Сергей Лысак - Наследник Барбароссы [litres]

Шагая по улицам Туниса, Иван повсюду замечал признаки подготовки к обороне города. Неприметные для рядового обывателя, но понятные для опытного разведчика. Настораживало также увеличение количества патрулей стражи. Некоторых прохожих останавливали и начинали расспрашивать, некоторых сразу обыскивали. Несколько раз обратили внимание и на Ивана с Мехмедом, но цепляться не стали. Возможно, вид убеленного сединами человека и сопровождавшего его юнца в богатой одежде и с дорогим оружием не вызвал подозрений. Он был готов в любой момент применить свой дар для «убеждения», но не понадобилось.

Когда подходили к караван-сараю, Иван внимательно осмотрелся, но опасности не обнаружил. Значит, на их след пока еще не напали. Если бы Фуада подослали тунисцы, то здесь бы уже ждала засада. Однако все вокруг было тихо и спокойно. Если только тихо и спокойно можно сказать о восточном городе.

Команда была вся на месте, за исключением двух наблюдателей в порту. Здесь же находился и Фуад – молодой парень из янычар, уже измаявшийся в неизвестности. Едва увидев вошедших, он тут же вскочил, но Иван дал ему знак не спешить. И только убедившись, что посторонних ушей нет, махнул рукой в дальний угол комнаты, где можно было тихонько поговорить без свидетелей. Мехмеда окружили матросы, и он начал рассказывать свежие городские сплетни, а Иван повел интересующий его разговор, внимательно глядя в глаза Фуаду.

– Рассказывай все с самого начала, Фуад. С того момента, как вы покинули корабль. Вспоминай любые мелочи, а также все непонятное. Поверь, это очень важно…

Рассказ получился долгим. Фуад оказался прекрасным разведчиком с феноменальной памятью. Он подробно описал их вылазку в тыл противника, особо отметив внезапно усилившиеся меры по охране городских ворот. Причины этого он не знал, но тоже подозревал утечку сведений. Давут с остальными находится в укромном месте неподалеку от города, но вернуться нет никакой возможности. Он сам с большим трудом проскочил. И то в основном потому, что стража была занята сбором бакшиша с подошедшего каравана, а на неприметного бедняка без оружия просто махнули рукой. А вот кто хочет выйти из города, тех проверяют очень тщательно.

Выслушав рассказ, Иван призадумался. Он выяснил главное – разведчик не врал. Следовательно, утечка сведений произошла не по вине группы Давута. Хоть это хорошо. Значит, дело несколько упрощается… Подозвав Мехмеда, озвучил дальнейший план действий.

– Мехмед-бей, отзывайте наблюдателей из порта, больше им там делать нечего. Корабль для нас все равно потерян, поэтому выбираться будем по суше. Сейчас мы с вами, Бахиром и Фуадом отправляемся на базар. Надо купить коней и кое-что из одежды. Оружие есть у всех, но пока пусть команда сидит тихо и ждет нашего возвращения. А потом сделаем так…

Стража у западных ворот Туниса была немало удивлена, когда ближе к вечеру появился небольшой, но хорошо вооруженный конный отряд. Причем, что удивило служивых, все были одеты практически одинаково и добротно, совершенно не походя на кавалерию иррегуляров, больше смахивающих на разбойников с большой дороги. Кем они по своей сути и являлись. Командовал всеми человек богатырского роста с седой бородой в стальной кирасе и шлеме. Но более всего удивило всех наличие в отряде гяура, тоже в доспехах и с дорогой саблей. Причем зеленого юнца, который держался независимо, с интересом поглядывая на стоявших перед ним стражников, и с которым командир отряда почему-то разговаривал очень вежливо на незнакомом языке. Окинув подозрительным взглядом прибывших, охрана лениво поинтересовалась, кого это шайтан принес? В ответ седобородый вынул из сумки сложенную бумагу и сунул ее под нос спросившему.

– На, читай, если грамотный. Мне положено оказывать всяческое содействие, а ты нас задерживаешь.

– Простите, почтенный… А что это за гяур с вами?

– Наемник из генуэзцев. Хорошо сведущ в пушкарском деле, хоть и молод. Арабского не знает, но я, хвала Аллаху, неплохо знаю итальянский. Так что друг друга понимаем.

– И куда вы сейчас направляетесь?

– Служивый, у тебя своя служба, а у меня своя. И я о ней на всех углах не кричу. Либо пропускай, либо зови старшего. Ты меня задерживаешь.

Возразить было трудно, но охрана не стала рисковать и послала за начальством. Вскоре пришел командир отряда стражи и поинтересовался, в чем дело. Ознакомившись с бумагой, неожиданно обратился к сидевшему на коне европейцу на итальянском:

– Кто вы такой, синьор? Как ваше имя? И что вы тут делаете?

– Джованни Борджиа, синьор. Занимаюсь вопросами крепостной артиллерии.

– И где именно?

– Этот вопрос вам следует задать моему командованию. Я не уполномочен раскрывать секретные сведения.

Задав еще несколько вопросов седобородому на арабском и итальянском, командир стражи вернул бумагу и дал команду пропустить. Лучше не связываться с такими, намекая на бакшиш. Можно так влипнуть, что хлопот не оберешься. На его долю и торгашей разных хватает, с которых сам Аллах брать велел. А эти… Развелось здесь всяких наемников гяуров с серьезными бумагами… Пусть лучше проваливают от греха подальше. В случае чего он содействие оказал. А остальное – не его дело…

Отряд шел рысью, и позади медленно удалялись стены Туниса. И только когда удалились достаточно далеко, Мехмед, играющий роль командира отряда, перевел дух.

– Хвала Аллаху, вроде проскочили!!! А я до последнего опасался, что этот надутый индюк нам не поверит! Ловко вы придумали, Хасан-бей, генуэзским наемником переодеться!

– Все было не так сложно, Мехмед-бей. Я слышал разговоры итальянских наемников в городе и получил кое-какую информацию. Так что поймать меня врасплох у него бы не получилось.

– Именно поэтому вы были уверены, что наша писулька обязательно сработает?

– Конечно! На любого цепного пса у ворот вид важной бумаги, поданной человеком представительной наружности, ведущего себя уверенно, оказывает магическое воздействие и сбивает с толку. Особенно если он такие бумаги раньше никогда не видел. Эти медноголовые барбосы – не исключение. Тот, что нас остановил, вообще читать не умел. Командир стражи умел, но тоже никогда таких важных «фирманов», подписанных самим беем, не видел. Поэтому просто решил не связываться. А то можно ведь нарваться на неприятности.

– Иными словами, обычная наглость?

– Не только наглость. Умение сыграть на человеческих чувствах. Ведь Аллах создал людей разными. И ведут они себя по-разному в ситуации, когда надо действовать быстро, а связываться с начальством некогда. Вот здесь и надо уметь определить ту грань, до которой можно дойти, но не переступать.

– Ох, мудрено это для меня, Хасан-бей! Мне гораздо проще – саблей по шее, и вперед!