет Фридию к немыслимому процветанию.

– Гридию.

– По дороге в ваш замечательный город я видел принадлежащие милостивому лорду заповедные леса и с восхищением представил, как столетние деревья превращаются в доски и брусья, столь необходимые для строительства и благоустройства окрестных провинций. Опять же – борьба с Чудью. Стоит лишить проклятую нечисть естественной среды обитания, как ваши блестящие стражники возьмут ее голыми руками.

– Кого?

– Чудь?

– Где возьмут?

– В Пуще. В смысле, когда «Пилорама Бенефит» превратит ее в пустыню.

– А где я буду охотиться? – недоуменно поинтересовался Карлос.

Вопрос едва не поставил Акакия в тупик.

– Вы любите охотиться?

– Обожаю.

– Гм… – Но через мгновение решение было найдено. – А что, если спилить леса соседей? Я уже вижу эту чарующую картину, милостивый лорд: вы берете в аренду их заповедные леса, лет, скажем, на сто, и запускаете в них «Пилораму Бенефит», превращая каждую деревяшку в серебро. Акции вашей лесопромышленной компании растут, как на праймовых дрожжах. Вы не знаете, куда девать деньги, и мостите серебром улицы…

– Оставь свои бредовые россказни.

Далее должно было последовать сакраментальное: «Пошел вон!», однако Бенефит вновь успел.

– Вижу, что будущее богатого негоцианта вас не привлекает, молодой лорд, – тоном заправской гадалки произнес бродячий гений. – Я давно понял, что ваша стезя – воинская. Вы рождены для великих подвигов, не так ли?

И угодил в самую точку.

– Сегодня ночью я лично поразил опаснейшего преступника, – самодовольно ответил Карлос, – который на моих глазах ухитрился убить Героя.

– Но ведь Героя можно воскресить, – неожиданно грустно произнес Акакий. И слова эти, как показалось Карлосу, вырвались из самой души лысого ученого.

– Что ты сказал?

– У меня есть превосходное решение для вашей армии, милостивый лорд, удивительная полевая кухня, не требующая ни дров, ни угля! – с энтузиазмом провозгласил Бенефит. – Просто забросьте в котел крупу, добавьте воды, немного масла, соли, и через пять минут ваша непобедимая армия получает рассыпчатую кашу! Забудьте о жадных маркитантах и вороватых поварах! Их не будет! Еду обеспечит мой котел.

– Твой?

– Это восхитительное и наиполезнейшее изобретение обрело скромное название «Механическая готовка Бенефит» и произвело ошеломляющее впечатление на всех столичных военных вельмож…

– И сколько «Готовок» ты продал имперской армии? – с издевкой поинтересовался Карлос.

Бенефит вновь вздохнул и признался:

– К глубочайшему моему сожалению, завистники успели и тут. Во время главного испытания прототип «Готовки» неожиданно загорелся, опалив роскошный мундир лейб-маршала Смита, и я…

– И тебе пришлось бежать.

– В какой-то степени.

– Стремглав.

– Но если вас не устраивает «Готовка»… – Бенефит собрался продолжить натиск, но на этот раз не успел уже он.

– Ты мне надоел. – В какой-то момент прилипчивый бродяга Карлосу даже понравился. Было в нем нечто заводное, необычное для скучных гридийских будней, оригинальное и чужеземное. Однако неожиданное замечание насчет Героев развеяло появившийся флер в дым. – Послушай, Собакий…

– Акакий.

– Непринципиально. Видишь во-он тех людей? – Карлос указал на стоящих у крыльца Академии Героев.

– Вижу, – поникшим голосом ответил ученый. Он уже понял, что услышит дальше.

– Если не оставишь меня в покое, следующую лекцию будешь читать им. И посвящена она будет твоему умению залечивать переломы в походных условиях. Уловил?

– Уловил. Подумайте насчет лесопилки.

– Вон!

Бенефит растворился, а Карлос, поколебавшись, направился к Героям.

Гридия была владением большим, достаточно богатым, но мирным, что было весьма и весьма необычно для нынешнего неспокойного времени. Лорд Датос предпочитал с соседями дружить, а не воевать. Мелкие обиды прощал, крупных не затевал, а потому Гридия, как все, в общем-то, владения Пущи, междоусобиц не знала. Вот и получилось, что Героев в Гридвальде было немного. Всего четверо.

И все они грелись сейчас во дворе замка на теплом утреннем солнышке, лениво поддерживая неспешный разговор.

Самым могучим из гридийских Героев был, безусловно, воевода Генрих Ураган. Старый, покрытый шрамами воин, друживший с лордом Датосом сызмальства и прошедший с ним всю Войну за Туманную Рощу. Ураган с детства знал только бой, тренировался, воевал, убивал, заслужил славу первого рыцаря Пущи и одним из первых в империи почувствовал Зов, принял прайм и превратился в одного из самых могучих Героев, в того, кого почтительно именовали воеводами. В несокрушимого воина, закованного в тяжелые доспехи. Но Генрих был не только самым сильным – он считался лидером гридийских Героев, командиром их небольшого отряда, и авторитетом уступал лишь старому лорду.

Сейчас Ураган стоял у крыльца Академии Героев и о чем-то беседовал с Джейкобом Самострелом, развеселым дуэлянтом, никогда не расстающимся с элегантным и крайне опасным остробоем – уникальным оружием этих Героев, объединяющим острый тесак и миниатюрную прайм-пушку. Рыжий Герой – его длинные волосы были увязаны в «конский хвост» – доспехов не признавал: носил щегольский камзол гридийских цветов и считался главным сердцеедом Гридвальда. Подружек Джейкоб менял едва ли не каждую неделю, но все они вспоминали о развеселом Герое лишь в самых восторженных тонах. Живость и жизнелюбие Самострела уравновешивали его эгоизм, а виртуозное владение остробоем – нелюбовь к дисциплине. Джейкоб с трудом терпел приказы, но Урагана уважал и, пересилив себя, научился действовать в команде.

Третий Герой – бессмертный Арчибальд Ржавый Ус, по привычке молчал, прислонившись спиной к стене. Обладатель густой шевелюры, густых бровей и, разумеется, густых усов, он смотрел на мир с исключительной мрачностью и отпускал в два раза меньше слов, чем это требовалось, чтобы не прослыть немым. По-настоящему Ржавый Ус был привязан лишь к своему двуручному мечу, длиннющему и острому, как бритва, и даже сейчас, пребывая в безопасном дворе замка, не выпускал его из рук.