Мосян Тунсю Mo Xiang Tong Xiu - Магистр дьявольского культа (Mo Dao Zu Shi)

Старушка сжалась от страха, но когда насилу разглядела, кто перед ней, так и раскрыла рот. Вэнь Цин торопливо проговорила: «Бабушка, где А-Нин? Где четвертый дядюшка и остальные? Где А-Нин?!» Старушка, посмотрев на Вэй У Сяня за ее спиной, не решилась ответить, лишь поглядела в сторону ущелья. Вэнь Цин, забыв обо всем на свете, бросилась туда.

По обеим сторонам широкого ущелья горели факелы, пламя мерцало под каплями мелкого дождя, но все же озаряло несколько сотен людей, идущих по ущелью с тяжелым грузом на спине.

Лица военнопленных выглядели мертвенно-бледными, шаг — нестройным и медлительным. Им запретили пользоваться духовной силой или иными подручными средствами не только потому, что Орден Лань Лин Цзинь остерегался бунта, но также в качестве наказания. Более десятка конных надзирателей с черными зонтами подгоняли их криками. Вэнь Цин ворвалась в толпу под дождем, ее безумный взгляд заскользил по изможденным чумазым лицам. Один из надзирателей, заметив ее, замахал руками и заорал: «Ты откуда взялась? Кто разрешил сюда соваться?»

Вэнь Цин взволнованно отвечала: «Я ищу человека, ищу одного человека!»

Надзиратель помчался к ней на своем коне, снимая что-то с пояса и замахиваясь на нее с криком: «Мне плевать, ищешь ты кого-то или нет, убирайся! А если ослушаешься…»

Неожиданно он увидел идущего следом за девушкой мужчину в черных одеждах, и слова застряли у него в глотке, а язык завязался узлом.

Облик юноши сиял красотой, но во взгляде отражался леденящий душу холод, от которого надзирателя невольно прошиб озноб. Впрочем, очень скоро он заметил, что юноша смотрит вовсе не на него, а на тавро, которым надзиратель размахивал.

Тавро в руке надзирателя ничем не отличалось от тех, что использовали когда-то слуги Ордена Ци Шань Вэнь. Вот только на конце теперь красовалось не солнце, а цветок пиона.

Когда Вэй У Сянь это заметил, его взгляд сверкнул еще холоднее. Многие надзиратели знали его в лицо, и потому остановили своих лошадей, тихо переговариваясь друг с другом. Никто больше не смел задерживать Вэнь Цин, и она побежала посреди толпы пленных с криком: «А-Нин! А-Нин!»

Но как бы громко и надрывно она ни кричала, никто не отзывался. Обыскав все ущелье, она не увидела ни тени младшего брата. Если бы Вэнь Нин находился здесь, он бы давно выбежал к ней навстречу. Надзиратели тем временем незаметно спешились и окружили Вэй У Сяня, внимательно наблюдая за ним, словно размышляя, не следует ли выйти вперед и поприветствовать его. Вэнь Цин бросилась к ним с криком: «А где адепты клана Вэнь, прибывшие недавно, всего несколько дней назад?»

Надзиратели переглянулись между собой. Помявшись немного, один надзиратель, на вид самый честный из них, вежливо и дружелюбно ответил: «Все пленные здесь — адепты клана Вэнь, каждый день прибывают новые».

Вэнь Цин уточнила: «Это мой брат, его привел Цзинь Цзы Сюнь! Он… Он примерно вот такого роста, не любит разговаривать, потому что заикается, стоит ему открыть рот…»

Надзиратель ответил ей: «Эй, девушка, поглядите, здесь так много людей. Разве мы запоминаем, кто из них заикается, а кто нет?»

Вэнь Цин возмущенно топнула ногой. «Я знаю, он точно здесь!»

На круглом полноватом лице надзирателя появилась извиняющаяся улыбка. «Девушка. Не стоит так переживать. К нам часто приходят люди из других кланов в поисках заклинателей. Возможно, его недавно кто-то забрал? Иногда во время перекличек обнаруживается, что кто-то сбежал…»

Вэнь Цин прервала его: «Он не мог сбежать! Бабушка и остальные все еще здесь. Мой брат не мог сбежать один».

Надзиратель предложил: «Может быть, поищете внимательнее? Все люди здесь, и если вы не найдете его в ущелье, то мы ничем не сможем вам помочь».

Внезапно в разговор вмешался Вэй У Сянь: «Все люди — здесь?»

Стоило ему задать вопрос, лица надзирателей на мгновение окаменели. Тот мужчина развернулся к нему и ответил: «Да».

Вэй У Сянь продолжил: «Отлично. Я так полагаю, что здесь на данный момент находятся только те, кто жив. В таком случае, где остальные?»

Вэнь Цин покачнулась на месте.

«Остальными», в противопоставление “живым”, могли быть лишь «мертвые».

Надзиратель торопливо ответил: «Ну что же вы такое говорите! У нас здесь хоть и содержатся пленные клана Вэнь, все же никто не собирается забирать их жизни…»

Вэй У Сянь, словно бы и не слушал его, снял с пояса флейту. Увидев это, пленные, что шли неподалеку от него, с трудом передвигая ноги, в тот же миг с громкими криками побросали свою ношу и бросились в рассыпную. Посреди ущелья мгновенно образовалось огромное пустое пространство, в центре которого стоял Вэй У Сянь.

В действительности никто из этих пленных не знал Вэй У Сяня в лицо, поскольку тех адептов Ордена Ци Шань Вэнь, кто встречался с ним на поле боя, ждал лишь один исход — неминуемая смерть. Поэтому большинство адептов клана Вэнь, которые имели честь с ним увидеться, становились лютыми мертвецами, то есть управляемыми им слугами. Но флейта из черного дерева, украшенная ярко-красной кисточкой, а также юноша в черных одеждах, которому она принадлежала, давно стал их самым жутким ночным кошмаром. Вокруг раздались крики: “Призрачная флейта Чэнь Цин!”

Вэй У Сянь поднес Чэнь Цин к губам, и ее резкий отрывистый свист прорезал ночное небо, пролетая сквозь дождь, словно выпущенная к облакам стрела. Эхо от свиста закружилось посреди ущелья. Один лишь звук, и Вэй У Сянь убрал Чэнь Цин и опустил руки. На губах его играла холодная усмешка, брызги дождя намочили его черные волосы и черные одеяния.

Вскоре кто-то воскликнул: «Что это за звук?»

Откуда-то позади толпы раздался крик ужаса. Люди в спешке разбежались в стороны, освобождая проход, в котором посреди дождя, покачиваясь, стояло более десятка силуэтов в изодранных одеждах. Высокие и низкие, мужчины и женщины, от некоторых уже исходил явственный запах гниения. Все еще не закрывая глаз, впереди всех стоял Вэнь Нин.

Лицо его выглядело белее воска, зрачки расфокусированы, струйка крови из уголка рта уже сделалась темно-коричневой. И хотя его грудь совершенно не двигалась, все же четко можно было разглядеть, что половина ребер переломаны. Любой, взглянув на него, даже и не подумал бы, что этот человек все еще жив. Однако Вэнь Цин, надеясь на чудо, дрожащей рукой схватила его запястье, щупая пульс.

Она некоторое время стояла неподвижно, пока, наконец, не разразилась рыданиями.

Все эти дни девушка провела в волнении и страхе, спешила так, что едва не лишилась рассудка, и все же опоздала. Не успев даже в последний раз увидеть брата.

Вэнь Цин, заливаясь слезами, трогала ребра Вэнь Нина, словно хотела соединить их обратно, словно все еще сумасбродно желала ухватиться за последнюю ниточку его жизни. Ее некогда миловидное лицо исказилось до неузнаваемости от рыданий, стало уродливым, совсем не симпатичным. Но когда кого-то захлестывает волна истинного горя, невозможно заплакать так, чтобы сохранить прекрасный облик.