Елена Гуйда - Айрин. Искра [litres]

Я слабо улыбнулась и решила промолчать, дабы опять чего не ляпнуть.

– Ладно! Отдыхай. Илджель поставит тебя на ноги меньше чем за день. И ты успеешь нагнать все, что пропустила.

Наверное, мне нужно было что-то сказать. Потому как повисла неловкая пауза, и вообще… Но спросить то, что действительно хотелось, не позволял инстинкт самосохранения, а больше ничего в голову не лезло. И вообще, как-то с мыслями собраться оказалось крайне сложно. Они все время разбегались и путались.

– Хорошего отдыха и вам! – пожелала я.

Орем натянуто улыбнулся, словно нехотя, отпустил мою руку и тяжело поднялся с края койки.

– Поправляйся, Айрин. И не волнуйся ни о чем, – дохнуло озоном, замельтешила лиловая магия. И Орем исчез.

– Спасибо! – сказала я уже опустевшей палате, одинокой вешалке и пустующему стульчику.

Но едва собралась валяться и отдыхать, как в окно влетел Иден и с ходу, уподобившись большому полупрозрачному воробью, разместился на спинке у изножья кровати.

– Жива! Слава Тьме! – с каким-то подвыванием заключил Иден. – Я уже испугался, что будем вместе с тобой тут… работать.

– Подсматривать в женской душевой я точно с тобой не буду, – искренне радуясь его заботе и визиту в принципе, поддела я призрака.

– Ой, давай не начинай! – поморщилось привидение. – Один раз было. И то… Вжихе привиделось больше, чем там было. Орала как умалишенная. Так теперь еще и ты… Я, может, тут едва не завыл от тоски, пока ты прохлаждалась в целительской. Скучал. Волновался…

– Давай по существу, – прервала я его стенания, приправленные душещипательными вздохами, от которых у меня почему-то волосы на голове начинали шевелиться. Вот есть такая у призраков особенность – вздыхать и стенать они умеют до мурашек на коже.

– В общем, я работал, пока ты спала. Подслушал там. Подсмотрел тут…

– Иден!

– Химеру посадили в клетку. Сказали, что сама будешь решать ее судьбу. А вот кто ее тебе презентовал – друг или недруг, пока не ясно совершенно.

Что-то я сомневаюсь, что это был подарок от доброго друга.

– И да. Охранки не сработали потому, что химеру никто не проносил в стены Академии. – Это уже очень интересно. – Сначала я подумал, что ее заключили в артефакт, но тогда бы взвыла система безопасности. А вот если открыть портал…

– А это возможно? Вот так, запросто, кому попало пролезть в Академию?

– Да щас. Даже твой Орем не смог, когда тебя отправил поступать. Потому и блохастого своего отправил, чтобы тебя никто не украл по дороге от ворот до комиссии. – Слава Свету, Эр этого сейчас не слышит. – Потому я с большой вероятностью могу утверждать, что твой… как же это правильней сказать? Ладно, назовем его «дарителем»! Твой даритель прямо сейчас находится в Академии.

Отличная новость.

От которой у меня мороз прошел вдоль позвоночника. Сон как рукой сняло, а у меня был один-единственный вопрос:

– И у тебя есть подозреваемый?

Подозреваемого у Идена ожидаемо не оказалось. Потому он клятвенно пообещал скоро вернуться и оставил меня изнывать от скуки и жуткого зуда в раненой ноге.

Магистр-целительница забежала ко мне лично, приведя за собой вереницу студентов третьего курса, дабы те могли увидеть живую жертву химеры. Сей визит вызвал во мне исключительно негативные эмоции, и я пожалела, что у меня не произошло чисто случайного, абсолютно неконтролируемого выброса силы. Шутка, конечно, но, право слово, этот горящий взгляд маньяка, возжелавшего проверить, а все ли внутренности у тебя в том месте, где надо. Да еще и в исполнении десятка молодых и здоровых студентов.

В общем, к закату я с доброй долей ностальгии и тоски вспоминала вечерние пробежки, энергичные отжимания, приседания, ходьбу гусиным шагом и прочие прелести закалки наших тощих синюшных организмов под чутким руководством оборотня. Подумалось, что у меня сегодня медитация. А лорд Орем… пропал. Хоть бы наведался.

Но наведался тот, кого я не ожидала увидеть.

Ближе к ночи, когда уже погасили магические фонари в палатах, а я разглядывала замысловатые рисунки-отблески на потолке, прорывающиеся из освещенного парка Академии в открытое окно, и думала о быстротечности жизни одной определенной недомагессы и о том, что где-то совсем рядом бродит «доброжелатель», едва не отправивший меня в мир иной. И от этих размышлений и тени в углах зловещей становились, и шорохи какие-то… подозрительные, жуткие. И даже луна, предательски прячась за облако, выныривала так резко, словно старалась нагнать на меня жути.

И вот когда я, героически переборов свернувшийся в животе ледяной ужас и чесотку в ноге, уже практически набралась сил и храбрости проверить, что за темный шуршит под дверью в душевую, и опустила босые ступни на холодный кафель пола…

«Цок!» – ударилось что-то о пол и покатилось с характерным звуком.

А не ожидавшая такой подлянки я завизжала во все горло.

И тут же дверь в мою палату распахнулась, впуская свет из коридора, а после и в палате зажегся и на миг меня ослепил магсветильник, а на пороге появилась всклокоченная и заспанная дородная дама преклонных лет в съехавшем набок чепчике.

– Чего орешь? – хрипло спросила она, рассеянно оглядывая помещение и выискивая взглядом преступника, покусившегося не столько на мой, сколько на ее сон.

И конечно же, не обнаружив того, кому обязана ночным бдением, наградила меня таким взглядом, что будь у нее хоть капелька моего магического дара, то от меня остались бы одни обгорелые головешки.

– Да так… – пожала я плечами, испытывая жуткую неловкость оттого, что и правда подняла такой гвалт на пустом, по сути, месте. – Приснилось…

Дама поправила чепчик, поджала губы и вздохнула. В этом вздохе очень отчетливо прозвучала вся тяжесть монотонного труда, большая любовь к немощным и обделенным и просто невыносимое желание послать меня… нервы лечить. Желательно надолго.

– Спать ложись, – коротко скомандовала она, но подумала и, видимо, опасаясь, что я повторно решу поорать сбрендившим петухом, предложила: – Может, тебе накапать чего… ну… чтобы не приснилось?

И если бы я до этого не страдала острым приступом паранойи, то, возможно, и согласилась бы на столь щедрое предложение. Но тут подумалось, что со мной могут сделать, пока буду валяться в беспамятстве…

– Нет! Я как-нибудь так обойдусь, – вежливо отказалась я и, дабы не обидеть заботливую сестру-целительницу, добавила: – Благодарю вас. И простите за… все!

Женщина тут же оттаяла, даже заулыбалась. Участливо так.

– Да не страшно! Ты зови, если что.

И я, не ожидавшая такой внезапной перемены, просто кивнула, едва не уронив челюсть.

Свет снова погас. Дверь закрылась, и снова стало тихо и зловеще.