Кае де Клиари - Интермеццо, интермеццо [СИ]

Отбросив тяжёлое тело противника, который так и не издал ни звука, я вернулся к лежавшей ничком Анхеллинде. Подойдя вплотную, я увидел, как из под её тела растекается кровавая лужа, а перевернув её на спину, обнаружил оперенье короткой стрелы, торчащее из груди прямо напротив сердца. Она была ещё жива и глаза её были открыты, а губы шевелились, хоть на них и появилась уже кровавая пена. Сообразив, что она пытается мне что-то сказать, я немного приподнял её, положил тяжёлую голову в светлых косах себе на плечо и, приблизив ухо к самым губам, разобрал следующее:

— Найди раздвоенную берёзу на краю рощи, там, где начинаются скалы… встань с южной стороны… опустись на одно колено и посмотри через развилку… увидишь проход… принеси жертву Одину на белом камне… Предупреди!..

Тут её голова упала на бок, а изо рта хлынул поток крови. Я понял, что она больше не дышит, аккуратно опустил, вмиг отяжелевшее тело, на землю, закрыл ей глаза и, стараясь больше о ней не думать, пошёл за своим ножом, торчавшим из головы поверженного «вагра». (Не подумайте, что я такой бесчувственный, мне было жаль эту женщину, которую я только что узнал с её лучшей стороны, но время поджимало, и я должен был прямо сейчас позаботиться о себе и о других.)

Здесь меня ждал сюрприз — нож вытащить не удалось. Проще было целиком оторвать покойнику голову, но в таком виде мне нож был совершенно не нужен. Быстро обыскав труп, я обнаружил на нём странный маленький, но очень тугой лук и набор коротких стрел с разнообразными наконечниками в наглухо закрывающемся футляре. Обращаться с таким оружием я толком не умел, поэтому более полезной находкой был странный, короткий обоюдоострый меч, превосходной стали с клинком широким у основания, а к концу заостряющимся до тонкости иглы. Таким можно порвать любую кольчугу! Рассовав, кое-как, трофеи, я побежал к дому ярла, поминутно оглядываясь по сторонам, чтобы не получить из сугроба ещё одну предательскую стрелу. Я уже понял, что убитый мной вагр, был разведчиком, посланным впереди основной группы нападавших. В его задачи входило устранить всех, кто мог поднять тревогу. То, что мне удалось прибить такого бойца, само по себе было удачей, но это не значило, что он был здесь такой один, хотя вокруг пока всё было тихо. Оставалось совсем мало времени. Вагры могли появиться с минуты на минуту, но для того, чтобы ударить организованно, им надо было не только подняться к селению викингов по весьма крутой тропинке, но и успеть построиться боевым порядком. Это означало, что у меня в запасе есть, как минимум, одна или две сотни ударов сердца. На всякий случай я принялся пускать стрелы в каждый подозрительный сугроб на своём пути и не ошибся: четвёртый снеговой холм, в который я выстрелил почти в упор, вдруг дёрнулся, коротко взрыкнул и затих, испустив красную струйку вдоль древка стрелы. Но вот, наконец, дверь большого дома, где проживал ярл вместе со своими приближёнными! Не останавливаясь, я ворвался в эту дверь, так что она грохнула о стену и, сам не понимая почему, хрипло крикнул:

— Анхеллинда убита!

Ответом мне было всеобщее молчание и чуть меньше сотни недоверчивых взглядов на хмурых лицах. Причём самой недоверчивой и хмурой была физиономия ярла. Сообразив, что мне не верят, и, поняв, что надо сказать нечто такое, что произвело бы должное впечатление, я произнёс только одно единственное слово:

— Вагры!

Что тут началось! Все повскакали с мест, принялись хватать оружие, развешанное на столбах! Ярл прожёг меня взглядом, но тут же отвернулся и принялся давать распоряжения. Надо отдать им должное — паники не было, но к известию, принесённому мной отнеслись по деловому: без недоверия, с пониманием и со всей серьёзностью воинов осознающих, что драка предстоит нешуточная. Прошло не больше двадцати ударов сердца, и во дворе выстроилась двойная шеренга вооружённых викингов, прикрывшихся щитами, а сзади от домов, где проживала молодёжь и отдельные семьи, уже бежали новые бойцы по одному, по двое, по трое и строились, строились… Поздновато сообразив, что я в этом построении почти безоружен и не знаю своего места, я хотел было рвануть к дому, где лежало моё снаряжение, но было поздно, потому что в тот же миг появились они !

Несмотря на то, что расчёт на внезапное нападение не оправдался, вагры не отступили, а продолжили атаку. Они появились, словно белые чудища порождённые мраком — человеческие фигуры громадного роста, одетые в меховую одежду белого цвета, с медвежьими головами вместо шлемов, с лицами набелёнными мелом, где только глаза были обведены синими кругами. Они напали безмолвно, передвигаясь небольшими группами, по пять человек, прикрывшись затянутыми белым мехом щитами и выставив перед собой короткие копья с широкими наконечниками.

Кто-то рядом со мной вскрикнул и, оглянувшись, я увидел, как один из викингов оседает в снег, схватившись за древко стрелы, торчащее из глаза. Недолго думая, я занял его место, подхватив оброненный щит и топор. Рядом недовольно фыркнули, но устраивать разборки было некогда — в плотную шеренгу викингов ударили несколько вражеских отрядов. Ударили и откатились, оставив в наших рядах дюжину убитых и раненых. А вот потерь среди белых мохнатых воинов я что-то не видел. Передышку нам никто давать не собирался, зато нас густо засыпали, уже знакомыми мне стрелами, после чего подвижные отряды вагров ударили снова! На этот раз у них вышло не так удачно — мечи и топоры викингов взяли добычу из рядов «медведей», но короткие копья снова дотянулись до нескольких наших! И тогда ярл Ванхаген проревел наступление! Проревел и сам бросился впереди войска! В тот миг я зауважал этого человека, не любить которого у меня было достаточно причин!

Ванхаген напал на ближайшую пятёрку врагов, забросив щит за спину и сжимая в руках здоровенную секиру с полулунным лезвием. Два удара наотмашь развалили это сплочённое построение, секира свистела в руках ярла, рассекая крепкие щиты вместе с руками их державшими. Менее чем за десяток ударов сердца трое воинов из вражеской пятёрки были убиты, а двое оставшихся поспешили присоединиться к другим группам. То, что проделал Ванхаген, мне так понравилось, что я, недолго думая, рванулся к такой же пятёрке вагров и принялся молотить их своим топором. Возможно, мои удары были не так умелы, как те, что наносил опытный в сражениях ярл, а может быть свою роль сыграло то обстоятельство, что доставшийся мне топор был меньше и легче секиры ярла, но уже на третьем или четвёртом ударе он завяз в чьём то медвежьем шлеме и я остался без оружия. Не долго думая, я схватил свой щит поперёк и обрушил его на голову ближайшего вагра! Голова бедняги совершенно исчезла в мохнатых плечах, но и щит развалился от такого удара на две половинки. Тогда я схватил самого вагра за ноги и начал размахивать им как дубинкой.