Мосян Тунсю Mo Xiang Tong Xiu - Магистр дьявольского культа (Mo Dao Zu Shi)

Помолчав, Лань Ванцзи ответил:

— Не обращай внимания. В тот раз я слишком много выпил.

После того, как Лань Ванцзи отнёс Вэй Усяня, омывшего кровью Безночный город, на гору Луаньцзан, по возвращении в Облачные Глубины его ожидали три года заточения. Во время отбывания наказания до него дошла весть — небеса даровали миру великую радость; каждому, так или иначе, воздастся по делам его — Старейшина Илин наконец уничтожен, и следа души не осталось.

Срок заточения ещё не истёк, и раны Лань Ванцзи ещё не зажили, но всё же он самовольно покинул Облачные Глубины и помчался в Илин. Спустя несколько дней поисков в безжизненных горах он нашёл еле живого Вэнь Юаня, который прятался в дупле полусожжённого дерева и метался в бреду от жара. И больше ничего — ни кусочка кости, ни обрывка плоти, ни следа ослабевшей души. На обратном пути в Облачные Глубины Лань Ванцзи купил в посёлке Цайи, что близ Гусу, кувшин «Улыбки Императора».

Вино оказалось ароматным и прекрасно выдержанным, от питья не перехватывало дыхание, но уже после глотка горло начинало гореть, жжение растекалось по груди и отдавало в уголки глаз.

Лань Ванцзи не понравился вкус вина, но теперь хоть немного стало ясно, почему оно нравилось Ему.

В тот вечер Лань Ванцзи впервые попробовал алкоголь и также в первый раз захмелел. Он не помнил ничего из того, что натворил в хмельном дурмане, но прошло ещё очень много времени, прежде чем из направленных на него взглядов учеников и адептов Ордена Гусу Лань исчезло потрясение. Кто-то говорил, что в тот вечер он вломился в древнее хранилище Облачных Глубин и начал переворачивать всё вверх дном, будто в поисках чего-то. А когда Лань Сичэнь спросил его, он посмотрел на брата замутнённым взглядом и попросил флейту.

Лань Сичэнь отыскал для него флейту из самой лучшей белой яшмы, но Лань Ванцзи в ярости отбросил инструмент и сказал, что ему нужен другой. Не найдя ничего подходящего, он вдруг увидел среди конфискованных артефактов тавро, которое когда-то принадлежало Ордену Цишань Вэнь.

А когда Лань Ванцзи очнулся от вина, на его груди появился шрам от тавра — в точности такой же, какой достался Вэй Усяню тогда, в Пещере Черепахи-Губительницы.

Лань Цижэнь ходил чернее тучи и ужасно гневался, но всё же больше не нашёл в себе сил отругать его.

Ведь он уже и так достаточно вынес ругани и наказаний.

Тягостно вздохнув, старик не стал препятствовать решению Лань Ванцзи оставить Вэнь Юаня. Лань Ванцзи отвесил ему поклон и самовольно принял наказание — один день и одну ночь в молчании простоял на коленях перед входом в Облачные Глубины.

Испробовать вино, что он любил. Познать те раны, что ему достались.

Прошло уже тринадцать лет с тех пор, как эта рана затянулась.

Лань Ванцзи начал двигаться. Вэй Усянь крепко зажмурился и, вдыхая сквозь стиснутые зубы холодный воздух, попытался подстроить дыхание под движения Лань Ванцзи.

Немного привыкнув к проникающей плоти, Вэй Усянь неосознанно начал выгибать спину. Внезапная истома, охватившая нижнюю часть тела, начала пробираться по позвоночнику наверх, распространяясь всё дальше.

Вэй Усянь немедленно обнаружил, как можно получить удовольствие в подобном положении.

Он протянул руки и запустил пальцы в мокрые от пота длинные волосы, приподняв лобную ленту. Улыбнувшись, он нежно произнёс:

— Тебе приятно? Внутри меня.

Лань Ванцзи прикусил его губу и ответил на вопрос более яростной атакой.

Он брал Вэй Усяня так страстно, что тот весь промок — пот бежал по спине ручьями. А изо рта вместе со сбивающимся дыханием вырывался всяческий вздор:

— Лань Чжань… Ты пропал. Мы ведь ещё не связаны узами брака, из трёх поклонов не хватает последнего, совершать подобное до вступления в брак… знаешь, как это называется? Если твой дядя узнает, он посадит тебя в клетку для свиней (5).

Лань Ванцзи почти прорычал в ответ:

— …Я пропал задолго до этого.

Следом за яростным толчком Вэй Усянь в сладких муках откинул голову, обнажая беззащитную шею, в которую Лань Ванцзи впился зубами.

Переполняющее наслаждение заставило сознание Вэй Усяня на короткое время помутнеть. Он провёл эти минуты в приятном забытьи, а когда пришёл в себя, первой мыслью, которая его посетила, было: «…Не могу поверить. Почему, мать вашу, я не сделал ничего подобного с Лань Чжанем, когда мне было пятнадцать? Столько времени — коту под хвост!»

Лань Ванцзи в этом отношении оказался человеком дела — без каких-либо заигрываний, он больше делал, чем говорил. Вэй Усянь, недолго пробыв в забытьи, пришёл в ясное сознание и начал безостановочно шептать ему на ухо непристойности:

— Второй молодой господин Лань, а с каких пор я начал тебе нравиться? Если ты уже давно испытывал ко мне чувства, почему не сделал этого со мной раньше? Ведь Облачные Глубины для этого отлично подходят. Ты мог бы воспользоваться моментом, когда я бродил по горам в одиночестве, связать меня и утащить за собой, а потом точно так же повалить в траву и делать всё, что заблагорассудится… А!.. Полегче… это же мой первый раз… будь со мной поласковее… На чем мы остановились? Продолжим. Ты так силён, что у меня точно не было бы шанса на сопротивление, а если бы я закричал, ты бы наложил на меня заклятие молчания. Кстати ваша библиотека тоже отличное место, мы могли бы заняться этим на полу среди свитков и книг, купить для ознакомления несколько сборников Лунъяна и испробовать какие угодно позы… Гэ! Гэ! Гэгэ! Пощади! Поща… пощади меня, ладно, ладно, я замолкаю, ты потрясающий, ты просто потрясающий. Я больше не могу, правда, не могу больше! Не надо так…

Но в такой момент Лань Ванцзи совершенно не мог сдерживаться, слушая его дразнящие речи. После последних десяти-пятнадцати толчков Вэй Усянь решил, что его внутренние органы сейчас поменяются местами. Он попытался вымолить прощение, но от этого Лань Ванцзи лишь разгорячился сильнее. Вэй Усянь оказался придавлен к земле почти на целый час в одном положении, поэтому его поясница и ягодицы занемели до боли и зуда, будто его до костей кусали тысячи маленьких насекомых.

Пожиная горькие плоды, которые он сам же и посадил, Вэй Усянь осыпал Лань Ванцзи поцелуями и, отбросив гордыню, взмолился:

— Гэгэ, будь милостив, пощади меня, у нас впереди много дней, давай продолжим после, можешь даже подвесить меня, идёт? А сегодня пощади своего неопытного юнца. О могущественный Ханьгуан-цзюнь, Старейшина Илин признаёт поражение, признаёт, что ты разбил его в пух и прах, сразимся в следующий раз!

На лбу Лань Ванцзи проявились синие вены, он с огромным трудом выговорил слово за словом:

— …Если правда хочешь, чтобы я остановился… тогда… замолчи и ничего не говори…