Евгений Шифровик - Геомаг [СИ]

— Вот, осёл. Ха-х! — снова вспомнилось красное, как помидор, лицо злобного толстяка.

Шёл я по самой «богатой» улице в городишке. Справа стояли красивые каменные домики, слева — деревянные. В паре самых больших жили семьи местных богачей: двух мужчин.

Первого звали Квил Дугри, все помнили его элегантные костюмы и рыжую бороду. Он зарабатывал тем, что сдавал свои каменные домишки старателям. И сам же водил их к рекам и ручьям. Насколько мне известно, Квил редко уводил золотодобытчиков далеко от городка.

Он не был заинтересованы в том, чтобы старатели находили золото. Во-первых, новые в любом случае приедут. Во-вторых, те, кто не находили золото обычно оставляли инструменты и быстро уезжали. Квил продавал их, в Трелесе всегда большой спрос на лопаты, кирки и лотки для вымывания грунта. Уже не терпится со всем этим ознакомиться…

Деревянные домишки принадлежали Цуру Локу. Он, одевался как самый обычный разнорабочий. Людям, мне в том числе, он запомнился благодаря татуировки на пол-лица в виде змеи. Этот человек не связывался с приезжими старателями, он владел лесопилками и мебельной мастерской. Дела приносили много денег, ведь именно у подножья гор росли лучшие деревья. Можно не сомневаться, что, если какой-нибудь богач решит построить деревянный домик, то первым делом он свяжется с Цуром.

Эти два самых богатых господина не друзья, но и врагами их не назовёшь. Они знали друг друга, но держали полный нейтралитет. Главное правило, которого они придерживались звучало примерно так: я не мешаю твоему бизнесу, а ты моему. По крайней мере, именно такие слухи о них ходили.

Проходя мимо их дорогущих домов, я видел тёплый свет, исходивший из окон. Представлял, как большая семья собирается за столом; глава семейства нарезает мясо… Аж слюнки потекли. Но когда я вспомнил рыжебородого Квила и Цура со змеёй на щеке, аппетит отступил. По правде сказать, я побаивался этих людей, что и не удивительно, ведь они оба ненавидели нищих. Всякий бездомный и бродяга, кто попадался им на глаза мог отхватить. В лучше случае пару бранных словечек…

Улочка быстро закончилась. Я вышел на край городка, дальше раскинулась большая равнина, с густой высокой травой и редкими деревьями. Пробежался взглядом по горизонту. Затем посмотрел на старый разваливающийся дом, который едва-ли устоял после пожара.

Два богача ни раз хотели его снести, чтобы вид не портил. Но староста, хороший человек, всегда стоял на своём и не позволял им снести развалюху. Во-первых, он твердил, что я, нынешний владелец дома, жив. А, во-вторых, грозился, что за несоблюдение правил, можно получить срок.

Пусть староста и отгородился каменным забором, но жители городка его уважали и ценили. В целом хороший мужик, даже скорее дед. К нему всегда можно было обратиться с вопросом или просьбой. Единственно, что он не любил, это когда прерывали приём пищи. Все об этом знали. Однажды я пришёл к нему просить защиты. Староста выслушал меня и пообещал, что дом будет стоять до тех самых пор, пока сам не развалится или не уйдёт под землю.

Открываю старую обгоревшую дверцу. Раньше я жил тут с семьёй, сейчас один. Единственный наследник… улёгся на солому, чтобы отдохнуть, лишь пару минут больше и не нужно.

После смерти родителей голод всегда преследовал меня. Стал моим единственным верным спутником, от которого, однако, я был бы рад избавиться раз и навсегда. У меня даже сейчас урчало в животе. Я резво вскочил с грязной соломы и подошёл к остаткам камина. Быстрей бы его разжечь…

Ещё раз глянул на сырое мясо, которое лежало на почерневшем столе рядом с книгой. Еда и знания, всё что мне сейчас требовалось для счастья.

Затем я сел около разваливающегося камина и принялся доставать из него бесполезные угли и сажу. Складывал их в дырявое ведёрко и высыпал вне дома. Конечно, моя одноэтажная развалина сильно от этого не выигрывала, в домике и так полным-полно угля; обгоревшие стены, полу сгоревшая мебель. Но меня ещё с раннего детства приучили к чистоте. И я до сих пор пытался поддерживать её всеми силами, вспоминая о родителях. Обычно эти воспоминания сопровождались непередаваемой грустью и глазами на мокром месте.

Ведь именно мама с папой научили меня всему, что сейчас умею. Кроме воровства, разумеется. Этому меня научили жестокая реальность и желание жить. Ещё родители почему-то пытались всеми силами отгородить меня от геомагии. Они не выжили в пожаре, покинули меня незадолго до тринадцатилетия. Рано, очень рано. Они дали мне лишь малу часть того, что умели и знали сами. В этом я даже не сомневаюсь.

Во мне течёт кровь двух геомагов: мамы и папы. Уже в детстве понимал, что магический талант обязательно проснётся во мне. Собственного говоря, так и случилось. Но его не позволяли развивать, почему – не знаю. Всё что я сейчас могу в геомагии это результат самостоятельных и не самых правильных тренировок.

Своего первого големчика я слепил всего пару лет назад, вряд ли тот получился больше крысы, но он двигался и слушался. Именно он и помогал мне первое время воровать еду и хоть как-то выживать. Затем его поймали и разломали. Я сделал ещё… было много големов, которые воровали еду. Иногда мне приходилось делать новых чуть ли не каждый день. Но это всё равно удача, ведь я-то всегда оставался не пойманным. Как говорится, не пойман не вор. Да уж, именно с таким девизом и живу последние несколько лет.

Затем я сложил в камин кривые палки и всякие прутики. Разумеется, не дрова, их очень дорого покупать, а в лесу, как известно, они не валяются. Мне приходиться несколько раз в неделю прогуливаться до леса, чтобы собирать хворост, но я люблю природу. Костёр требовался только для того, чтобы приготовить еду. А питался я далеко не трижды в день, в лучшем случае раз.

Лето только начиналось, а значит можно какое-то время не беспокоиться о холоде. Но я пережил в дряхлом домишке ни одну холодную зиму, и прекрасно осознаю всю важность заготовления на зиму хвороста. Я даже организовал поленницу в комнате, где жил, с самых ранних лет. Сделал это именно в ней из-за того, что над этой частью дома крыша сохранилась лучше всего. В этой комнате реже капало с потолка, дровишки, так я их называл, без проблем обсыхали.

Чиркнул огнивом. Мелькающие искры полетели в растопку. Пучок сухой травы быстро вспыхнул ярко-красным пламенем. Спустя мгновенье огонь перекинулся на маленькие прутики. Ещё через пару минут загорелись и самые крупные палки. Я подцепил мясо крюком и подвесил его над костром.

Вкусно готовить я только учусь. Пока могу максимум превратить сырую еду в жаренную. Иногда правда, получается недожаренное, но не всегда мог терпеть голод. Бывает ем слегка сыроватое, приговаривая при этом: горячее значит готовое. Впервые я услышал эту фразу на рынке, когда кто-то из торгашей доказывал покупателю, что его пирожки готовые и дожаривать их не нужно. Ух, готовы, да из них кровь капала…