Майкл Салливан - Смерть леди Далгат. Исчезновение дочери Уинтера

Когда солнце утонуло в море, Ройс целеустремленно зашагал вдоль парапета, воображая себя убийцей, заключившим контракт на жизнь графини. В некотором смысле он жалел, что это не так. Это была бы простейшая работа. Сторожка отсутствует, ворота нараспашку – и почти ни одного стражника. Охранники крошечного поместья Хемли – Ральф и Мистер Хиппл – казались более серьезной и компетентной стражей. Солнце зашло, но двор замка остался темным. Никто не попытался зажечь лампу или факел. И плющ! Старые укоренившиеся побеги были повсюду, и толстые стебли служили отличной лестницей.

Ройс без малейшего труда добрался до башни и проник через открытое окно – он с трудом сдержал смех – в спальню леди Далгат. Стены комнаты покрывали темные дубовые панели, здесь был небольшой очаг и роскошная кровать с красным бархатным балдахином и шелковыми простынями. Четыре отдельных гардероба, туалетный столик, умывальный столик, три сундука из дерева и латуни, вращающееся зеркало в полный рост, усыпанный ракушками стол, полки с книгами, портрет пожилого мужчины в черно-зеленом костюме, два кресла (одно – с мягкой скамеечкой) и толстые свечи, на три четверти оплывшие.

Графини в комнате не было. Ройс и не ожидал увидеть ее. Если бы это было настоящее задание, он бы дождался ночи и проскользнул бы сюда, когда она спала. Потом, зажав ей рот ладонью – чтобы не дергалась и не кричала, – перерезал бы графине горло. Красные покрывала скрыли бы кровь. Осталось бы темное пятно, но его вполне можно было бы принять за пролитую воду. Он укрыл бы графиню до подбородка, чтобы спрятать рану.

Когда Ройс не хотел оставить особенное послание, он предпочитал аккуратность. Он бы смыл кровь в умывальнике, если бы запачкался, что редко, но случалось. Приведя все в порядок, незамеченным спустился бы по плющу, прошел бы по пустынному парапету и вышел бы через никем не охраняемые, всегда распахнутые ворота.

Чудо, что она до сих пор жива.

Услышав шаги, Ройс скользнул между двумя гардеробами. Дверь в комнату открылась, и вошла Ниса Далгат, прикрывая огонек свечи ладонью. Она поставила свечу, закрыла дверь и остановилась. Топнула левой ногой, крутанулась, словно детский волчок.

– Что вы здесь делаете? – спросила она, но не глядя на него, а изучая комнату.

Ройс помедлил. Он всегда умел прятаться. В темноте никто его не увидел бы. Единственным источником света в комнате была свеча, которая вряд ли могла его выдать. Ройса также удивил тон графини. Слишком расслабленный, слишком спокойный. Обнаружив его в своих личных покоях, избалованная девчонка закатила бы истерику, как Мистер Хиппл. Разумеется, ее вопрос не звучал равнодушно: в нем слышалось раздражение.

Секунду царило молчание. Графиня выдохнула и скрестила руки, словно это что-то значило. Перенесла вес сначала на левое бедро, затем на правое.

– Вы собираетесь отвечать?

Теперь она смотрела прямо на него, нахмурившись.

Как ей удается меня видеть?

Не было смысла притворяться, будто его здесь нет.

– Свою работу, – сказал Ройс.

– Ваша работа заставила вас прокрасться в мою спальню?

– Я не ожидал застать вас.

– Где же еще мне находиться ночью?

– Я…

– И зачем вообще вы здесь? Вы копались в моей одежде?

Она снова крутанулась на левой пятке, шагнула к гардеробу и распахнула дверцы, заставив Ройса отступить.

– С чего мне копаться в вашей одежде?

– Не имею понятия. Но больше тут ничего нет, так что чем же еще вы могли заниматься в моей комнате?

– Меня наняли, чтобы установить, каким способом вас может попытаться убить профессионал.

– Полагаете, спрятаться в моем гардеробе – хорошая тактика?

– Я не прятался в вашем гардеробе.

– Очень на это надеюсь. – Леди Далгат захлопнула дверцы.

Странная девица.

Аристократы всегда были странными. Они не могли вести себя как нормальные люди. Раньше Ройс верил, что они принадлежат к другому виду и действительно отличаются от людей благодаря голубой крови, о которой вечно твердят. Они кичились своим превосходством, однако факты всегда убеждали Ройса в обратном. Аристократы были лишены инстинкта самосохранения, свойственного любому живому существу. Считая себя особенными, они не замечали опасностей и удивлялись, когда это приводило к катастрофе. Леди Далгат являла собой блистательный пример.

На мгновение Ройс было подумал, что у нее все-таки есть зачатки разума: она взяла свечу. Он ждал, что графиня убежит, но она подняла свечу и подошла ближе.

– Снимите капюшон, – велела она.

– Не начинайте снова. И сразу скажу: в вашей темнице меня не будет.

Ее глаза сузились, губы изогнулись в улыбке – не приветливой, а насмешливой и любопытной.

– Вы так уверены в себе. Ваша проблема в том, что вы просто не можете представить, будто молодая женщина способна представлять угрозу. – Она опустила свечу, смирившись – как Ройс надеялся – с тем, что капюшон не сдвинется с места. – Мне очень хорошо знаком этот вид заносчивости. Полагаться на свое превосходство весьма опасно.

– Когда меня наняли, я удивился, с чего кому-то понадобилось вас убивать. Теперь я понял. По правде сказать, странно, что желающие не выстроились в очередь.

Леди Далгат рассмеялась, едва не задув свечу. Подошла к одному из столов и поставила ее.

– Я не шучу, – продолжил Ройс. – Хорошие новости – по крайней мере, для меня – заключаются в том, что мне не нужно защитить вас, найти убийцу или хотя бы выяснить, кто его нанял. Это дело Нокса. Учитывая, какая в замке охрана и – как я уже говорил – тот факт, что это может быть кто угодно, шерифу я не завидую. Он обречен на провал. Если еще этого не сделали, позаботьтесь о последней воле и завещании, и как можно скорее. Так другим хотя бы не придется убирать за вами.

– Интересно, кто ваши родители, – произнесла леди Далгат.

– Что?

– Ваши родители. Кто они?

– Ненависть и разочарование. А ваши?

Она улыбнулась ему все той же невозмутимой улыбкой, словно находила его забавным.

– Знаете, – заявил Ройс, – большинство молодых леди испугались бы до смерти, обнаружив в своей комнате кого-то вроде меня.

– Знаете, большинство людей испугались бы до смерти, если бы их поймали без приглашения в комнате графини, однако… – Она шагнула вперед. – Вы ведь не человек, верно?

Ройс отшатнулся. Он сам не знал, почему. Перед ним стояла невысокая, стройная, изящная женщина. И хотя ее платье с высоким воротником и длинными рукавами не было откровенным, оно подчеркивало женственную хрупкость графини.

– Ваш напарник знает? – спросила она.

– О чем?

– Кто вы такой.

– А кто я?

Она снова улыбнулась.

– Это что, игра в догадки? – раздраженно спросил Ройс.