Мосян Тунсю Mo Xiang Tong Xiu - Магистр дьявольского культа (Mo Dao Zu Shi)

Цзинь Лин отрезал: «Отойди в сторону. Это не твое дело».

Но Лань Сы Чжуй чувствовал, что это очень даже его дело. Он вышел вперед и встал между Цзинь Лином и Вэнь Нином. «Цзинь Лин, для начала убери меч…»

Цзинь Лин и так уже был на взводе, а когда ему загородили обзор, он не мог не закричать: «Не останавливай меня!»

Он протянул руку и толкнул Лань Сы Чжуя, которого уже мутило от качки так, что ноги подгибались. От толчка юноша отлетел к краю борта и чуть не свалился в темную реку. К счастью, Вэнь Нин удержал его и вытащил обратно. Мальчишки тут же сбежались на помощь. «Сы Чжуй-сюн!»

«Молодой господин Лань, вы в порядке? Голова еще кружится?»

Вэнь Нин увидел, что Лань Сы Чжуй сильно побледнел. Он взволнованно выпалил: «Молодой господин Цзинь, можете меня атаковать. Вэнь Нин не будет сопротивляться. Но А… Молодой господин Лань Юань…»

Лань Цзин И был человеком несдержанным. Он заругался: «Цзинь Лин, ну что с тобой не так?! Что тебе сделал Сы Чжуй?!»

«Сы Чжуй-сюн поступил так для твоего же блага. Пусть ты не оценил поступка, но… почему ты еще и толкнул его?»

Изначально Цзинь Лин тоже почувствовал, что толкнул Сы Чжуя слишком сильно, и сам был ошеломлен не меньше. Но увидев, как все остальные поспешили помочь Лань Сы Чжую подняться и принялись винить его, происходящее наложилось на бесчисленные сцены из прошлого. Все эти годы из-за гибели родителей все твердили, что он избалован и некому его воспитать. У него был тяжелый характер, и с ним нелегко было поладить. У Цзинь Лина не было близких друзей его возраста — ни в Башне Кои, ни в Пристани Лотоса. Его вроде как должны были уважать, но в итоге Цзинь Лин всегда оказывался вот в таких неловких ситуациях.

Когда он был маленьким, никто из адептов не желал играть с мальчиком. Когда он подрос, никто не желал следовать за ним. Чем больше Цзинь Лин об этом думал, тем краснее становились его глаза. Неожиданно он повысил голос: «Да! Это все моя вина! Просто я такой ужасный человек! И что с того?!»

Остальные юноши вздрогнули как один, удивленные этим криком. После недолгого молчания кто-то пробормотал: «О чем ты? Ты же сам первый начал… Чего это теперь ты взъелся на нас?»

Цзинь Лин ярился: «Теперь вы будете говорить мне, что делать?! С каких это пор вы заимели право указывать мне?!»

Вэй У Сянь и Лань Ван Цзи как раз находились на соседней лодке. Услышав крик, Вэй У Сянь удивленно замер в каюте, а потом поспешил наружу и присмотрелся. Увидев, что Цзинь Лин наставил меч на других ребят, он спросил: «Что тут происходит?»

Увидев Вэй У Сяня и Лань Ван Цзи, Лань Сы Чжуй почувствовал, что, с какими бы трудностями ни пришлось столкнуться, они помогут справиться с ними, что бы ни случилось. Потому юноша просиял: «Хань Гуан Цзюнь! Учитель Вэй! Скорее сюда!»

Лань Ван Цзи подхватил Вэй У Сяня и на Би Чэне перелетел на рыбацкую лодку. Вэй У Сянь, ступив на палубу, пошатнулся, но Лань Ван Цзи осторожно поддержал его. Лишь после этого Вэй У Сянь задал вопрос: «Вэнь Нин, что произошло? Ты разве не сказал, что только посмотришь со стороны?»

Вэнь Нин ответил: «Простите, молодой господин. Это моя вина, я не удержался…»

Цзинь Лин направил на него лезвие меча и гневно взревел: «Нечего оправдываться!»

Вэй У Сянь обратился к юноше: «Цзинь Лин, для начала опусти меч».

