Лара Делаж - Пророчество королевы Севера

Брандон откинулся на стуле, выпятил грудь и икнул. Обвел глазами полупустой бар, пригорюнившуюся за стойкой пожилую женщину с тройным подбородком и большой бородавкой возле носа, бесцветную, наверное, и в молодости. Выглянул в окно, у которого они сидели. На дороге, ведущей в порт, происходило будничное ежедневное движение: сновали тачки, проезжали телеги, повозки, верховые, лошади, ослы…

– И выбирать, – продолжал капитан, сделав знак женщине принести еще. – Мы могли бы выбирать – не то, что предлагает нам судьба, не то, что нам готовы дать люди вокруг нас. Мы бы могли с тобой нагнуть и судьбу, и всех шлюх в борделях Вандервилля… да и Дравийского побережья! Говорят, ихние шлюхи нашим не чета, такое умеют…

У Брандона в глазах появилось мечтательное выражение. Он улыбнулся и пустил слюну в углу рта – был уже совершенно пьян.

– Пиво закончилось, – буркнула женщина, подходя к столу.

– Что это за заведение, если у вас может закончиться пиво! – заорал бычьим голосом капитан.

– Все выпили, – горько подтвердила хозяйка. – Потому как свадеб много в этом году. Вчера в Серонде три свадьбы гуляли, остатки уже туда вывезли. Сегодня к обеду привезут из Алта.

– Свадеб много… – задумался Брандон. – Свадеб много – детей в следующем году родится много… Как раз развернемся, будет кому работать потом на нас!

– Вино есть, но не самое лучшее осталось, кисляк… Водка есть, яблочная – старая, крепкая.

– Тащи водку, – приказал капитан и, не дождавшись, пока женщина уйдет, продолжал, обращаясь уже к Авиру: – А мы отдыхать будем… Сами будем выбирать… с кем нам спать… где нам жить…

Винта начала волноваться. Авир должен был приплыть утром, а его все нет и нет! Она вышла и долго смотрела на море, приложив руку козырьком ко лбу, защищаясь от солнца. Увидела застывшие, словно на льду, на зеркальной глади неподвижного моря лодки и корабли с поникшими полотнищами. «Как умерли», – подумала женщина о парусах, и сердце кольнуло предчувствие чего-то плохого. Она стала себя успокаивать, что где-то там, за бесчисленным множеством островов, так же висит мертвым мотыльком темно-вишневое крыло баркаса Авира. Что может случиться с таким прекрасным рыбаком и сильным, смелым мужчиной, как ее муж?

Винта хлопотала по хозяйству, стирала, вывешивала белье, вымыла входную дверь, хоть та и без того была чистой, и не спускала глаз с моря. Но ни облачка, ни дуновения ветра над ним…

Она ждала любимого утром, но он не приплыл и к обеду… Уже спала дневная жара, когда женщина наконец решила поесть. Вынесла ветчину с хлебом, села на пороге и продолжала выглядывать знакомый красный парус, как вдруг услышала скрип колес приближающейся телеги. Сосед, отправившийся утром в Вандервилль, вернулся, нагруженный мешками с зерном и бочками с молодым вином. Серый осел взмок, протащив тяжелую поклажу из столицы в Орвиль в полдень, в самый зной.

Винта услышала, что повозка подъехала к их дому, и повернулась поздороваться с соседом. Из нее выпрыгнул Авир. Белый клок волос над его лбом поник, глаз он не подымал, лицо было серое и злое. Женщина испуганно встала ему навстречу.

Толстый, краснощекий пожилой сосед, управляющий повозкой, в зеленом колпаке, свисающем на одно плечо, повернул осла и развернул телегу, едва ей кивнув. Муж был только в белой рубашке, вспотевшей на спине и под мышками. Куртка и кожаный мешок болтались за плечами. Винта бросилась к нему и остановилась, наткнувшись на холодный блеск глаз. Практически сразу услышала сильный запах алкоголя и испугалась, сама не зная чего.

– Что случилось, милый? С тобой все в порядке? А с баркасом? Как ты доплыл сегодня? – засыпала она его вопросами, понимая, что что-то пошло не так.

Авир отодвинул ее, как будто она была мебелью на его дороге, и зашел в дом. Бросил куртку и мешок на пол и сразу завалился на лежанку, не раздеваясь и не разуваясь. Женщина, памятуя старую истину не выяснять отношения с пьяным мужем, стащила с него сапоги и прикрыла дверь, оставив одного. Что-то подсказывало ей, что не нужно быть с ним сейчас.

В доме вся работа была переделана. Баркаса не было, и Винта захотела пойти искупаться. Повинуясь непонятному чувству, решила прогуляться сегодня вдоль моря подальше. Маленький пляж между Орвилем и Вандервиллем, отгороженный рифами от открытого моря и дюнами от любопытных глаз – идеальное место для купания в послеполуденное время! Она надела новую соломенную шляпу, висевшую у входа, и взяла подаренную Кавадой белую шаль. Вспомнила о своей бывшей хозяйке со вздохом. Пожалуй, за все бурные последние несколько лет ее жизни месяцы, проведенные в замке в роли служанки астролога, были самыми спокойными. Она восстановила в памяти ту особую атмосферу, окружающую эту красивую женщину… Как можно назвать то ощущение остановившегося времени, которое всегда пронизывало ее в присутствии этой молчаливой красавицы?

Винта перенеслась мыслями к вчерашнему гостю… Только после полудня Авир отчалил на ночную рыбалку, как со стороны леса рысью прискакал всадник в темном плаще – как будто ожидал, когда она окажется одна. Едва увидев его, сразу почувствовала гнетущее чувство, которое не отпускает ее до сих пор…

С трудом преодолевая высокие сыпучие дюны, Винта сняла туфли, но тут же их и надела – очень горячо ступать по раскаленному солнцем песку. Перебирала в памяти подробности вчерашнего разговора…

Всадник оказался самим Эрландом. В его присутствии она чувствовала себя маленькой мышкой, пойманной кошкой и загипнотизированной взглядом хищных глаз, двигалась и думала с трудом. У нее всегда после встречи с колдуном, даже когда они просто пересекались в коридорах замка, создавалось впечатление, что она полностью попадает под влияние этого могущественного, важного человека.

Винта встретила Эрланда снаружи и в дом пригласила войти жестом, потеряв дар речи, когда увидела, кто посетил ее. Сначала она подумала, что маг приехал повидать Авира. И испугалась, что их мирной жизни пришел конец. Каково же было ее удивление, когда колдун начал расспрашивать о Каваде и графе Бене!

Женщина вспомнила, что последний раз такое же гнетущее чувство – как будто она была всего лишь тряпичной куклой в руках кукольника, складывающего ее после представления в темную коробку, – она ощутила, когда ее пригласил к себе Варг и стал расспрашивать об Эде. Такие же эмоции она испытывала и при общении с Тарисом Беном. И то, что он навещал время от времени бордель, и она оказывала ему услуги довольно деликатного свойства, никак не облегчало этого состояния. В присутствии этих людей: Варга, графа Бена и Эрланда, – она не способна ничего утаить. Становилась открытой книгой, будто они выворачивали ее наизнанку и вытряхивали все из самых потаенных уголков души.