Дмитрий Билик - Временщик. Книга первая [publisher: 1С-Паблишинг]

– Стать Богом не по образу, а по содержанию? – усмехнулся я, но собеседник не ответил. – Погодите, выходит, что Игроки могут стать Богами?

– Только они и могут стать, – коротко ответил он, – и упаси тебя Мироздание встретиться с одним из них. Хотя божественную вещицу ты уже приобрел.

– Это какую?

– Лик. Уникальный образ. Один и тот же лик может принадлежать только одному Ищущему. Он похож на твое направление тем, что его также можно развивать. Хотя это не совсем правильная формулировка. Скорее, ты будешь развиваться и получать более сильные способности от лика. Признаться, я сам не знаю, есть ли предел этих способностей. К слову, твой лик уже был в Отстойнике. Давно, около двух тысяч лет назад. Игрока звали Йехова. Но после обретения лика он взял себе имя Йешуа. Дел тогда натворил, конечно…

Я старался максимально быстро записывать всю информацию на подкорку. А когда Охотник замолчал, не открывал рот еще несколько секунд, в надежде услышать очередное откровение. И только когда понял, что больше собеседник ничего не скажет, спросил снова.

– А что за Отстойник?

– Так называют этот мир, спрятанный на самой окраине Путей, где почти нет ничего ценного, где почти не идут войны. Провинция, с точки зрения развитых миров. Или, как прозвали его Ищущие, Отстойник.

– Не очень приятное название.

– Зато четко передает смысл. У Ищущих вообще все гораздо честнее. Вот только для того чтобы стать им, нужно колоссальное везение… Или невезение.

– Не понял.

– Как, ты думаешь, становятся Ищущим?

– Если я все правильно понял, надо убить Игрока.

– Верно. Чаще всего один Ищущий убивает другого. Это как раз не редкость.

– А для чего?

– Как же… – мой простой вопрос, казалось, озадачил Охотника. – При убийстве Игрока можно захватить заклинания, умения, очень редко Лик, поменять направление развития… Хабар, опять же, пыль. Ну, и все навыки в реальном бою повышаются быстрее.

Я пожалел, что у меня не было с собой диктофона. Нет, не чтобы прийти в ФСБ и с видом городского сумасшедшего доказывать, что раскрыл мировой (в нашем случае межмировой) заговор. Просто боялся что-то пропустить.

– Получается, быть Игроком не слишком безопасно.

– Это если очень мягко выражаться. Слушай дальше…

Мы уже дошли до дороги и теперь терпеливо ждали, когда появится возможность ее перейти. Как назло, на нашей обычно забытой богом объездной сейчас был час пик. Сонные и недобрые, если судить по лицам, люди ехали на работу.

– Во многих мирах на Ищущих охотятся обыватели. Простые смертные, что каким-то образом узнали о нас. Но это там, где о нас известно и нет скрывающих столпов. Их еще реже называют защитными. Здесь все по-другому, но некоторых тоже злая судьба не обходит стороной, – с этими словами он посмотрел на меня, – и твой случай по-своему уникален. Ладно если бы ты сбил Ищущего на машине. Но в бою. В равном. Подобное почти невозможно. Задумайся об этом. Сомневаюсь, что здесь сработала кровь твоего предка.

– В смысле?

– В зеркало на себя смотрел? Ты корл. Понятно, что полукровка. Но кровь корла намного сильнее человеческой, что на внешности и отразилось. Я когда первый раз тебя увидел, насторожился. Но оказалось, что ты обычный обыватель. Межрасовые связи – дело нередкое. Вот кто-то из твоих предков и согрешил с иномирцем.

– То есть кто-то из моих бабушек или дедушек был Игроком?

– Да. Будет возможность, поспрашивай у родителей про без вести пропавших из своей прямой родни. Игрокам нельзя жить больше земной жизни на одном и том же месте. Первое правило Стражи Отстойника. Вот они и имитируют собственную смерть или просто пропадают без вести.

– А что за пра…

– Пойдем скорее, – потащил меня за руку Охотник через дорогу. – Ну, давай, показывай.

– Вон там, вроде… Ну, темно было.

Мы спустились на дно котлована, и я стал бродить мимо разбросанного мусора, распинывая его ногами. Очень интересное занятие – искать вчерашний день. По захрустевшим под ботинками рожкам определил примерное место, где произошла драка. Вот только толку-то? Выпавший снег хорошенько все припорошил, скрыв даже следы крови.

– Нет тут ничего.

– Вон там, – ответил Охотник, ткнув пальцем.

Я проследил за его движением: ничего. Но Ищущий не стал дожидаться моего ответа. Он сам подошел к крохотному холмику и стал его раскапывать. Пальцами, без особой брезгливости. Остановившись, сосед извлек небольшой кожаный мешочек. Отряхнул от крохотных комочков мерзлой земли и снега. Ослабил завязки на нем, понюхал и довольно кивнул.

– Пыль. Держи.

Я поймал неожиданно свалившийся на мою голову лут. Повторил действие Охотника. Пахло странно: корицей, шоколадом и ванилью. Да так приятно, что не хотелось отрываться.

– Только нюхать ее не начни. Или еще, чего доброго, пыль по вене пускать. Наркомана мне под боком не хватало.

Я отдернул руку с крохотным мешочком от носа. Затянул тесемки и несколько раз поднял мошну, пытаясь угадать вес.

– Забавно. Я знаю, сколько именно там пыли. Шестьдесят восемь грамм.

– Ничего странного. Это твоя добыча, твои деньги, поэтому и счет им ты знаешь, – ответил Охотник. – Убери получше. Тут немного, но, бывает, и за десять грамм пыли ограбить могут. Не здесь, конечно. Однако деньги есть деньги.

– И что?

– Ищущий без одежды, оружия, магических свитков, голышом, с небольшой горсткой денег. И его убил обыватель.

– Может, он оказался не таким уж сильным?

– У него было твое направление, но время он не откатил. В запасе имелся лик, но и его незнакомец не применил. Про заклинания, которых у любого Игрока просто не счесть, я вообще молчу. Он мог убить тебя банальным Телекинезом, примени чуть больше усилий. Однако Ищущий мертв, а ты стоишь здесь. Не наводит ни на какие размышления?

– Наводит. Что мир окончательно сошел с ума. Но мне какая разница? Надо работать с тем, что есть.

– В твоих словах есть доля правды. Ладно, раз здесь больше ничего нет… – он обвел взглядом дно котлована, и мне показалось, что он не просто рассматривает запорошенный снегом мусор, а будто пытается убедить себя в чем-то, – …надо ехать.

– Куда?

– Прикупиться. Сделать тебя хоть немного похожим на настоящего Ищущего. Тем более пыль у тебя теперь есть.

Каждый из нас размышлял над теорией, что родись он в другом теле и не будь связан с родственниками кровными узами, то, наверное, не общался бы с ними. Еще Тургенев поднимал вопрос о взаимоотношении отцов и детей. О зашоренности одних и нежелании понимать старшее поколение других. Вот и я не был исключением.

Все мое общение с папой строилось преинтереснейшим образом. Я пытался доказать, что могу жить без посторонней помощи. Он – что его сын – великовозрастный придурок, который не понимает элементарных вещей. Далее обычно шло перечисление этих самых вещей. И, разумеется, никто никому не хотел уступать. Логичным следствием таких отношений стало дистанцирование. У него отсутствовали рычаги влияния на меня, и моего властного папашу данный факт невероятно бесил. А я со временем понял, что, чего бы ни достиг в жизни, для отца это будет не тем, что он хотел видеть. Так и жили.