Элли Рябинова - Лисья тень

— Если все, что ты рассказала мне, — правда, — сказал он, еще раз смотря на тело Николая, — то мне снова нужно поблагодарить тебя. Ты уже во второй раз спасаешь мою задницу.

— Скорее втягиваю ее в еще большие неприятности, — сказала я, тяжело вздохнув. — Танаис этого просто так не оставит, а в глазах остальных членов организации мы станем изменниками.

Он ничего не ответил. Тогда мне ужасно хотелось извиниться, обнять его или, что еще хуже, обвинить во всем себя, но он просто пожал плечами и улыбнулся. Я не сразу поняла это, но Ваня казался мне теперь каким-то другим. Более уверенным в себе, наверное. Он выглядел так, словно готов дать отпор любому, кто встанет у него на пути, и меня это несколько вдохновило. Единственное, что тяготило меня больше всего, это мысль о том, что мне придется сразиться с Димой и Руди. Сразу вспомнился наш разговор с ней в книжном магазине, где Ваня заступился за меня. Вспомнились ее слова о Танаис. Слова о том, что она каким-то образом смогла избежать смерти. И если это действительно так, то какие у нас шансы против «Дождя»? Мысль о холоде, который я испытывала, впервые находясь рядом с ней, заставила меня дрожать прямо сейчас. Первым это заметил Четырнадцатый. Ваня пытался успокоить их с Пушком, но окончательно они смогли прерваться после того, как увидели меня в этом состоянии. Тогда Четырнадцатый спросил меня:

— Поль, что с тобой?

— Я…

Я смогла шепотом произнести лишь одну букву. Почему страх и мысли о том, что я лишь оттягиваю неизбежное, настигли меня только сейчас? Сквозь дрожь я все-таки смогла сказать им, чего боюсь:

— Я боюсь Танаис. Никто из нас никогда не видел ее в битве, но я точно знаю, что она одна из самых могущественных носителей в мире живых.

— Никто, кроме меня, — сказал Пушок сквозь протяжный зевок, — и да, ты чертовски права, подруга. Танаис действительно одна из самых сильных.

Четырнадцатый вновь недовольно покосился на Пушка, только теперь в его взгляде читалась некоторая зависть:

— Ты видел ее в бою? С кем?

— Ох, это было так давно, — сказал Пушок, с улыбкой поворачиваясь к Четырнадцатому, — я уже и не помню.

— Да ты гонишь, — отмахнулся он рукой, позже скрещивая их на груди.

— Да нет же. Если не веришь, то у нее спроси. Думаю, что скоро у нас выдастся такая возможность. А пока не хочешь ли ты успокоить Поль, сообщив ей о том, что мы собираемся им помочь?

После сказанных Пушком слов я тут же уставилась на Четырнадцатого, который, в свою очередь, тут же кивнул, почесывая затылок. Спустя несколько секунд он добавил:

— Как бы опасно это ни было, но вдвоем вы все равно не справитесь, — сказал он, — а мы с Пушком, к счастью или к сожалению, все еще заинтересованы в вашей безопасности.

Пушок вдруг рассмеялся, заставив Четырнадцатого вновь недовольно покоситься на него. Не знаю, что между ними происходит, но Четырнадцатый словно что-то недоговаривал все это время. И оказалось, вот оно что: по словам Пушка, который все еще хихикал время от времени, сидя на руках у Вани, Четырнадцатый и Пушок несколько провинились в прошлом, и теперь их путь искупления заключается в том, чтобы обеспечить нам двоим защиту, несмотря на то, что встанет у нас на пути. Вернее, Пушок должен был защищать Ваню и всячески его наставлять, а Четырнадцатый должен был защищать меня. Но взвешивая все за и против, Пушок и Четырнадцатый решили вновь объединить усилия.

— Как в старые добрые времена, — кивнул Пушок сам себе, — однако нам следовало бы уже оставить все эти шутки и продумать дальнейший план действий уже сейчас, потому что…

В окно кухни уже пробивался солнечный свет. Взгляд Пушка был устремлен именно туда. Здесь нельзя было больше оставаться, поэтому, недолго думая, Долинин забрал с собой все самое необходимое, и мы спустились вниз, закрывая за собой двери на ключ. На улице уже было людно, а во дворе работал мусоровоз. Ваня избавился от смартфона, закинув его в контейнер, с которым мусоровоз в это время как раз и работал. Я подумала сделать то же самое, но поняла, что избавляться от смартфонов одним и тем же способом, наверное, идея не лучшая, поэтому с этим несколько повременила и избавилась от него после того, как мы отъехали на приличное от дома расстояние.

Четырнадцатый сидел за рулем, я сидела справа от него на переднем сиденье, а Ваня, с Пушком у него на коленках, сидел на заднем. Долгое время мы ехали молча, потому что все были погружены в свои мысли. Ваня наверняка думал о своих близких. Пушок и Четырнадцатый думали о том, что им снова придется работать вместе так, как это было несколько лет назад, а я думаю о том, как резко жизнь может перевернуться вверх дном, и те люди, которых ты так сильно любил, вдруг окажутся твоими врагами. Человек, в мечту которого ты так сильно верил, за мечту которого боролся, оказывается обычным лжецом, а ты лишь пешкой в его руках. А что если Танаис воспользуется Яной для того, чтобы переманить Долинина к себе? Как он тогда поведет себя? Или…

Я посмотрела в зеркало заднего вида для того, чтобы увидеть его. Увидеть то, как он выглядит. Неужели он думает об этом прямо сейчас?

Мы остановились на парковке одной из популярных закусочных города. Четырнадцатый заглушил машину и повернулся к нам так, чтобы мы втроем могли видеть его. С тяжелым вздохом он заговорил:

— Сейчас нашей основной задачей будет битва за время, которого у нас практически нет. Чем больше будем находиться в движении, тем меньше шанса наткнуться на кого-то из членов «Дождя», которые наверняка уже были разбросаны по городу для того, чтобы найти нас.

Мы втроем кивнули в знак того, что услышали Четырнадцатого. Тогда он продолжил.

— Я не хотел бы вас расстраивать, но нам нужна помощь. К сожалению, нашей силой мы не обойдемся, хоть она и велика. Нам нужна численность.

Кажется, тогда я поняла, к чему он клонит, поэтому, посмотрев ему в глаза, я произнесла фамилию человека, который мог бы нам помочь:

— Фырьев?

— В точку, — щелкнул пальцами Четырнадцатый, — если мы заслужим доверие со стороны правительства и поможем в устранении преступной организации, то сможем обеспечить себе безопасность на долгое время.

— Плюс, — добавил Ваня, — это могло бы быть началом сотрудничества между носителями и правительством, некий шаг на пути к миру.

— Себя бы сначала защитил, дурак, — сквозь очередной зевок сказал Пушок, — прежде чем о мире говорить. В словах Четырнадцатого есть смысл, плюс Фырьевым будет легко манипулировать, учитывая его ситуацию с дочкой. И не говори мне, что ты не брал это в расчет, друг.

Четырнадцатый кивнул. Все услышанное было действительно похоже на какой-то план, который мог бы сработать. Повернувшись к Ване, я решила ему все-таки коротко объяснить, кто такой Фырьев и откуда я про него знаю: