Мосян Тунсю Mo Xiang Tong Xiu - Магистр дьявольского культа (Mo Dao Zu Shi)

— Глава Ордена, разве мой рисунок не чудесен? Разве цветок не кажется почти живым на моем теле?

— Что такого особенного в рисунках? Глава Ордена, взгляните на мою каллиграфию. Вам нравится?

Цзинь Гуанъяо ко всему этому давно привык. Он знал, когда ему можно появиться, а когда — нет. Он подал знак рукой Сюэ Яну и остановился. Сюэ Ян прищёлкнул языком, всем видом выражая нетерпение. Только он собирался спуститься обратно и подождать внизу, как вдруг услышал сиплый голос Цзинь Гуаншаня.

— Женщины… Поливайте цветы, пудрите личико, поддерживайте свою красоту — и полно вам! Какая ещё каллиграфия? Глупости всё это.

Женщины хотели чем-нибудь понравиться Цзинь Гуаншаню, но после этих слов наверху воцарилась неловкая тишина. Цзинь Гуанъяо тоже вдруг замер.

А потом одна из женщин хихикнула.

— Но я слышала, что в одном из борделей Юньмэна была талантливая женщина, которая очаровала весь мир своими стихами и песнями… цитра, шашки, каллиграфия, рисование — она умела всё!

Цзинь Гуаншань, очевидно, был мертвецки пьян. Хмель слышался даже в его запинающемся голосе.

Он пробормотал:

— Это… всё неправильно. Теперь-то я понял. Женщины не должны тратиться на эти бессмысленные занятия. Прочитавшие пару-тройку книг женщины всегда думают, что находятся на ступень выше других девиц, у них и запросов больше, и мыслят они нереалистично, потому и хлопот приносят немерено.

Сюэ Ян облокотился на окно и жевал яблоко, краем глаза посматривая на улицу. Улыбка Цзинь Гуанъяо застыла, а прищуренные глаза не двигались.

Наверху женщины со смехом согласились. Словно вспомнив что-то из прошлого, Цзинь Гуаншань пробормотал себе под нос:

— Если бы я выкупил её и забрал в Ланьлин, ещё неизвестно, с чем она привязалась бы ко мне в следующий раз. Так что сидела бы на месте и не высовывалась. С ее данными она могла пользоваться популярностью еще пару лет, уж как-нибудь заработала бы на остаток жизни. Для чего ей понадобилось рожать ребенка, сына шлюхи? На что она вообще надеялась…

Женщина спросила:

— Глава Ордена Цзинь, о ком вы говорите? Какой сын?

Цзинь Гуаншань во хмелю пробормотал:

— Сын? А, не напоминай.

— Хорошо, не будем!

— Если вам не нравится, когда мы пишем и рисуем, Глава Ордена Цзинь, тогда мы не будем писать и рисовать. Давайте сыграем во что-нибудь другое?

Цзинь Гуанъяо тридцать минут простоял на лестнице, а Сюэ Ян те же тридцать минут смотрел в окно. Наконец, смех наверху стих.

Цзинь Гуанъяо обернулся со спокойным выражением на лице и медленно начал спускаться по ступеням. Увидев это, Сюэ Ян выкинул на улицу огрызок от яблока и вразвалку последовал за ним.

Какое-то время эти двое шли по улице бок о бок. А потом Сюэ Ян вдруг громко расхохотался.

— Ха-ха-ха-ха-ха-ха, чёрт, ха-ха-ха-ха…

Цзинь Гуанъяо остановился и холодно спросил:

— Над чем ты смеёшься?

Сюэ Ян схватился за живот от смеха.

— Тебе бы тогда зеркало, чтобы ты на своё лицо посмотрел. Эта гадкая улыбочка… Такая, мать его, фальшивая, что меня чуть не стошнило.

Цзинь Гуанъяо недовольно фыркнул.

— Да что ты знаешь, мелкий хулиган? Человек должен улыбаться, насколько бы фальшивой ни была улыбка, насколько бы тошно ему ни было.

