Кае де Клиари - Библиотека [СИ]

Эта книга является результатом фантазии автора. Любые совпадения имён, прозвищ, географических и прочих названий, терминов, а также возможных событий и ситуаций, являются случайными.

Все герои этого произведения достигли восемнадцатилетнего возраста или давно уже миновали его. В эпизодах, где упоминается или изображается детство этих же персонажей, отсутствуют сцены насилия, секса и любого аморального поведения, как самих героев, так и их окружения.

Автор гарантирует отсутствие в произведении нецензурной брани, порнографии, педофилии, изображения насилия и аморального поведения за исключением тех случаев, когда речь идёт об осуждении этих явлений.

Внимание! В романе допускаются сцены с употреблением табачных изделий и спиртных напитков, чрезмерное употребление которых вредит здоровью. Автор присоединяется к мнению о пользе полного исключения табака, алкоголя, наркотиков и прочих средств, наносящих вред здоровью и разрушающих человеческую психику, и призывает своих читателей поддержать его в этом.

2017.

Защищено авторским правом.

Категория 18+

Анджелика ожидала увидеть всё что угодно — стеллажи, с книгами упирающиеся в облака, лабиринт шкафов уставленных старинными фолиантами, роботизированный читальный зал, где книги сами бегают на металлических ножках или ездят на колёсиках, книги снабжённые крылышками или танцующие канкан. Всё что угодно. Но то, что она увидела, оказалось совершеннейшей неожиданностью, и девушка даже почувствовала себя слегка обманутой.

Они с Фигом вошли в небольшую круглую комнату без окон. Комната как комната с единственной дверью, низким потолком, слегка поднимающимся в середине, чтобы дать место люстре устроенной из тележного колеса, утыканного оплывшими свечами. (Зачем такой анахронизм?) Стены комнаты были впритык уставлены шкафами с книгами. Прямо напротив двери пылал камин совсем такой же, как в её спальне. Посередине располагался круглый стол и четыре видавших виды кресла. На столе стоял подсвечник с единственной свечкой. Пол был устлан таким же мягким ковром, что и в коридоре. Вот и вся библиотека.

Анджелика вопросительно оглянулась на своего спутника. Тот сделал таинственную физиономию и подмигнул ей, хитро сощурив глаза. Девушка пожала плечами и уселась в ближайшее кресло. Разглядывать книги не хотелось, а вот дать отдых ногам после длительной прогулки было очень кстати.

— Что угодно принцессе Анджелике? — Прозвучал незнакомый мягкий баритон, принадлежащий явно не Фигу.

Анджелика слегка подпрыгнула от неожиданности и огляделась кругом. В комнате по-прежнему никого не было, кроме них двоих. Фиг в это время, пыхтя, забирался в кресло напротив.

— Кто это говорит? — Почему-то шёпотом спросила Фига Анджелика.

— Как это кто? Известно кто! Библиотекарь, конечно же!

— А почему мы его не видим?

— Потому, что он профессионал — всегда поможет, всё достанет, если надо подскажет и никогда не мешает!

Анджелика помолчала. Она ещё никак не могла свыкнуться с увиденным и услышанным.

— Ну что ты медлишь? — Не унимался Фиг. — Заказывай, не стесняйся!

Но у девушки, как назло все мысли враз выветрились из головы. Она вообще не хотела сейчас читать и чувствовала себя в незнакомом месте неловко и неуютно. Однако надо было, что-нибудь сказать, и она выпалила наугад:

— «Три поросёнка» и апельсиновый сок!

— Вообще-то в библиотеке напитки не положены, — сказал невидимый баритон, — такова традиция, но ради такой гостьи мы можем сделать исключение.

На столе перед Анджеликой тут же появился высокий стакан с апельсиновым соком и соломинкой. Откуда взялся стакан, было совершенно непонятно, но почему-то у девушки сложилось впечатление, что он стоял здесь и раньше, поджидая её. Голос, между тем продолжал:

— Какую версию легенды предпочитаете — древнюю или современную?

Этот вопрос поставил Анджелику в тупик. Современную сказку о трёх поросятах она помнила с детства, а про древний вариант слышала впервые. Любопытство победило, и она сказала:

— Древнюю! Самую древнюю!

— Шумерскую или египетскую? — Продолжал голос.

Это было уже слишком, но девушка решила не сдаваться:

— Египетскую!

— Вам в переводе или в оригинальном варианте?

Тут уж Анджелика прыснула в ладошку со смеху. Он бы ещё предложил ей папирус с иероглифами! А почему бы и нет?

— В переводе, но стилизованном под оригинальное исполнение.

— Прошу Вас!

Рядом со стаканом с апельсиновым соком появился тонкий рулон ткани, намотанный на короткую палку с небольшими шишечками на концах. Анджелика взяла его в руки и развернула. На внутренней поверхности ткани, напоминающей холст, вычурными буквами похожими на иероглифы, было написано следующее:

«Жили в стародавние времена три маленьких суслика и один злой и голодный шакал. Шакал очень хотел съесть сусликов и всё время на них охотился. И тогда решили суслики, что надо построить дом, чтобы шакал не смог достать их. Но они не смогли договориться, каким должен быть этот дом и стали строить каждый свой дом отдельно. Первый суслик построил дом из тростника. Шакал пришёл к его дому и подумал, что ему не достать суслика. Но тут поднялся ветер и унёс тростник. Тогда шакал поймал суслика и съел его. Второй суслик построил дом из песка. Шакал пришёл к этому дому и решил, что не сможет достать суслика. Но Нил разлился, и его вода смыла песок. И тогда шакал поймал второго суслика и съел его. Третий суслик построил себе дом из камня. Долго ждал шакал, когда рухнет этот дом, но не смог дождаться. Тогда он решил ждать, когда у суслика закончатся запасы еды, но эти запасы были очень большими и шакал не дождался их окончания. Он потерял терпение и стал грызть камни, из которых был построен дом, своими острыми зубами. Долго грыз шакал твёрдые камни, пока не стесал себе зубы до основания. И когда он понял, что остался без своих острых зубов, шакал спел свою последнюю песню Луне и мёртвый упал у порога дома третьего суслика. Услышал суслик, что шакал умер, вышел из своего дома и съел шакала».

Анджелика прочла этот текст дважды. Несмотря на простоту и краткость изложения, легенда поражала своей резкостью и жестокой концовкой. Но более всего удивляли сходства и отличия этого повествования от современной сказки.