Кае де Клиари - Интермеццо, интермеццо [СИ]

Они не боялись! Вероятно девчонки, не запуганные с детства страшными сказками и строгими наставниками, вообще не знали, что им следует бояться голых дядек с сине-белыми рожами и оживших покойников! Ах, как я им в этот момент позавидовал! Сам я давно перезарядил свою пушку, набив ствол пистолетными пулями. Разрушительное действие такого выстрела было известным — одним ударом можно было срезать дуб толщиной с человеческий торс или смести с дороги бронированного всадника вместе с конём! Но ведь противников было так много! Если бы я тогда знал, что многочисленность неприятеля и присутствие ходячих мертвяков это ещё не самое страшное!

Щелчок взводимого курка вывел меня из задумчивости. Анхе целилась в приближающегося мёртвого повара. Выстрел грохнул, и во лбу мертвеца появилась аккуратное чёрное отверстие, голова его мотнулась назад, но он не остановился ни на секунду, а только вытянул вперёд руки со скрюченными пальцами!

Ну конечно! Нельзя убить мёртвое, но это не значит, что его нельзя уничтожить! Я кивнул брату, и он понял меня без слов. Красный попугай взмыл под потолок и на самодвижущиеся трупы обрушился огненный смерч! Ах, если бы Огнеплюй был по-прежнему драконом! От всей этой нежити тогда остались бы кучки пепла, но и сейчас ему удалось превратить мертвецов в ходячие факелы, которые падали на землю один за другим, когда у них перегорали сухожилия.

Однако так было не со всеми, некоторые продолжали медленное движение вперёд, а кое-кто из поверженных ещё полз в нашем направлении. Огнеплюй обессилено рухнул на моё плечо. Вложив в огненную атаку всю свою мощь, он едва мог держаться, чтобы не упасть на землю. Я погладил его по перьям и повернулся к воинствующим монахам.

И вовремя! Раздалась короткая команда и полсотни арбалетов щёлкнули спусковыми механизмами, как один! Я едва успел сделать вдох и выдох! Выдох, конечно, был огненным, и я постарался вложить в него всю свою силу, направив огненный поток слева — направо полумесяцем. Полсотни арбалетных болтов вспыхнули, словно потухающие свечки и упали к нашим ногам. Нет, я не достал самих арбалетчиков, те были слишком далеко, но первый удар был отбит и я чувствовал, что способен сделать это ещё несколько раз.

Теперь моё внимание сосредоточилось на сине-белых чокнутых и их великане-предводителе, которые были уже совсем близко. Что-то мне подсказывало, что это — элита монастырского воинства, и с ними придётся больше всего повозиться. Но прежде всего я решил попробовать сделать просто — опустился на одно колено, навёл пушку поперёк туловища отца-настоятеля и поднёс факел к запальному отверстию.

Произошло, что-то странное. От грохота выстрела подпрыгнула вся пещера, с потолка посыпались мелкие камешки, но за долю секунды до того, как пламя и свинец вырвались из жерла моей пушки, я увидел, что черноголовый настоятель сделал какое-то движение, как бы рассекая воздух перед собой ребром ладони. В следующее мгновение всё заволокло пороховым дымом, пещера наполнилась криками и стонами людей поражённых моим выстрелом. Но когда дым рассеялся, я увидел, что пятнадцать жутких клоунов продолжают своё неторопливое движение в нашу сторону, а слева и справа от них корчатся монахи, в которых угодили свинцовые шары из моего орудия. Собственно, эти цветастые дяди подошли уже совсем вплотную, так что перезаряжать пушку было некогда, и я выхватил саблю.

Последующие события произошли так быстро, что о них трудно рассказывать. Рядом со мной громыхнули два выстрела, это Анхе и Клюква разрядили свои пистолеты. Двое синемордых, в которых они целили, сделали руками отводящие жесты и обе пули пролетели мимо, одна ударила в чей-то щит, другая царапнула по могильной плите.

Они отводили пули мановением руки! Ну и как прикажете воевать с таким противником? Но размышлять над этим было некогда: на нас напали! Подкопчённый настоятель скрестил руки на груди и остановился, зато его команда накинулась на нас словно стая разъярённых бесов!

Я забыл сказать, что их оружие было им под стать: у некоторых к пальцам были привязаны небольшие серповидные лезвия, другие вращали цепями с шипастыми шариками на концах, третьи сжимали в руках подобие крестьянских цепов, но намного меньше, и всё же это не были японские нунчаки.

Только у их предводителя я так и не увидел в руках никакого оружия. Что это было, самоуверенность, позёрство или признак высшего мастерства, кто знает? Вся смертоносная экзотика противника вдруг обрушилась на нас словно лавина, но мы не отступили!

В воздухе со свистом замелькали мавританские сабли Анхе, и я с удовлетворением отметил, что мои уроки не прошли даром. Сам я схватился сразу с тремя противниками, которые проявили потрясающую ловкость и… вертлявость, уклоняясь от моих ударов. Но к себе я тоже не давал прикоснуться и вскоре один из двуцветных отскочил, зажимая руками распоротое бедро! Чьи-то пальцы хлестнули меня по лицу, и я не сразу сообразил, что это были пальцы… без руки! Один из противников Анхе схватился левой рукой за кисть правой, из которой четырьмя тонкими струями хлестала кровь, и это стоило ему жизни: следующий удар гибкого клинка снёс половину двуцветного черепа!

Рядом с нами катался сине-бело-розовый клубок из тел, в котором время от времени мелькало оскаленное лицо пираньи. Это было плохо! Какими бы ловкими и неутомимыми в драке не были наши девочки, их рано или поздно задавили бы численностью. Надо было что-то делать! Чиркнув кончиком сабли ещё одного синемордого по лбу, я оставил его, ослеплённого собственной кровью, бросил саблю в ножны и в очередной раз использовал свою пушку в качестве дубинки.

Пару хребтов я точно сломал! А сколько при этом было перебито рук и ног, выбито зубов и раздроблено челюстей, об этом знают только залитые кровью надгробия той пещеры! Короче, разбросал я этот клубок, заставив сине-белую братию отступить с основательными потерями! Но отступили они лишь на шаг!

В две секунды я произвёл осмотр нашего воинства. Что ж, могло быть хуже! Не обошлось без потерь, но они были незначительными: Моника зализывала глубокий порез на руке, Пчёлка разглядывала трофей — странную цепочку с несколькими шипастыми стальными шариками, неравномерно разбросанными по всей длине, Анхе пыталась починить разодранную одежду, у Клюквы расцветал новый синяк под вторым глазом. Хуже всего пришлось Кисточке: несмотря на то, что новых повреждений у неё не наблюдалось, девушку била мелкая дрожь, а лицо приобрело зеленоватый оттенок. Это конечно происходило из-за боли в сломанной руке, но я не в силах был ей ничем помочь. На этом фронте не было тыла!

Странно, но монахи-воины, расположившиеся вокруг нас, в битву не вступали. Неупокоенные мертвецы тоже замерли в двух-трёх шагах, то-ли выжидая, то-ли замерев навсегда. Я перезарядил пушку, на этот раз ядром. Пусть попробуют отклонить чугунный шар, способный пробить корабль от носа до кормы!