Вадим Панов - Праймашина

– Как же вы справились? – издевательски осведомился Лашар.

– Эдди Гром помог, имперский молниеносный, – нехотя ответил начальник стражи. – Собственно, поэтому Карлос выжил – мы не могли убить щенка на глазах прокурорского телохранителя.

– А сейчас?

– Что «сейчас»? – не понял Жубер.

– Сейчас Карлос Грид мертв?

Безапелляционность кобрийца наконец-то возмутила фихтерцев, и голова решился на резкий выпад:

– Что бы вы там себе ни думали, Лашар, у нас приличный город, а не бандитский притон, – хмуро произнес Статон. – Мы не можем взять и убить находящегося под стражей человека, тем более – лорда.

– Личная ответственность, да? – криво улыбнулся Маркус. – Эдди Гром пообещал отрезать вам головы? Понимаю… сам бы так поступил…

Фихтерцы почли за благо не комментировать догадку рыцаря.

– Допрос уже состоялся?

– Нет.

– Хорошо. До утра мы что-нибудь придумаем.

– Прокурор едет в цитадель, допрос состоится сегодня, и помешать мы не успеем.

– Плохо, – тем же самым тоном, которым было брошено «хорошо», произнес Лашар. – Какие будут предложения?

Статон и Жубер прекрасно понимали, на что намекает кобриец, но отвечать на вопрос им не хотелось. Не хотелось, и все. Пусть скажет Лашар: его проблема – его идея – его ответственность. Отвечать, конечно, придется всем, но пусть скажет Лашар. Пусть скажет.

– Ричард Бейл Петерсен должен умереть, – веско произнес Маркус. – Мы, в Кобрии, не любим любопытных и наглых прокуроров.

– С ним Герой, – осторожно напомнил Жубер.

– А со мной трое.

– Прокурор квартирует в цитадели…

– Тем лучше, – хмыкнул Маркус. – Сразу всех прихлопнем: императорских нюхачей и нашего щенка. Я слишком устал, чтобы разъезжать по всему городу.

Исподлобья усмехнулся: «Он еще шутит!» И вновь подумал, что Лашар заслуживает уважения.

Статон поднялся, достал из шкафчика кувшин с вином, не стесняясь, налил себе полный кубок и жадно выпил. Перспектива убийства имперского прокурора пугала городского голову, обычно он чиновников покупал.

– На кон поставлено наше будущее, – громко, серьезно и без всякой издевки произнес Лашар. – Карлос Грид знает важную тайну, и если она дойдет до императора, полетят головы.

«В первую очередь кобрийские», – одновременно подумали Статон и Жубер.

– Все головы, которые участвовали в наших маленьких затеях, – уточнил Маркус.

«Он что, читает мысли?!»

– Не надейтесь отсидеться в стороне, друзья, не получится. Император давно точит зуб на Фихтер, и если появится повод, старикашка обязательно лишит вас вольностей. А повод у него будет очень серьезный.

– Мы не делали ничего, что способно разозлить императора.

– Вы дружите с леди Кобрин, этого будет достаточно.

– Мы маленькие люди: сегодня дружим, завтра нет, – промямлил Статон.

И немедленно услышал неприятный ответ:

– Вы маленькие люди с большими деньгами, вряд ли император об этом забудет, и размер штрафа вас не обрадует. Но только нет никакой гарантии, что штрафом дело ограничится. И не забывайте, что вас двоих купцы сдадут мгновенно. – Лашар подался вперед: – Не глупите, друзья, всем будет проще, если мы почистим следы и обо всем забудем.

Фихтерцы неуверенно переглянулись:

– Ну… наверное.

Останется город вольным или нет – неизвестно, но их карьерам точно придет конец. И хорошо, если только карьерам.

– Вот и славно. – Маркус вновь откинулся на спинку кресла. – Карлоса сопровождали два Героя: воевода и лиса. Кого убили на Мозговитой?

– Воеводу.

– А что насчет лисы?

– Мои шпионы засекли ее, – с достоинством ответил Жубер. Мол, мы тоже не лаптем щи хлебаем, кое на что способны. – На постоялом дворе «Лед и пламя» поселилась огненная лиса, сказавшая, что она из Морадии.

– Я не верю в совпадения.

– Я тоже. Поэтому и сказал, что мы засекли гридийку.

– Съездить? – мрачно спросил Исподлобья.

Фихтерцы, не ожидавшие, что Герой подаст голос, дружно вздрогнули.

– Не нужно, – задумчиво протянул Маркус, не отрывая взор от начальника стражи. – Гридийка знает, что Карлос арестован?

– Я позаботился о том, чтобы за соседним столиком оказалась говорливая компания, – усмехнулся Жубер. – Хотел посмотреть, что она будет делать.

– Очень хорошо, – одобрил Лашар. – Что сделала гридийка?

– Ушла в свою комнату.

– Следите за ней, – приказал Маркус. – Если попытается сбежать – убейте, если соберется к тюрьме – не мешайте, убьем там. – И весело, по-настоящему весело, улыбнулся: – Кто-то должен ответить за смерть имперского прокурора.

Воняло в фихтерской тюрьме гораздо меньше, чем в сарае фанатиков, но все равно воняло. А источником запаха, как и тогда, выступала солома, только не мокрая куча, а влажный тюфяк, который обозначал в клетке Карлоса постель. Именно в клетке – камеры в фихтерской тюрьме располагались ниже, в подвале, и выше, на втором и третьем этажах. А вот на первом, в знаменитой среди бандитов вольного города «приемной», стояли клетки. Здесь держали «свеженьких», только-только задержанных арестантов, ожидающих суда или допроса.

– Эй, красавчик, за что замели?

В клетке справа сидела адорнийка, хрупкая девушка с короткими черными волосами. Одета она была в цветастое, но очень грязное платье, подол которого едва доходил до колен, и облегающую кофту. Девушка сидела на тюфяке, прислонившись спиной к стене и положив голову на колени, а потому лица ее Карлос, к большому для себя сожалению, не увидел. А в клетке слева скучал облезлый паренек с наглыми глазами, который, не дождавшись ответа, повторил:

– Я спрашиваю: за что замели?

– По недоразумению.

– Ох ты! – рассмеялся облезлый. – Судя по одежде, пентюх пентюхом, а слова какие знаешь: недоразумение… Грамотный, что ли?

– Не без этого, – хмыкнул Карлос.

– Давно в Фихтере?

– Сегодня приехал.

– И сразу в тюрьму? Поздравляю. Чего откладывать-то? – Облезлый широко зевнул, демонстрируя свое отношение к нерасторопным провинциалам, и представился: – Меня Вилли Задохликом зовут. Слышал?

– Не успел.

– Ничего, услышишь еще, – пообещал Вилли. – Посидишь пару месяцев «за недоразумение», от ребят всякого наслушаешься.

– За что сидеть-то?

«Недоразумение» не показалось Карлосу поводом для столь длительного срока. То есть свои перспективы юноша понимал ясно, но ему вдруг стали интересны особенности фихтерского законодательства – не получится ли так, что его ожидает не петля, а беспристрастное расследование? К сожалению, ответ Вилли оказался безрадостным.

– За что сидеть будешь, тебе лучше знать. – Задохлик снова зевнул. – Стражники наши любят новеньких ловить, типа, показывают, что на износ работают. А наши иногда специально пришлых сдают, чтобы не мешали. Фихтер город богатый, вот и съезжаются сюда разные… Только поляну портят.