Дина Лампитт - Уснуть и только

– Мисс Тревор, вас хотел бы видеть лейтенант Грей.

– Меня?

– Совершенно верно, мадам. Господин сквайр сказал, что будет весьма обязан, если вы выйдете в салон.

Выходя из гостиной, Генриетта чувствовала на себе взгляды всех присутствующих. Ее охватил страх, приглушивший все остальные чувства. За то время, которое потребовалось, чтобы перейти в салон, она успела убедить себя, что их с Джейкобом видели вдвоем, что теперь она вернется в Глинд, навеки покрытая позором, и ей останется только уехать за море и постричься в монахини.

Когда она подняла руку, намереваясь постучаться, дверь внезапно распахнулась, и на пороге показался опирающийся на руку лакея сквайр.

– Грей сам захотел поговорить с вами, дитя мое, – шепнул он. – Не давайте ему запугать вас. У него есть новости насчет Чаллиса.

– Его схватили? – также шепотом спросила Генриетта.

– Он улизнул, хотя и ранен. Теперь его поимка – дело нескольких часов. Вам нечего бояться.

Он говорил что-то еще, но Генриетта уже не слушала и не слышала его. Взмахнув пышными, натянутыми на обручи, юбками, она переступила порог и во второй раз за последние три дня замерла, глядя в темно-серые глаза Николаса Грея. К ее изумлению, они блеснули, когда он предложил:

– Присядьте, мисс Тревор. Я постараюсь не отнять у вас много времени.

Генриетта очень натянуто произнесла.

– Вы хотели меня видеть, лейтенант?

– Да. – Он присел на край письменного стола. – Речь пойдет о человеке, которого вы видели, но не опознали здесь, во дворце. Я устроил для него западню, в которую он не замедлил угодить. Это тот самый человек, мисс Тревор. Похоже, вы совершили ошибку.

Изо всех сил стараясь сохранить самообладание, Генриетта сказала:

– Боюсь, что не совсем понимаю вас, лейтенант.

– Разбойник с Пенни-Бридж – Джейкоб Чаллис. Ваша попытка спасти его с помощью лжи провалилась, Генриетта.

– Как вы смеете! – Она вскочила. – Я просто ошиблась, вот и вес. Так или иначе, я вам не верю. Вы что, поймали его с поличным?

– Он пытался ограбить карету, на крыше которой я находился.

Несмотря ни на что, Генриетта в изумлении переспросила.

– На крыше?

Николас усмехнулся.

– Трюк, которому я научился несколько лет назад – править лошадьми с крыши кареты и затем, как снег на голову, свалиться на противника. Обычно это срабатывает – до сих пор я не промахивался.

При других обстоятельствах мисс Тревор рассмеялась бы, но сейчас ей было не до этого.

– Где же теперь Чаллис?

– Исчез. Я подстрелил его, когда он убегал.

Комната неприятно покачнулась, и Генриетта невольно схватилась за голову.

– Господи помилуй, – прошептала она.

Николас подошел к ней и взял ее руки в свои.

– Генриетта, – очень серьезно заговорил он. – Вы можете ничего не отвечать, но есть кое-что, что я хочу сейчас сказать вам. Я уверен – пожалуйста, не возражайте – что вы узнали Чаллиса, но по каким-то причинам отрицали это. Я не знаю, много ли значит для вас этот человек, но считаю своим долгом предупредить вас, что он обречен. Против него пущены в ход огромные силы, по сравнению с которыми я – ничто, и рано или поздно он кончит на виселице. Это не подлежит сомнению, и я умоляю вас, ради вашего же блага, прекратить всякие отношения с этим человеком.

Его темно-серые стали очень строгими, когда он заговорил опять:

– Наверное, я не мог бы выбрать более неподходящего момента для признаний, мисс Тревор, но пусть будет, что будет. Как вы уже, наверное, дога дались, вы мне не просто нравитесь. В ту ночь, взбудораженный музыкой и вином, я даже сказал, что люблю вас.

– Я знаю, – прошептала Генриетта.

– Я рад, что тогда у меня вырвались эти слова, потому что это правда. Наверное, я влюбился в вас с самой первой нашей встречи. Конечно, я понимаю, что мне не на что надеяться. Я – скромный лейтенант и стою на общественной лестнице гораздо ниже, чем дочь сквайра, владельца Глинда. Но это не значит, что я не хочу защитить вас и видеть счастливой и спокойной. Поэтому, дорогая, любимая, прекрасная Генриетта, я заклинаю вас быть осторожной. Чаллиса подстерегает опасность – и вас тоже, если вы будете продолжать общаться с ним.

Генриетта не могла отвечать; она лишь разрыдалась и бросилась в объятия Николаса, прижавшись к его груди и услышав, как бьется его сердце.

– Николас, Джейкобу действительно угрожает серьезная опасность?

– Более чем серьезная. Старый сквайр намерен назначить награду за то, чтобы его схватили, живого или мертвого. Каждый охотник за вознаграждением в Суссексе сочтет своим долгом начать погоню. К несчастью, два таких профессиональных охотника уже здесь, в Мэйфилде. Они не успокоятся, пока не вонзят свои когти в Чаллиса.

– Значит, он должен бежать отсюда?

– Это единственный путь.

Наступила пауза, во время которой лейтенант и молодая женщина внимательно смотрели друг на друга. Потом Генриетта спросила.

– Вы сказали мне это для того, чтобы я предупредила его, разве нет?

– Генриетта, – последовал сдержанный ответ, – я считаю, что если вы когда-нибудь еще встретитесь с ним, то поставите себя в очень сложное положение. Однако, зная вас, я не сомневаюсь, что вы будете упорствовать. Самое лучшее, что вы можете сделать для Чаллиса – уговорить его бежать и убедиться, что он последовал вашему совету. Я уже предупредил вас о возможных последствиях, если он этого не сделает.

Помолчав, Николас продолжал:

– Я говорю вам все это не ради того, чтобы убрать с дороги соперника, а потому что, если с ним что-нибудь случится, это причинит вам боль. Я стараюсь быть честным, насколько это в моих силах.

Генриетта снова прижалась к нему.

– Вы делаете даже больше, вы – воплощение чести и доброты. Они сияют в ваших глазах.

Николас сжал ее в объятиях.

– Но не думайте, что от этого я перестаю быть мужчиной. Я люблю вас, я желаю вас, и я переверну небо и землю, если увижу, что у меня есть хоть малейший шанс завоевать вашу любовь.

Он не дал девушке возможности ответить – отбросив всякую осторожность, не обращая внимания на то, что в соседней комнате находятся все Бейкеры, а по коридору ходят слуги, Николас наклонился и поцеловал ее. Теперь Генриетта знала, что он настоящий соперник Джейкоба – его жадный, требовательный поцелуй сказал ей, что лейтенанта влечет к ней ничуть не меньше, чем разбойника. Однако этот поцелуй, в отличие от поцелуев Джейкоба, не вызвал в ней ответного огня, не всколыхнул ни сердца ее, ни тела. Это был глубокий, спокойный поцелуй, но с ее стороны в нем не хватало той божественной искры, которая отделяет дружбу от любви.

Они отстранились друг от друга, и Николас сказал.

– Любовь моя, пойди, вытри глаза. Я попрощаюсь с мисс Бейкер и уйду. Обещаю, что больше не буду разыскивать Чаллиса, при условии, что вы ясно объясните ему, в какой он опасности.