Марина Эльденберт - Небо для двоих [litres]

Пришлось торопиться.

Пока она помогала мне избавиться от грима, я одним (иногда двумя) глазом просматривала новости на интересующую меня тему.

«Мы поняли, что поспешили» – это был единственный комментарий по поводу, и принадлежал он Сибрилле. Что породило очередную волну слухов на тему Гроу, в частности, о том, что он не пропускал ни одной юбки. Количество выложенных в сеть «юбок» зашкаливало, зашкаливало и количество комментариев в адрес предполагаемой разлучницы от поклонников пары.

Потом, правда, я наткнулась на второй лагерь: кто-то поймал Гроу в объектив с разукрашенным лицом, и пошла волна на тему того, что Сибрилла – тварь и изменница и что Гранхарсен подрался с ее любовником. В особо активных местах схлестнулись поклонники первой и второй версий. Судя по количеству прикрытых цензурой на самых разных ресурсах комментариев, ни те, ни другие не стеснялись в выражениях, но даже от оставшихся у меня глаза полезли на лоб. Поэтому я отложила смартфон, искренне желая все это развидеть.

Гелла со мной разговаривала исключительно по делу, а поскольку я уже слишком устала, чтобы изворачиваться и думать о том, как потактичнее сообщить ей про мою иртханистость, я принимала эту линию поведения. Поэтому, когда мы закончили, просто попрощалась и вышла на улицу, где Гроу уже меня дожидался.

– Тебе не идут светлые волосы, – сказала я.

В гриме под Эргана он ходил со светлыми волосами и, к слову, становился еще больше похожим на отца.

Гроу почему-то ничего не ответил.

В таком молчании мы выдвинулись в сторону флайса, в таком же в него погрузились.

– Почему ты мне сразу не сказал? – поинтересовалась я.

– Я сказал тебе все, что считал нужным. – Он повернулся ко мне. – Что эта помолвка – фикция, что я не собирался и не собираюсь жениться на Сибрилле. Что ты захотела или не захотела услышать, Танни, это уже другой вопрос.

Кстати, о Сибрилле. И о том, что я не хотела слышать.

– Ты не в курсе, что она хотела мне сказать, когда только-только вернулась в Аронгару?

Гроу нахмурился:

– Она хотела тебе что-то сказать?

– О-о-очень.

– Полагаю, собиралась сообщить все то, о чем я сказал слишком поздно.

– Э-э-э…

– Сибрилла изначально была против того, чтобы оставлять тебя в неведении, – пояснил он. – По этому поводу мы с ней даже сцепились. Я сказал, что если она расскажет тебе, все отправится наблу в задницу, а она сказала, что в задницу наблу все отправится, если она не расскажет. В итоге она оказалась права.

Гроу закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья, и я последовала его примеру.

Что мы имеем? Одну Сибриллу, которая согласилась прикрыть мою задницу, одного Гроу, который за меня испугался. И одну меня, которая считает себя самой умной, но в момент, когда Гроу послал меня по телефону, ни на минуту не задумалась о том, что это на него не похоже.

На Гроу, который всегда и всем все говорит в глаза, не стесняясь в выражениях.

В общем, абзац.

Смартфон пиликнул, и я открыла глаза.

«Танни, драная ты наблиха, – гласило недружелюбное сообщение. – Ты куда опять так надолго пропала?!»

В эту минуту я вспомнила, что мне еще предстоит все рассказывать Имери, и мысленно застонала.

– Как вообще объяснили все съемочной группе? – спросила у Гроу.

– Сказали, что тебя похитил псих и что ты проявила чудеса выдержки, благодаря чему осталась жива. В общем-то ни словом не солгали.

– Тергран не псих, – сказала я.

– Да ну? – Гроу тоже открыл глаза, и в них полыхнуло такое, что драконица внутри подобрала все чешуйки. – Я его не прибил на месте только потому, что не до него было. А сейчас уже поздно.

– Он потерял пару, – напомнила я.

– Я тоже. Но это не значит, что мне надо бросаться на людей.

Я моргнула:

– Ты потерял пару?! Когда?!

Гроу посмотрел на меня как на идиотку.

– Тебя, Танни, – сказал он. – Я потерял тебя. И это меня убивает.

– Я никогда не была твоей парой, – ответила я. – С парами так не поступают.

– Так – это как?

– Начнем с того, что их не бросают по телефону.

Я обещала себе к этому не возвращаться, но не возвращаться не получилось. Особенно не получилось, когда я вспомнила перечеркнутое разбитым стеклом лицо Гроу и фотку с Бэрри, которую собиралась ему показать.

– Я ждала, что ты вот-вот вернешься. – Мне было совершенно не стыдно, что на глаза наворачиваются слезы. – Я легла спать, и ко мне приползла Бэрри, потому что чувствовала, что я на взводе после нашей ссоры. Я хотела сказать, что… я уже не помню, что хотела сказать, потому что, когда ты позвонил, я забыла все.

Слезы, к счастью, не пролились, и огонь тоже. Драконица вообще притихла, что меня несказанно радовало. Сидела где-то, поджав хвост, и не отсвечивала – вот и пусть сидит!

– Знаешь, что я почувствовала тогда? – Я посмотрела ему в глаза. – В театральщине это называется «мир разлетелся на куски». Я открыла тебе свое сердце, хотя за долбаные десять лет я никому, ни одному парню не позволила подойти так близко. Да, я слышала, что ты собирался меня спасти, но… это не спасение, это полное, безоговорочное дерьмо. Дерьмо говорить женщине, что между вами все кончено, по телефону. Да-да, я помню о твоем кузене, но это не меняет того, что ты мог послать меня сразу. Прямо в том набловом коридоре, где ты высказал мне, что я ни на что не гожусь, потому что ты, видите ли, просил меня сидеть дома, а я, видите ли, не послушалась. Ты мог бы сказать мне лицом к лицу – знаешь, Танни, все, финиш…

– Не мог. – Гроу перебил меня, и внутри что-то полыхнуло. Забытое что-то, от которого весь мир снова перевернулся с ног на голову, а в одном салоне стало слишком тесно для нас двоих. – Не мог, потому что у меня не хватило бы сил от тебя отказаться лицом к лицу.

– О, ну сил у тебя хватило с лихвой, – заметила я. – А вот со смелостью малость возникли проблемы.

Зрачки Гроу вытянулись в вертикаль, но его смартфон прервал наш диалог в самый неподходящий момент. Хотя, может быть, и в подходящий, потому что меня слегка закоротило и потеплело в ладонях. В итоге я смотрела через зеркало заднего вида, как Гроу стремительно мрачнеет, и молчала. Никакого желания изображать ходячий факел у меня не было, равно как и повторять трюк с хватанием за руки. Еще меньше хотелось повторения вчерашней сцены в ванной, а чего мне хотелось по-настоящему, наверное, я бы и сама сейчас не сказала.

Поэтому продолжала молчать, и когда Гроу швырнул телефон прямо в перегородку, отделяющую нас от водителя, и когда его поднял.

Когда мы шли к номеру, я тоже молчала.

И когда медики танцевали вокруг меня с бубнами, как древние шаманы вокруг первого иртхана, – тоже.

– Жить буду? – поинтересовалась я после того, как из меня опять выкачали кровушки и загрузили ее в анализатор, который в конце исследования запищал.