Цзинь Лин: «Не опущу!»

Вэй У Сянь собирался сказать что-то еще, но тут случилось то, чего никто не ожидал. Цзинь Лин громко, во весь голос, разрыдался.

Все вокруг, услышав такое, прямо-таки остолбенели. Вэй У Сянь, не зная, что делать в подобной ситуации, шагнул к Цзинь Лину и спросил: «Что… что с тобой?»

Цзинь Лин, даже заливаясь слезами, все равно громко закричал в ответ, горестно всхлипывая: «Это меч моего отца. Я не опущу его!»

Он крепко прижал к груди меч, который принадлежал Цзинь Цзы Сюаню, Суй Хуа — единственную вещь, которая досталась ему от родителей.

И сейчас роняющий слезы у всех на глазах Цзинь Лин заставил Вэй У Сяня вспомнить, как когда-то точно также горестно плакала опечаленная до глубины души Цзян Янь Ли. Некоторые сверстники Цзинь Лина уже успели завести семью, а те, что постарше, даже обзавелись детьми. Для него слезы были весьма позорным делом. Расплакаться у всех на глазах… Насколько же огромной была обида в его сердце?

В такой момент Вэй У Сянь ощутил собственную беспомощность. Он посмотрел на Лань Ван Цзи, как будто ища поддержки, но тот тем более не представлял, как следует поступить. В этот момент с реки раздался крик: «А-Лин!»

Пять-шесть больших джонок подплыли ближе, окружив рыбацкую лодку. Каждая была заполнена заклинателями, на носу стоял глава какого-либо клана. Джонка Ордена Юнь Мэн Цзян оказалась по правому борту рыбацкой лодки, ближе остальных, всего в пяти чжанах. И голос тот принадлежал Цзян Чэну. Цзинь Лин, глаза которому застилали слезы, увидев дядю, принялся вытирать заплаканное лицо и шмыгать носом. Поглядев по сторонам, он сжал зубы и вылетел с лодки стрелой, оказавшись подле Цзян Чэна. Тот схватил племянника с криком: «Что с тобой случилось? Кто обидел тебя?»

Цзинь Лин изо всех сил тер глаза, не желая разговаривать. Цзян Чэн поднял голову и бросил холодный сердитый взор на рыбацкую лодку. Наградив Вэнь Нина ледяным взглядом, он уж было дошел до Вэй У Сяня, как вдруг Лань Ван Цзи словно невзначай шагнул вперед, весьма удачно закрыв собой Вэй У Сяня. Какой-то глава клана настороженно крикнул: «Вэй У Сянь, зачем ты пересел на эту лодку?»

Подозрение в голосе говорило, что он все еще считал — Вэй У Сянь никаких добрых намерений в душе не несет. Кто угодно не обрадовался бы, услышав такое. Оуян Цзы Чжэнь воскликнул в ответ: «Глава клана Яо, почему вы разговариваете с ним подобным тоном? Если бы Учитель Вэй хотел сделать что-то с нами, боюсь, сейчас мы бы не имели возможности даже взойти на эти лодки в целости и сохранности».

Стоило прозвучать этой фразе, многие взрослые заклинатели почувствовали себя не в своей тарелке. Разумеется, это была чистая правда, но никому не нравилось, когда ее высказывали вот так, без обиняков. Лань Сы Чжуй тут же поддержал: «Цзы Чжэнь верно говорит!» Остальные юноши стройным хором вторили ему.

Цзян Чэн слегка повернул голову и произнес: «Глава клана Оуян».

Заклинатель, к которому он обратился, Глава клана Оуян, ощутил, как вместе с внезапно заколотившимся сердцем дернулось веко, стоило ему услышать холодный тон Цзян Чэна: «Насколько я помню, тот, кто высказался, — ваш сын. И впрямь красноречивый юноша».

Глава клана Оуян торопливо выкрикнул: «Цзы Чжэнь! Вернись, подойди к отцу!»

Оуян Цзы Чжэнь в замешательстве проговорил: «Отец, но ведь вы сами отослали меня на эту лодку, чтобы я не раздражал вас, разве нет?»