Мара Вульф - Гнев ангелов

– Возьми с собой Нааму, – отвечает тот. – Ни один ангел не станет ей возражать.

– Кто-то должен остаться с Мун ночью, – говорит Алессио. – Если у нее будут проблемы с кровообращением, вам надо будет позвать меня.

– Я займусь этим, – отвечает Люцифер. – С нами она в хороших руках.

Этот ответ пробивает меня на смех, но я слишком устала. Я бы с радостью открыла глаза, чтобы Алессио больше не волновался.

– В этом я сомневаюсь, – говорит мой друг. – Не разрешай ей подниматься с кровати, она должна много пить и есть пока только легкую пищу.

– Мы о ней позаботимся, – бесстрастно повторяет Люцифер, и Алессио решает воздержаться от раздачи дальнейших инструкций.

Не успела дверь за ним закрыться, как объятия Люцифера становятся еще мягче. Он укладывает меня обратно на подушку, подоткнув одеяло вокруг меня. Пока я медленно засыпаю, то слышу, как он зашторивает окна, а затем снова садится на край кровати. Люцифер собирается остаться здесь? Может, он еще раз прогонит боль и холод из моего тела с помощью своих волшебных рук? Не буду его об этом просить.

Когда я просыпаюсь, то дрожу словно осиновый лист. Мне так холодно, как будто я все еще в катакомбах. Пытаюсь сдвинуться с места, но тело отзывается болью. Дверь открывается и снова закрывается, и, хотя вокруг очень темно, я знаю, что в комнату зашел Люцифер.

– Пить, – шепчу я сухими губами.

– Я знаю, – тихо говорит он. – Как раз ходил за свежезаваренным чаем. – Он аккуратно помогает мне сесть. Я прислоняюсь к нему, и Люцифер снова подносит стакан к моим губам. После этого мне становится лучше, хотя все еще холодно.

– Спасибо, – говорю я, пытаясь выскользнуть из его объятий. Если бы мне год назад кто-нибудь сказал, что Люцифер будет ухаживать за мной, когда я получу травму, я бы сочла этого человека сумасшедшим. Но архангел сидит рядом со мной и держит меня так крепко, что нет ни единого шанса вырваться из его хватки.

Люцифер ставит стакан на пол, а затем вытирает мое лицо теплым полотенцем.

– Я накрыл тебя всеми одеялами, которые только смог найти, – говорит он. – Но ты все равно мерзнешь, хотя по твоему лбу течет пот. Я этого не понимаю.

– Я сейчас не в лучшей форме.

– По крайней мере, ты проснулась. Мне кажется, это прогресс. До недавних пор я с большим трудом мог влить в тебя воду, половина которой проливалась мимо.

– Ты можешь уложить меня обратно? – спрашиваю я. – У меня все болит.

– Это не удивляет. Ты так дрожала, словно каждая мышца твоего тела думает, что все ее ресурсы истощены.

Я пытаюсь лечь набок и подтягиваю к себе ноги. Огромное количество одеял действительно не возымело никакого эффекта.

– Ты что делаешь?

– Когда я сжимаюсь калачиком, то теряю меньше тепла, – объясняю я ему.

– И это работает?

Тем временем мои глаза уже привыкли в темноте, и, когда смотрю на Люцифера, я замечаю его скептическое выражение лица.

– Не знаю. Я мерзну не только снаружи, но и изнутри. Грелка была бы не лишней.

– Что это такое?

– Что-то вроде мешка, который заполняют горячей водой.

Руки Люцифера были бы лучше, чем десять грелок, в этом я уверена.

– Мне очень жаль, что я прилетел так поздно, – говорит он. – И я еще обещал, что буду за тобой присматривать.

– Ты сказал, что будешь рядом, – поправляю я его, замечая, как силы снова оставляют мое тело. Мне даже говорить сложно. – Это не то же самое. – Зубы начинают стучать, когда я говорю последние слова.

– Все, с меня хватит. – Люцифер встает с кровати.

Я игнорирую разочарование, зародившееся во мне.

– Со мной может побыть и кто-то другой…

– Я знаю, – говорит он, и мой матрас пружинит. Прежде чем я успеваю отойти от шока, Люцифер поднимает одеяла и ложится позади меня. Одной рукой он обхватывает меня за талию, и я чувствую его руку на своем животе.

– В этой кровати жарче, чем в пустыне Дудаэль, – бормочет он, притягивая меня ближе.

Я слишком озадачена и обессилена, чтобы защищаться или отталкивать его: кроме того, мне сразу же становится теплее. То, что Люцифер делает, – неправильно, но я чувствую себя невероятно хорошо. О последствиях я буду думать утром. Сейчас я просто возьму то, что он мне дает. Я поворачиваюсь к архангелу и утыкаюсь лицом в его грудь. Он ненадолго поднимает руки, давая мне лечь удобно, а затем снова обнимает меня. Его ладони гладят меня по спине. Я невольно прижимаюсь к Люциферу сильнее, и мне даже кажется, что он тихо стонет.

– Я не хочу, чтобы кто-то увидел тебя в моей кровати, – бормочу я. – Ты для меня – просто одеяло с электроподогревом.

Его грудь вздрагивает, и его смех отзывается в моем теле.

– Ну конечно, как же иначе, – шепчет он, целуя меня в лоб. В этот раз я ему это позволю. – А теперь спи.

Хотя мне бы очень хотелось не спать, я в течение нескольких секунд проваливаюсь в сон. Его губы все еще касаются моей кожи.

Занавески шумно отодвигаются в сторону, и в комнату проникает солнечный свет.

– Доброе утро, – слышу я голос Лилит.

Люцифер рычит, притягивает меня к себе, и я позволяю этому случиться. Я целую вечность не спала так хорошо – хотя сейчас мне кажется, что я сижу в духовке. Верхние пуговицы его рубашки расстегнуты, и мой нос упирается в теплую обнаженную кожу, пахнущую шоколадом. Люцифер на секунду вздрагивает, а затем его рука скользит по моей спине. Я прекращаю дышать.

– Алессио пьет кофе на улице и хочет осмотреть свою пациентку. Я сказала ему, что помогу тебе одеться, если ты нуждаешься в моей помощи.

– Я одета, – отвечаю я, чтобы Лилит не подумала ничего неправильного.

– Конечно, – она смеется.

– Я тоже, ты, любопытная демонесса, – рычит Люцифер. – Ты не стучалась.

– У нас с Мун нет друг от друга секретов.

– Люц просто служил мне одеялом с электроподогревом, – смущенно объясняю я. – Мне было очень холодно. – Не успеваю я это сказать, как пальцы Люцифера находят полоску моей оголенной кожи между брюками и свитером. Моя перевязанная рука летит на него.

– Люц, – говорит Лилит. – Мне пора начинать переживать за тебя? Одеяло с электроподогревом? Серьезно? Раньше женщины в ноги тебе падали… – Она идет в направлении двери.

Люцифер так быстро вскакивает с кровати и удерживает ее, я не знаю, что делать. Мне сразу же становится ясно, что я по нему скучаю. Ну, вернее, по его теплу. И ни по чему больше.

– Ты никому не скажешь о том, что видела, – просит он Лилит. – Это касается только меня и Мун, и я на самом деле ее согревал. Алессио сказал, что ей нельзя замерзать. Это была рекомендация врача.

Лилит наклоняет голову.

– А ты, конечно, следуешь рекомендациям врача, – она похлопывает его по руке. – Я никому не расскажу вашу тайну. – Мне не нравится ее поддразнивающий тон.