Киара Румянцева - Война трех [СИ]

— Это будет решать Совет Древних.

— Впервые вижу, чтобы ты тешила себя глупыми надеждами, — чуть удивленно проговорил он. — Совет, конечно, сможет вас оправдать, если будут представлены доказательства, но ты не хуже меня знаешь, один шанс из миллиона, что это получится!

— Не надо, брат, — тихо попросила она.

Лиардус смотрел в черные глаза своей сестры, в которых вместо так привычной для него решительности сейчас затаилось отчаяние.

— Мы встретимся…

— Не знаю, — покачала она головой.

— Мы встретимся! — обняв сестру, уверенно проговорил он, затем, разомкнув объятия, поднялся.

Лира сжала руки в кулаки и, зачерпнув ладонями снег, вытерла лицо колючими холодными снежинками.

— Как будем уходить? — спросил он.

— Через день Ривз с небольшим отрядом устроит, так сказать, небольшую диверсию, — вставая рядом с братом, надломленным голосом произнесла она. — Вследствие чего искажение реальности будет на время снято, поэтому действовать будем быстро, — наконец-то справившись с эмоциями, решительно сказала она. — Так что ты прав, пора нам отсюда уходить. Спустимся в Горневую долину, и уже там будем ждать сигнала от Ривза.

— Да поможет нам Тьма, — выдохнул Лиардус.

Гроза, начавшаяся еще днем, к вечеру только усилилась. Ветер словно живой завывал в подворотне небольшой гостиницы и бил в окна маленькими ледяными шариками. В темной комнате было холодно и сыро. Агадайя лежала на кровати, стоявшей возле окна, укрытая тонким шерстяным одеялом. Рядом с ней, присев на самый край, находился Марк.

Горьев осторожно промокнул полотенцем капельки пота, проступившие на холодном лбу вампирши. Повязка на ее левом боку вся была пропитана кровью, а многочисленные порезы никак не хотели заживать, и как бы ни старался Марк их залечить, у него ничего не получалось.

— Агадайя… — тихо выдохнул он, не в силах смотреть на то, как она умирала буквально на его глазах, не желая принять помощь.

— Все нормально, — прошептала она. — Просто… не уходи.

— Не уйду, — заверил он, легонько сжав ее пальцы в своей руке.

Агадайя тяжело дышала, находясь в странном сонном состоянии. Из груди вампирши вырвались хрипы, переходящие в кашель.

— Зачем ты так?! — воскликнул он, отвернувшись. — Ведь я могу помочь тебе!

— Нет, — твердо проговорила она, и в ее черных глазах мелькнула решимость.

— Ты не хочешь быть мне обязанной? — боясь услышать ответ, спросил Марк.

— Нет, конечно, — слабо улыбнувшись, ответила Агадайя.

— Но ведь Милена… — начал он, но она, приложив к его губам тонкие пальцы, заставила замолчать.

— Там было все по-другому, — покачала головой вампирша. Затем, словно собираясь с мыслями, прикрыла на мгновение глаза. — Когда Милена спасла меня, она была человеком.

— Человеком? — удивленно переспросил он. — Но как?!

— Очень давно, бесчисленное количество дев назад, Светлый Легион напал на один из миров Тьмы, пройдясь по нему, словно косой самой смерти. Они убивали всех, кто хоть немного тяготел к Тьме. И вот, когда почти весь мир лежал в руинах, разрываясь от боли и горя, которые принесли с собой Светлые, явились Ангелы Тьмы с малочисленным отрядом вампиров. Нас было мало, поэтому и отправили на дальние рубежи, где вроде бы Светлых уже не было. И когда мы были в одной из деревень, внимательно следя за обстановкой, появились Ангелы Света. Началась бойня. В нашем отряде было всего трое Высших, остальные — просто молодняк, не способные противостоять Ангелам Света. Ни вампиры, и тем более ни смертные ничего не могли сделать против непобедимой силы Светлой Обители. Но мы приняли бой, хотя и знали, что обречены на смерть. Люди, увидав наши истинные сущности, испугались, но как оказалось впоследствии не все. Молодая смертная девушка, всего двадцати годов отроду, не обладающая какими-то магическими умениями или силой встала на нашу защиту, подняв меч наравне с вампирами… — Агадайя замолчала, отвернувшись от Марка, словно тяжело было рассказывать дальше, смотря ему в глаза. — Очнулась я уже в лесу, неподалеку от деревни, а рядом со мной сидела та самая смертная, которая решила встать под наши знамена. Разрезав запястья, она напоила меня своей кровью. Раны затянулись, но жизненные силы были на исходе, и тогда она, не раздумывая, предложила часть своей жизни. Возможно, мне надо было отказаться, но… я ослабела настолько, что была не в силах сопротивляться собственной сущности. И лишь когда я вытянула из нее почти все силы, я поняла, что это была не энергия смертного человека, — вампирша отвела взгляд в сторону, и по ее бледной щеке скатилась одинокая слеза. — А затем явился Корнелий… девушку отправили в Нижний мир. Она была почти мертва, когда пришел Повелитель Тьмы. Только потом я узнала, что когда надежды на спасение уже не было, явились Ангелы Смерти. Именно Повелитель Тьмы спас девушку, которая сражалась бок о бок с вампиром. Я не знаю, кто пожертвовал ей свои крылья, но когда она дала мне свою кровь, то уже была Ангелом Тьмы, который впоследствии принял статус Повелительницы Нижнего мира.

Марк с минуту молчал, а затем, приподнял мокрое от слез лицо Агадайи, заставляя посмотреть ему в глаза.

— Ты так и не поняла старую как мир истину, которая вроде бы известна всем, — покачал он головой, осторожно стирая слезы с ее лица. — Есть в этой жизни то, ради чего стоит рискнуть всем, есть на свете те, ради которых можно и умереть.

Он медленно наклонился к ней, легонько поцеловав ее в губы.

В зажатой руке холодно блеснул тонкий стилет.

Вампирша взвыла, до боли закусив нижнюю губу, когда практически в сантиметре от ее губ из небольшого пореза по ключице Марка скатилась капля человеческой крови.

— Не бойся, — тихо выдохнул он.

Острые как бритва клыки вонзились в его кожу. Поначалу она пила со страхом, неуверенно, стараясь сдерживать себя. Но с каждой каплей жажда разгоралась все больше, глуша ее сознание и оставляя лишь инстинкты истинного Высшего вампира.

Марк сжал руки в кулаки. Кончики пальцев занемели, от места укуса по телу расползался ледяной холод, голова закружилась, перед глазами все расплывалось и меркло, а затем сердце пронзила адская боль. Агадайя вместе с кровью стала вытягивать из него жизнь, медленно и мучительно убивая его.

Перед тем как мир окончательно померк, и наступила темнота, Марк чуть заметно улыбнулся.

Велкон лежал на диване в небольшой прихожей, прикрыв глаза рукой и слушая размеренное тиканье часов, висевших на противоположной стене с облупившейся штукатуркой. Скудная обстановка холла представляла собой старый полуразвалившийся диван, небольшой обшарпанный журнальный столик, бездарную репродукцию картины Айвазовского на стене и тускло горевшие ночники между тремя ведущими в спальни дверьми с еле видными номерами на них.