Мосян Тунсю Mo Xiang Tong Xiu - Магистр дьявольского культа (Mo Dao Zu Shi)

Цзинь Лин закипел ещё сильнее:

— Пустая болтовня! Ты ведь всё это прекрасно знаешь! Так чего бить меня взялся?!

Вэй Усянь тут же отвесил второй подзатыльник.

— Тебя-то как раз и следует побить! Не можешь сказать по-человечески? Такие добрые слова, а в твоих устах прозвучали отвратно!

Цзинь Лин, опять схватившись за голову, проревел:

— Ты бьёшь меня, потому что здесь нет Лань Ванцзи!

— Будь он здесь, немедля откликнулся бы на мою просьбу и помог тебя поколотить, не веришь?

Цзинь Лин, в самом деле не веря своим ушам, возмутился:

— Я вообще-то глава ордена!!!

Вэй Усянь презрительно усмехнулся:

— На своём веку я поколачивал, если не всех глав орденов, то уж точно больше половины.

Цзинь Лин вскочил, намереваясь выбежать из чайной.

— Если ещё раз ударишь, я уйду!

— А ну вернись! — Вэй Усянь одним рывком схватил его за ворот сзади и, будто цыплёнка, притянул обратно, ударив ладонью на этот раз по деревянной лавке. — Всё, не буду больше. Сиди спокойно.

Цзинь Лин вначале насторожился, но увидев, что тот действительно не собирается больше его бить, нехотя уселся на лавку. Небольшая шумиха в чайной наконец улеглась, и девушки, которые наблюдали за представлением, подошли, едва сдерживая улыбки, чтобы подлить в пиалы воды. Вэй Усянь взял чай, отхлебнул глоток и вдруг сказал:

— А-Лин.

Цзинь Лин дерзко бросил:

— Чего?

Вэй Усянь однако улыбнулся и ответил:

— Ты очень повзрослел с прошлой нашей встречи.

Цзинь Лин застыл от неожиданности.

Вэй Усянь потёр подбородок и добавил:

— Теперь ты выглядишь, хм, намного более надёжным. Я очень рад, и в то же время… как бы это сказать, если честно, раньше ты был глупышом и всё же… довольно милым.

Цзинь Лин неуютно поёрзал, будто снова захотел уйти.

Вэй Усянь внезапно протянул руку и обнял его за плечо, а другой растрепал волосы.

— И как бы то ни было, я рад тебя видеть, мелкий паршивец, ха-ха!

Цзинь Лин, позабыв об испорченной причёске, вскочил со скамьи как ошпаренный и бросился на выход. Вэй Усянь снова усадил его обратно ударом ладони по плечу и спросил:

— Куда ты собрался?

У Цзинь Лина даже шея покраснела, он грубо выпалил:

— Осмотреть Белую комнату!

— Ты разве не осмотрел её до этого?

— Я! Хочу! Осмотреть! Ещё! Раз!

— Если ты уже наведывался туда несколько раз, думаю, нет нужды в последующих осмотрах, ничего нового ты не узнаешь. Лучше помоги мне разобраться в другом вопросе.

Цзинь Лин больше всего боялся, что Вэй Усянь снова станет нести что-то тошнотворно слащавое. Он готов был стерпеть сильнейшую затрещину, но не выносил, когда кто-то гладил его по голове, обнимал за плечи и говорил что-то хорошее. О Вэй Усяне он и вовсе имел мнение, что раз уж этот человек на глазах у целой толпы не постеснялся заявить о своих намерениях лечь с Ханьгуан-цзюнем в постель, то совершенно невозможно предугадать, какие непотребства от него услышишь в следующий раз. Юноша торопливо ответил:

— Хорошо! В чём ты хочешь разобраться?

— Мне нужно разузнать, не встречался ли в здешних краях человек весьма примечательной внешности: лицо исполосовано несколькими десятками шрамов, а веки и губы у него вовсе отрезаны.

