Кае де Клиари - Интермеццо, интермеццо [СИ]

Корпус тонущего корабля уже почти полностью скрылся под водой. На поверхности плавало множество обломков, среди которых то и дело всплывала, чья-нибудь голова, но пираньи не знали жалости! Живой это был человек или мёртвый, пуля из мушкета, извлечённого откуда-то на свет, отправляла тонущего обратно в пучину. После трагической гибели Пчёлки я не мог остановить это бессмысленное кровопролитие, да честно говоря, и не хотел! Враг получил по заслугам. Попади мы в лапы воинствующей братии, на пощаду рассчитывать не пришлось бы.

И вдруг, я не поверил своим глазам! Рядом с обломком мачты показалась голова в чёрном шлеме похожем на ведро! Почти сразу в него ударила пуля, но, не пробив стальную личину, отскочила, словно мячик от стенки! Крепкую же броню надел на себя отец-настоятель! Наверно этот шлем из толстенного металла был невероятно тяжёл, как же тогда он мог держаться на поверхности воды? Охваченный жаждой мести, я выдернул из под скамьи свою пушку, и тут… новый удар потряс нашу галеру!

Увлёкшиеся трагическими событиями, которые развернулись у нас на глазах, мы совсем позабыли про два ганзейских судна, оставшихся позади! Оказывается, они не прекратили преследования и, несмотря на тихий ход, догнали-таки нас в тот самый момент, когда мы были почти беспомощны.

Удар, от которого вздрогнула галера, был вызван дротиками, впившимися в левый борт и палубу. Чудо, но никто от этого снова не пострадал! Вероятно, ганзейцы были теми ещё стрелками, однако положение было скверным. Девушки буквально падали от усталости, корабль был основательно повреждён, а наш главный козырь, бронзовые красавицы — пушки, покоились на дне океана и могли увидеть дневной свет, только через восемь-десять столетий!

Я понял, что госпожа Фортуна сегодня не на нашей стороне и умереть всё же придётся. Что ж, помирать, так с музыкой! Я собирался сыграть соло на единственной оставшейся у нас чугунной «трубе», а когда наиграюсь на ней вдосталь, устроить фейерверк и танцы с саблями! Анхе, успокоившаяся, ввиду новой опасности, встала рядом со мной с двумя пистолетами в руках. Огнеплюй взлетел на мачту и, судя по тому, как он то раздувался, то сдувался, охотников за «Белой Яростью» ждал не один, а два огненных смерча!

Ганзейцы больше не стреляли. Они вообще не торопились. В этом было, что-то обыденное и зловещее, как в действиях мясника, который не думает о боли, крови и страданиях, и видит в своих жертвах только пищу. Пираньи оставили забаву с добиванием утопающих монахов и вытащили ножи, приготовившись к драке.

В последний раз оглядел я своё воинство и внутренне содрогнулся. Девушки показались мне такими юными, такими хрупкими, по сравнению с мордатыми мужиками, угрюмо глядящими на нас с борта приближающегося судна! А ещё, пираний было так мало!..

Ганзейские корабли собирались взять нас в клещи, но действовали они не одновременно. В то время пока один уже готов был встать с нами борт-о-борт, другой совершал манёвры, чтобы подойти с противоположной стороны. Мы не противились тому, что на борт нашей галеры закидывались абордажные крючья. Схватка была неизбежной и чем скорее она начнётся, тем лучше! Ганзейцы по-прежнему не стреляли, и это было их ошибкой: сейчас мы были беззащитны от обстрела, а ответить нам было нечем.

Но вот борта кораблей столкнулись, и я тут же вскинул свою пушку. Заряд картечи срубил двоих здоровенных моряков, словно удар топором! Пистолеты Анхе рявкнули и ещё двое ганзейцев рухнули на палубу, обливаясь кровью! Анхе успела выстрелить дуплетом ещё дважды, бросая при этом пистолеты за борт, чего до сих пор не делала никогда. Значит, она тоже не надеялась выжить! Я смог перезарядить и снова разрядить пушку только один раз, но это стоило жизни ещё двум или трём нападающим. И тут понеслось!

Нет, мы не были пассивной беспомощной жертвой! Сейчас вообще было трудно понять, кто на кого напал! Пираньи с визгом прыгали на борт атакующего корабля и вцеплялись в своих противников, как разъярённые кошки! Анхе выхватила обе свои тонкие сабли и присоединилась к общему веселью! Я тоже не остался в стороне и использовал пушку в качестве палицы, благо такой опыт у меня имелся! Моя широкая тяжёлая сабля так и осталась в подземелье монастыря, который мы сожгли, поэтому приходилось драться дробящим оружием…

Бородатая рожа с выпученными глазами и открытым в крике ртом, на миг появилась передо мной и тут же разлетелась, словно гнилой арбуз от удара чугунным стволом! Следующим движением я проломил прикладом чьи-то рёбра, а ударом локтя отправил за борт, подвернувшегося под руку ганзейца! Затем всё вокруг закружилось, в воздухе мелькали десятки рук с зажатым в них оружием и без него, рук со скрюченными пальцами, красными от крови, рук целых, беспалых и совсем отсечённых от тела. Уворачиваться от ударов стало невозможно, и лишь чудом я оставался невредим, если не считать многочисленных неглубоких порезов. Перед моими глазами промелькнула пиранья, судорожно схватившаяся за древко копья, торчащее у неё из живота! Глаза девушки уже подёрнулись пеленой бессмысленности, но оскаленные зубы всё ещё сжимали чьё-то ухо, вырванное с корнем! Потом я едва не растянулся, когда наступил на отрубленную лысую голову, скользкую от крови и краем сознания отметил, что это работа Анхе, а потом…

Потом они навалились всем скопом и смяли нас! Это уже нельзя было назвать битвой или даже дракой! Это была жуткая резня в невероятной тесноте тел, когда для большинства опасность быть раздавленными была не меньшей чем получить удар клинком! Нас просто задавили числом.

Над палубами обоих сцепившихся кораблей повисла странная тишина, пришедшая на смену грохоту боя! Конечно, эта тишина не была полной: натужное пыхтение, стоны, лязг металла, скрип зубов… Я даже слышал плеск волн и хлопанье паруса на ветру!.. Всё! Это было поражение, но по моему разумению ещё не финал! Последний удар должен был испортить ганзейцам победу, и я решил нанести его немедленно! Единственное чего я боялся, это того, что мне в тесноте не хватит дыхания!

Вдруг, клубок человеческих тел рассыпался, и тишина вновь взорвалась криками и звуками ударов! Ничего не понимая, я сумел подняться на колени и тут же получил по физиономии чем-то плоским и деревянным, вероятно обломком весла. Это, однако, спасло меня от удара топором, вжикнувшим у самого носа! Но в следующий момент меня оставили в покое. Ганзейские головорезы повернулись спиной ко мне и уцелевшим пираньям, среди которых я с облегчением заметил Анхе в рваной, окровавленной одежде, с единственным обломком сабли в руках.

Поведение противника имело лишь одно объяснение: на ганзейцев, уже готовых праздновать победу, напал кто-то ещё, и этот кто-то был пострашнее нашей израненной команды! В следующее мгновение я увидел этого нежданного союзника.