Сюэ Ян лениво ответил:

— Сам напросился. Если бы кто-то осмелился сказать, что меня вырастила шлюха, то сначала я бы нашёл его мать, надругался бы над ней пару сотен раз, потом вытащил из дома и бросил в бордель, чтобы там уже другие пользовались вдоволь. А потом можно было бы обсудить, кого там из нас вырастила шлюха. Всё просто.

Цзинь Гуанъяо тоже усмехнулся.

— Я уж точно не могу поступить столь безрассудно.

— Ты не можешь, а я могу. И я совсем не против проделать всё это за тебя. Дай только знак, и я поимею их всех вместо тебя, ха-ха-ха-ха-ха…

— Не стоит. Побереги силы, молодой господин Сюэ. Ты свободен через пару дней?

— Разве мне не придётся подчиниться в любом случае?

— Отправишься со мной в Юньмэн и приберёшь одно место. Да почище.

— Пословица гласит, что если за дело берётся Сюэ Ян, в живых не остаётся даже курицы или собаки. Ты всё ещё не уверен в том, насколько чисто я работаю?

— Не припомню, чтобы мне приходилось слышать такую пословицу.

Наступила ночь. Вокруг было тихо, на улице задержались лишь редкие прохожие. Двое разговаривали, проходя мимо небольшого прилавка. Торговец, который как раз удручённо приводил в порядок стол, поднял голову и с криком отпрыгнул назад.

Это произошло столь внезапно, что даже Цзинь Гуанъяо замер, положив ладонь на рукоять притороченного к поясу Хэньшэна. Увидев, что кричал всего лишь обычный уличный торговец, он тут же расслабился. А вот Сюэ Ян, не сказав ни слова, подошёл и снова пинком перевернул прилавок.

Ошарашенный торговец был в ужасе.

— Снова ты?! Почему?!

Сюэ Ян усмехнулся.

— Разве я не говорил? Не почему.

Он как раз собирался снова пнуть прилавок, когда его кисть пронзила острая боль. Зрачки Сюэ Яна сузились, он тут же отскочил в сторону и увидел, что на тыльной стороне ладони появилось множество красных отметин. Он поднял голову и увидел, как облачённый в чёрное заклинатель, холодно глядя на него, отвёл в сторону метёлку из конского волоса.

Заклинатель обладал стройным телосложением, черты его лица отличались холодностью и строгостью. Он держал метёлку в руке, а за его спиной виднелся меч, кисточка которого покачивалась на ночном ветру. Во взгляде Сюэ Яна пронеслось желание убивать, и он бросился в атаку с голыми руками. Заклинатель взмахнул метёлкой, чтобы отвести удар, но Сюэ Ян всегда действовал непредсказуемо: направление ладони изменилось, и он сместил удар к сердцу.

Заклинатель слегка нахмурился и уклонился, но его левая рука по касательной всё же приняла удар. Он не пострадал, но на лице застыло ледяное выражение. Он словно посчитал всё это невероятно отвратительным, почти нестерпимым.

Лёгкая перемена в выражении его лица не осталась незамеченной. Сюэ Ян холодно рассмеялся. Но не успел он продолжить, как между дерущимися появился человек в белоснежных одеяниях. Цзинь Гуанъяо вмешался:

— Из уважения ко мне, пожалуйста, оставьте его, даочжан Сун Цзычэнь.

Торговец давным-давно куда-то испарился. Заклинатель в чёрном проговорил:

— Ляньфан-цзунь?

Цзинь Гуанъяо откликнулся:

— Да, это ваш покорный слуга.

— Но почему Ляньфан-цзунь защищает такого нахала?

Цзинь Гуанъяо лишь выдавил беспомощную улыбку.

— Даочжан Сун, это приглашённый заклинатель Ордена Ланьлин Цзинь.

— Если он — приглашённый заклинатель, то почему идёт на столь низкие поступки?

Цзинь Гуанъяо кашлянул.

— Даочжан Сун, вы не совсем понимаете. Он… у него непростой характер, и он ещё молод. Пожалуйста, простите его.