Судя по всему, это не было пустой болтовнёй, поэтому Цзинь Лин ответил:

— Разузнать-то можно, но для чего тебе понадобилась подобная…

Как вдруг служанка, которая как раз подливала воду в чашки, ответила:

— Вы ведь говорите о Железном Крюке (2)?

Вэй Усянь развернулся к девушке.

— О Железном Крюке?

— Да! — девушка, судя по всему, всё это время внимательно вслушивалась в их разговор из праздного любопытства и решила вставить слово, едва представилась возможность. — Без губ, без век… о ком ещё может идти речь, кроме него? По вашему говору, молодой господин, сразу ясно, что вы не местный. Поэтому мне и показалось странным, что вы спрашиваете о нём.

Цзинь Лин вмешался:

— Я, можно сказать, отношусь к местным жителям, но об этом Железном Крюке ничего не слышал.

Девушка ответила:

— Вы ещё очень молоды, ничего удивительного, что вы о нём не слышали. А вот в стародавние времена он был очень знаменит.

Вэй Усянь спросил:

— Знаменит? И чем же он прославился?

— Ничем, что можно было бы назвать благим поступком. В детстве от тётки отца я слышала историю, рассказанную её матерью, можете представить, насколько давно это случилось? Этот Железный Крюк, уж имени его не знаю, был молодым кузнецом. Бедным, но весьма умелым в своём деле да и внешне симпатичным. Работал усердно, всегда был честен и справедлив. У него была жена, красавица, каких поискать, и к ней он относился с большой заботой. Вот только она к нему такой уж любви не испытывала. Спуталась с каким-то негодяем-любовником, захотела избавиться от мужа, да и… убила его!

Очевидно, в детстве эта легенда сильно потрясла девушку, и теперь она решила точно так же потрясти остальных — рассказывала выразительно, в красках, и тон, и мимика попадали точно в яблочко. Цзинь Лин от услышанного покрылся мурашками и подумал: «Правду говорят, что самая жестокая на свете вещь — это женское сердце!» Вэй Усянь, впрочем, за все те годы, что ему приходилось иметь дело с лютыми мертвецами и злобными духами, наслушался подобных историй числом едва ли меньше тысячи, ему это было не в новинку. Поэтому он сидел без всякого выражения, подперев щёку рукой. Девушка продолжала рассказ:

— Та женщина испугалась, что кто-то узнает в мертвеце её мужа, поэтому отрезала ему веки и оставила пару десятков порезов на всё лицо. К тому же, опасаясь, что после смерти несчастный попадёт в загробный мир, где пожалуется на неё Паньгуаню (3), взяла с наковальни только что выкованный железный крюк, да и вырвала бедняге язык тем самым крюком…

Внезапно послышался чей-то голос, полный ужаса:

— Как его жена могла так поступить? Подобным нечеловечески жестоким образом обойтись со своим мужем!

Цзинь Лин целиком погрузился в повествование, и внезапно раздавшийся рядом голос заставил юношу содрогнуться. Он обернулся и увидел, что за его спиной стоят Лань Сычжуй, Лань Цзинъи и остальные юные заклинатели, которые вернулись из имения Бай и теперь слушали с таким же вниманием. Вопрос принадлежал Лань Цзинъи. Девушка ответила:

— Ай, у жутких событий, где замешаны отношения между мужчиной и женщиной, других причин и не бывает. Может, она ненавидела мужа за бедность и решила уйти к богатому, а, возможно, просто захотелось чего-то новенького, когда муж опостылел, это теперь никому неизвестно. В общем, когда несчастный кузнец превратился в невесть что, ни на человека, ни на демона непохожее, он уже был не жилец. Гадюка-жена тайно бросила его на могильнике к западу от городских стен. И даже вороны, что более всего любят лакомиться мертвечиной да гнилым мясом, увидев его лицо, не посмели склюнуть ни кусочка…