Марцин Гузек - Застава на окраине Империи. Командория 54 [litres]

Кассандра вышла из дома, шатаясь. Рухнула на снег. С трудом ловила дыхание. Болело все. Кровь запеклась на губах.

– Касс?! Касс?! – В голосах Магнуса и Матильды звучал ужас.

– Уже… уже все, – пробормотала она с трудом. – Кончилось.

Она перевернулась на спину, не вставая из снега.

– Прости меня, – сказал Магнус, присаживаясь рядом. – Это было жестоко…

– Я ж тебе говорила, – упрекнула его Матильда. – Поехали отсюда. Я сейчас приведу коней, а ты пока подумай, как ты бедняжку за это отблагодаришь.

– Он очень плохой, – проговорила Кассандра. – Не так, как демоны и духи. Они не люди, не воспринимают нас как… Делают то, для чего были созданы. Но он… он знал, что делает. Знал, как ужасно они страдают. Просто… ему это было безразлично.

Матильда привела коней, и Касс с трудом забралась на своего скакуна. Ее дыхание уже пришло в норму, но до сих пор она чувствовала это место и то, что в нем случилось. И что-то еще. Что-то здесь, снаружи.

– Жалко зверюшек, – сказала она.

– Что?

– Они закопаны за домом. Много зверюшек.

Магнус огляделся вокруг и двинулся в сторону амбара.

– Возвращайтесь в командорию, – приказал он. – Мне тут еще кое-что надо сделать.

Николаос появился около полудня. Привязал коня около дома и вошел внутрь. Магнус обождал немного, а потом вышел из амбара, неся с собой лопату и мешок, заполненный костями. Присел на пенек напротив дверей дома и начал ждать. Чувствовал себя практически как герой одной из баллад Эдвина, может, поэтому позволил себе некую излишнюю театральность. Но эффект получился вполне удовлетворительный. Выходящий из дома Николаос стал как вкопанный, увидев рекрута.

– Привет, Старый Ник. Куда собрался?

В первую минуту лекарь попробовал спрятать за спиной кожаный мешок со своими пожитками, но быстро осознал бессмысленность этого движения.

– Как можно дальше отсюда, – ответил он. – Чего ради мне тут оставаться, после всего этого?

– Зима на дворе. Тракты не особо проезжие.

– Я справлюсь.

– Нет, не справишься. – Магнус встал. – Я когда в княжьей армии служил, был у нас десятник, который, когда собирался кого-то вздрючить, обычно всегда для начала историю из своей жизни рассказывал. Чтоб объяснить, почему именно этому бедолаге сейчас достанется.

– Намереваешься меня, как ты выразился, вздрючить?

– Намереваюсь рассказать тебе историю. – Великан подошел ближе, встав между Николаосом и его конем. – Дело было года четыре назад, я еще в своей родной деревне жил. И вот влюбился в девку одну из нашей деревни. Звали ее Мариам, дочка богатого купца. Всегда разодетая, чистая, розами пахла. Все парни в округе за ней бегали. Но она на таких, как мы, внимания не обращала, ждала какого-нибудь аристократа или богача, что мог бы обеспечить ей жизнь, к которой привыкла. По крайней мере, пока не появился Рикард. Называл себя странствующим бардом, а как по мне, так обычный бродяга. Но девки на него прям слетались. Пел им песни о любви, байки плел о дальних странах да больших городах. Помню, тогда еще подумал, что за глупые создания эти бабы, о дальних землях Рикард этот разве что в песнях сам и слышал. Но я отклоняюсь от темы.

Он переступил с ноги на ногу и продолжил:

– И вот видишь, однажды Мариам пропала. Все страшно расстроились, потому что – как я уже говорил – девка была красивая и многие по ней сохли. И все бросились ее искать. И так вышло, что я оказался тем неудачником, что нашел ее. Была в озере. Лежала там, в платье, окруженная цветами. Рыжие волосы расплылись в воде, что твой ореол. Красивая была. И мертвая. Задушенная, как оказалось. Я сразу знал, что это тот сукин сын, Рикард. Я его настиг, дурак даже не ушел далеко. Как будто ничего плохого не видел в том, что сделал. Как оказалось, у них с Мариам был роман. Бедная идиотка даже собиралась с ним бежать. И вот когда я его спросил, зачем он это сделал, знаешь, что он ответил? Из-за ее красоты. Дескать, такая красота заслуживает не мирских страданий, а чего-то большего. Вот и избавил ее от страданий, спас. Скажи мне, Николаос, ты тоже хотел спасти свою семью?

– Не понимаю, о чем ты.

– Понимаешь.

– Это какой-то абсурд. Не понимаю, в чем ты меня обвиняешь… Ну то есть догадываюсь на основе твоей истории. Но поверь мне, это какая-то ужасная ошибка. Я никого не убивал.

– А знаешь, как я сразу догадался, что это тот подонок, Рикард? Мы его за несколько дней до этого поймали на убийстве животных. Птиц, мышей, собак. Ловил их и убивал. Ножом, камнями, голыми руками. Когда мы это обнаружили, здорово его избили. Но как оказалось, именно лицо любимого в синяках окончательно и убедило Мариам бежать с ним.

Магнус открыл мешок и высыпал наземь кости животных.

– Угадай, что я нашел закопанным за твоим домом?

– Это не доказательство. У всех в округе есть такие кости, остаются после приготовления пищи…

– Ты и щенков ел?

– Я их схоронил, когда они умерли.

– На костях остались следы ножа. Ты, видно, слишком глубоко резал, когда их убивал.

– Это вовсе не доказательства.

– Мне вполне достаточно.

– И что? Ты не судья! Ну ладно, отвези меня к Адриану или Дункану. Можем даже трибунал собрать из…

– Нет. Никакого суда не будет. Только ты и я.

Николаос огляделся. Оценивал ситуацию, искал пути выхода.

– Можешь попробовать бежать, но могу спорить, что я в лучшей форме, чем ты. И наверняка в бою меня не победишь. Но я не закончил свой рассказ, – обратил внимание Магнус. – Я тебе не рассказал, что стало с Рикардом.

– Что?

– Я ему башку топором расхерачил и бросил в лесу валяться. А потом прихватил из дома немного еды и пошел записываться в княжью армию. И вот я здесь.

– И что? Мне тоже голову расхерачишь топором?

– Нет у меня топора, – ответил Магнус и бросил мужчине лопату.

Николаос рассмеялся.

– Мне выкопать себе могилу? Чего ради я это должен делать? Потому что иначе ты меня убьешь? Ты и так это сделаешь.

– Потому что в противном случае заберу тебя в холмы, привяжу к дереву, распорю тебе брюхо, вывалю кишки наружу и оставлю там тебя подыхать. Раньше или позже что-нибудь тебя сожрет. Зима сейчас, с кормами плохо, может быть, даже олени не побрезгуют.

– Значит, вот такой у меня выбор? Выкопать себе могилу или быть сожранным зверями? А другим ты что скажешь?

– А ничего. Николаос не смог вынести того, что случилось с его семьей, потому уехал. Конец истории.

– Позволишь им верить, что убийца все еще на свободе?

– Сначала будут бояться. Стеречь двери, выставлять дозоры, носить оружие. Но со временем забудут, вернутся в нормальную жизнь. Решат, что убийцей был кто-то извне; может, дикарь какой. Это лучше, чем знать, что это сделал местный. Что чудовище жило среди них, лечило, роды принимало и отправляло на тот свет. Одно мне интересно, сколько ты людей убил под видом лечения?