Лара Делаж - Пророчество королевы Севера

Заполненный цирк взорвался рукоплесканиями и криками: «Слава королеве! Слава наследникам!» Королева и дети подошли к перилам ложи и улыбнулись народу. Губы правительницы растянулись, обнажив ровные белые зубы, а взгляд оставался гордым и надменным. Она едва заметно кивала во все стороны, оглядывая трибуны цирка. Чуть опустила голову и встретилась взглядом с человеком в железном шлеме. Теперь улыбнулись ее глаза, а рот стал неподвижен.

Раздался скрежет, перекрывающий даже шум толпы – поднялась решетка подземелья гладиаторов. Королева и дети уселись, народ застыл в ожидании: кого выведут на арену… Это всегда был сюрприз, и пари заключались уже тогда, когда участвующих в боях гладиаторов вели вдоль трибун.

Драаги выходили, щурясь от солнца. Оно всегда ослепляло их. Подставляли лица лучам – на эту ласку их прав никто не отнимал. Злой латник отсчитал двенадцать самых лучших и сильных бойцов. Стражники копьями разделили их, остальные остались за решеткой. Из подземелья цирка ничего не было видно. Лишь по звукам можно было догадаться, что происходит снаружи.

Справа от выхода лежало оружие: мечи, кинжалы, сабли, палицы и боевые цепы.

– Берите оружие, собаки… И вперед!

Перед боями драагов в полном вооружении проводили вокруг арены, чтобы на них могли посмотреть зрители. Кто-то глумился, кто-то бросал оскорбительные или одобрительные возгласы. Иногда в них летели цветы, иногда – объедки.

Когда они вышли на публику, по рядам пронесся ропот. Их было так мало! Обычно в битве участвовало тридцать человек, а сегодня – только двенадцать. Но какие двенадцать! Лучшие гладиаторы страны… Народ заворчал, как раздраженное животное, предчувствуя особое зрелище. Они будут сражаться между собой?.. или с дикими зверями?

Драаги, растянувшись цепью, начали обходить арену. Грудь каждого бойца равномерно и мощно расширялась – это была их разминка перед боем. Свежий воздух, голосящая толпа, путь длиною в окружность цирка…

Что-то было не так в этот раз. Всегда смотрящий прямо перед собой, возглавлявший шеренгу Варг обводил взглядом первые ряды. Он буквально впивался в каждое лицо, и шаг его был медленнее, чем обычно. Невольно те, на кого падал его взгляд, опускали или отворачивали головы. В первых рядах садились самые дерзкие и храбрые мужчины, но никто не мог выдержать взгляда драага – в нем не было жизни, на них смотрела сама смерть… Как будто там, за зеленым болотным туманом, раскинулась страна мертвых. Каждый невольно задавал себе вопрос: а что человеческое осталось в этом бойце?

Взгляд же Варга внезапно остановился на чужестранце в лимонной чалме. Дорогая яркая одежда и необычного цвета кожа резко контрастировали со смуглыми телами и холщовыми платьями зрителей рядом. Ткань покрывала голову и закрывала нос и рот. Янтарные светлые, чуть раскосые глаза смотрели спокойно и весело. Человек не опустил их перед Варгом.

Она это или нет?.. Он не рассмотрел ночью, какого цвета глаза у странной посетительницы. Драаг вообще ее не запомнил. Она была красива… красива, как стелющаяся по степи лисица. Хотя лицо чужеземца скрыто, Варг готов был поклясться, что он улыбнулся. Ножны у гладиатора висели на правом бедре.

Вокруг галдела толпа. Здесь были дерзкие, манящие внимание женщин, наглые – мужчин, одобрительные – тех, кто ставил на него пари и выигрывал многие годы. Сегодня был особенный день, все ощутили это.

Лучших гладиаторов никогда на арену не выводили первыми, и не в каждом представлении они участвовали. Зрители распалялись, огонь запылал в сердцах, предчувствующих захватывающее зрелище… Варг больше ни на кого не смотрел. Он шел упругим шагом, унося с собой пристальный взгляд человека в чалме.

В центр арены вышел распорядитель боя, немолодой дородный мужчина в длинном кафтане, подпоясанный по низу жирного брюха красно-зеленым кушаком.

– Вниманию почтенных жителей Вандервилля предлагается битва, которая войдет в историю! – закричал он неожиданно молодым и зычным голосом.

Подождал, пока одобрительные возгласы толпы стихнут. Королева в ложе обмахивалась сиреневым пушистым веером, наследники приникли к перилам.

– Ее свидетели расскажут о ней своим детям и внукам, – он замолчал, смакуя нарастающее напряжение зрителей. – Потому что сегодня падет все, что долгие годы сопротивлялось семье Травалов!

Сделал знак рукой, и из западного крыла на арену въехала высокая затянутая холстом повозка, влекомая двумя лошадьми, покрытыми попонами с геральдикой правящей семьи: половина черная с красными мечами, половина карминная. Головы гнедых украшены плюмажами черно-красных перьев, поводья сильно натянуты, на глазах лошадей глухие шоры. Толпа затаила дыхание… Повозкой управлял королевский палач. Он направил коней в центр арены, поставив их перед глашатаем. Тот набрал полную грудь воздуха и выдохнул изумленным зрителям:

– Встречайте поверженных принцев Арута!

Палач соскочил с козел. Он был невысок и немолод. Странная болезнь изуродовала его лицо: нижняя челюсть обросла с левой стороны огромной опухолью. Одновременно с последними словами глашатая он сорвал покрывало с повозки… Взгляду толпы предстала ржавая железная клетка с двенадцатью людьми, скованными одной цепью. Их коричневые камзолы порваны и запылены, сапоги с высокими голенищами из дорогой кожи давно не чищены. Склоненные головы…

Палач открыл дверь клетки и потянул конец цепи. Повинуясь рывку, рыцари спустились на землю. Железо оплетало их шеи, натягиваясь с каждым движением, оставляя ссадины и порезы. Глухой рокот толпы перерос в рев. Правители Арута – последние родственники много лет назад свергнутого императора, до сих пор не признавшие власти Трава-лов. Наследник засунул два пальца в рот и оглушительно свистнул. Королева недовольно шикнула, и мальчик, покрывшись румянцем, откинулся на спинку кресла.

Они поднимали головы, щурясь от солнца, обводя глазами цирк, гладиаторов, палача. Тот повел их вокруг арены. Принцы прошли мимо дра-агов. Кое-кто задержал взгляд на этих бойцовых рабах Вандервилля. Варг не менялся в лице, внимательно наблюдая за ними. Они были сломлены, он чувствовал это кожей. В них уже не было жизни. Гордые правители далекой страны смирились со своей казнью. Но предназначенное им было хуже, чем они предполагали. Рыцари не будут казнены ударом топора, их не повесят, как простолюдинов, не разорвут лошадьми, как государственных преступников. Их отдадут гладиаторам, и под крики безумной толпы они умрут, эту толпу развлекая. У них нет шансов победить. Никто не выстоит перед отборными драагами цирка. Это не будет бой, это будет публичное убийство. И вместо славной смерти – жестокие муки с долгим и мучительным концом, чтобы доставить удовольствие зрителям.