Серг Усов - Имперский граф

— Открывайте, не бойтесь, — крикнула Нирма двум стражникам поселения, осторожно высовывающих головы над верхним краем деревянной надвратной башенки.

— Проезжайте мимо, добрые люди, — гулким баском отвечала ей густая борода, за которой совсем не видно было лица, — мы в гости никого не ждём.

Частые, густые рощи лиственных деревьев растущие в этих местах, были явно специально вырублены почти на четыре сотни шагов вокруг заострённых бревенчатых стен. Это открытое пространство позволило стражникам заранее увидеть их кавалькаду и запереть ворота. Видимо в этих местах и правда было неспокойно, если даже неполные полтора десятка всадников вызывали опасение у поселенцев.

— Слышь, борода, — взял на себя переговоры Олег, — открывай быстро, пока я не вынес здесь всё к Семи, — свою угрозу он сопроводил демонстрацией магической силы, сформировав конструкт и направив Воздушный Поток на стражников. Вот только энергии влил самую малость, буквально чуть-чуть. Но этого хватило, чтобы шлемы стражников сорвало, а их самих едва не опрокинуло. — Я имперский граф и винорский барон, а это мои спутники, — представился он ошеломлённым мужикам.

Демонстрации силы стражникам вполне хватило, чтобы они убедились, что шутить с ними не собираются. Но, надо отдать им должное, сдаваться они не собирались и сообщили, что уже послали пацанёнка за старостой и поселковым магом.

— Простите, благородный господин, — обратился к Олегу второй стражник, — но никак не можно нам без их ведома впускать. Хоть убейте нас, ваша воля, но…

— Ладно, подождём, — прервал его Олег.

По его одежде и одежде его спутников невозможно было определить столь важных персон. Сам Олег, его сестра и Клейн с Лолитой были одеты в удобные дорожные костюмы для верховой езды, правда, из дорогой геронийской кожи, и высокие ботфорты, недавно вошедшие в баронствах в моду с подачи Олега, в них было очень удобно во время путешествий как ездить в седле, так и перемещаться по земле. Десяток ниндзей Нирмы был одет в лёгкие доспехи егерей, не без некоторых, скрытых от глаз, асассинских секретов, вроде запрятанных в складках и подвесках метательных ножичков и сюрикенов, стальных, укреплённых магией, струн, игл, крюков и ядов.

— Тяжело в последнее время, господин граф, — рассказывал староста поселения Олегу, когда он, после бани блаженствуя, попивал клюквенный квас в трактире постоялого двора. — Почитай чуть ли не каждую декаду всякое жульё под видом беженцев норовит к нам пробраться. Бывают и настоящие беженцы, но мы никого не принимаем уже давно. Самим нелегко сейчас выживать, — староста тяжело вздохнул. — Наверное мы не дождёмся никогда окончания смуты.

За столом они сидели вчетвером. Поначалу староста и поселковый маг отнекивались от чести сидеть с ним и Клейном, но, придавленные построжевшим взглядом графа, всё же сели, но так напряжённо, словно в любой момент готовы были вскочить.

— Всё когда-нибудь кончается, — филосовски сказал разомлевший Олег, — и это пройдёт. На север-то часто ездите?

— Только до Кастиса. Сдаём там шкуры, иногда, мясо. Кое-что закупаем. Но, в последнее время, стараемся реже, и большими отрядами. А севернее, так вообще не суёмся. Благородные владетели, извиняйте, господин граф, если что не так говорю, но они совсем страх перед Семью потеряли. Безобразничают сильно. И ладно бы только друг с дружкой воевали, так они везде бесчинствуют и никакой управы на них нет. Куда наш добрый король Лекс смотрит?

Олег, конечно, мог бы сказать, куда король смотрит, но воздержался. А спросил о другом:

— Скажи, Мотыль, а вам никто из владетелей защиту не предлагал?

По насторожившимся взглядом старосты и мага поселения он понял, что те сейчас справедливо заподозрили его в желании самому взять их под защиту. А такая защита в этом мире и в таких обстоятельствах была сродни той защите, которую в родном мире Олега рэкетиры предлагали владельцам ларьков. Только Олег-то не собирался обдирать этих и других болотников, ничего не предоставляя взамен, кроме прекращения собственных же грабежей. Он давно положил взгляд на здешние месторождения железных руд и собирался, со временем, округлить свои владения, включив в них и эти земли.

— Да с нас и взять-то нечего, — принялся выкручиваться от предлагаемой чести староста. — Мы и себя-то еле прокормить можем, потому и не нападает из серьёзных никто. А всякую бандитскую мелочь мы и сами…

В этот момент наконец-то из бани вернулись Уля с Лолитой, Нирмой и двумя девушками-асассинами.

Сестра со служанкой сразу направились к нему за стол, а Нирма с девушками за стол к своим парням.

— Я думаю, мне есть, что рассказать уважаемым, — сказал Клейн, поднимаясь и подмигивая своему шефу. — Пойдёмте, посидим за другим столиком, — предложил он селянам.

Те, несколько неуклюже, вскочили вслед за ним и, кланяясь графу и виконтессе, отошли за другой стол.

Ночь Олег провёл с Нирмой. Её страсть, словно она всё то время, что прошло с его геронийского похода, только и ждала этого момента, Олегу очень понравилась. Рыжик была настолько неутомима, что утомила его самого, хотя он-то привык считать себя ого-го каким брутальным мачо. Впрочем, комплексами он не страдал и спокойно уснул после постельных игр под расслабляющий массаж её ласк.

В Кастис они прибыли на следующий день ещё до обеда. Здесь они впервые почувствовали дыхание смуты.

В отличие от городов баронств или Бирмана, здесь резко бросалось в глаза тотальное обнищание людей. Не только слишком большое количество нищих и голодных людей, но и скудость предлагаемого в магазинчиках и лавках товаров говорили о многом. А ещё цены. Было такое чувство, что денег на руках у людей не осталось совсем.

Олегу-то это всё пошло вроде бы и на пользу, за почти новый фургон вместе с упряжью под четвёрку попарно коней унылый торговец попросил всего пять лигров, а когда Олег предложил вместо лигров расплатиться рублями по курсу один к одному, то у торговца даже тряслись руки, когда он принимал от Клейна оплату. Но, всё равно, почему-то было грустно смотреть на такое обнищание.

Двоих тяжеловозов, после того, как четвёрку их товарищей впрягли в фургон, привязали к нему сзади. Продавать их было жалко, да Олег и сомневался, что в городе нашёлся бы хоть кто-то, кто смог бы их купить.

Задерживаться в городе не стали, только пообедали и двинулись дальше.

Тюки и мешки, которые до этого были навьючены на лошадей, как на вьючных, так и на верховых, сгрузили, естественно, в фургон.

Кроме двух тюков с парадными вещами виконтессы, были ещё вещи самого графа, правда, в количестве раза в четыре поменьше, чем у неё. Были два трёхведерных бочонка с высококачественным выдержанным кальвадосом и всякая всячина, необходимая в путешествии — запасная одежда и обувь, спальные мешки и одеяла, походная посуда, некоторое количество продуктов, в основном вяленное мясо, твёрдые сыры, мёд, орехи, крупы, соль и специи.