Серг Усов - Имперский граф

— Деньги, говорю, зря дала. Видишь, вон у стенки там? — Олег показал в сторону скобяной лавки, рядом с которой, в стороне от толчеи, стоял, прислонившись, мутный тип с крысиной мордочкой. — Это ты ему сейчас деньги дала.

— Ему? — моментально вызверилась Уля. — А вот и не угадал.

Она мгновенно сформировала конструкт любимого гортензиевского боевого заклинания Ледяная Игла и ударила им в сердце стоявшего возле лавки типа. Никто из множества горожан, снующих сейчас по улице, даже не заметил, как кулём вдоль стены сполз мужчина.

Олег только вздохнул, но ничего говорить не стал. Он и сам сейчас пока ещё не сформулировал для себя своё отношение ко всему, что происходит вокруг, и как ему стоит действовать в тех или иных обстоятельствах.

Тогда, после попытки нападения на них людей графа ри, Плесса, он не столько не захотел терять времени, сколько посчитал бессмысленным мстить графу. Засада ведь ставилась не персонально на Олега, а если уж вразумлять, то учить надо всех владетелей в тех окрестностях. Олег не без основания полагал, что все они примерно такие же, как и граф ри, Плесс. И это не люди такие, а жизнь и обстоятельства такие. Он прекрасно знал, что во времена смут даже вчерашние весёлые и доброжелательные люди часто становились изуверами и убийцами. Если здесь и нужно наводить порядок, то начинать это надо в Фестале, и забота это не его, а короля Лекса. А графского сынка и его офицера Олег приказал отпустить, только, в назидание, перед этим хорошо выпороть. Мести и преследования с их стороны он не боялся, да те и сами сообразили, на магов какой силы и знаний они нарвались.

— Эй, — позвал он идущих с ними рабов, — ведите, где у вас тут рынок. Знаете?

Центральный городской рынок встретил их изумительным запахом свежей выпечки. Нет, свойственная этому средневековому миру вонь от сточных канав, навоза и потных тел тоже была, но к ней он уже привык и не замечал, а вот запах свежевыпеченных булочек почуял сразу. Сами наелись пирожками с ягодами и мёдом и накормили до отвала свою охрану и рабов. Олег иногда задумывался о том, что магия, видимо, всё же забирает каким-то образом и обычную энергию тела. Ничем иным он не мог себе объяснить, как с такой любовью ко всяким изделиям из сдобы и с таким количеством их поедания сестре удаётся сохранить модельную фигуру. Она ведь реально съела больше него раза в два, хоть он за сестрой и не считал, почти.

Затем прошли по рынку, набрав продуктов на несколько дней. Нагрузили рабов, словно ишаков, и отправили их в особняк, а сами ещё долго ходили по лавкам и магазинам, присматриваясь к ассортименту и ценам. Не без удовольствия встречал на прилавках и свою продукцию.

— Ты знаешь, Олег, я поняла, что мы слишком дёшево продаём наши товары, — заявила Уля. — Ты видел, за сколько тот прохвост продавал мыло, обычное, хозяйственное?

— А я думал, что такие вещи тебя совсем не интересуют. Вон, смотри, — показал он на прилавок, где среди разложенной всякой мелочёвки лежала стопка бумаги. — Эй, почём бумагу продаёшь?

— Лигр за сто листов. Если листами, то дороже — пять солигров лист, — равнодушно ответил тот, определив в них небогатых благородных, которым явно бумага не нужна, а прицениваются от скуки.

— А если поторговаться, то за сколько отдашь? — не отходил от него Олег.

— Извините, господин, но дешевле никак, и так себе в убыток продаю, — развёл руками торговец.

Неплохой навар получается у торгашей на его продукции, думал Олег выбираясь с рынка.

— Пойдём дворец посмотрим? — предложила Уля, когда они покинули толчею.

— А зачем? И так завтра-послезавтра туда переедем. Надоест ещё этот гадюшник.

— Откуда ты знаешь, что гадюшник? — удивилась она.

— Сердцем чую, — засмеялся Олег. — Ладно, пошли, глянем глазком.

Дворец винорских королей намного превосходил королевский дворец Бирмана и размерами, и богатством украшений. Даже годы смуты на нём не сказались. Во всяком случае, внешне всё выглядело впечатляюще.

Они прошли вдоль ограды всего дворцового комплекса, смешавшись с толпой зевак, так же, как и они, глазевших на это великолепие.

— Красиво, — вынесла вердикт Уля, — очень красиво. А мы когда поедем представляться ко двору?

— Клейн завтра с утра нанесёт визит к Морнелии, тогда и узнаем. У тебя пирожки ещё не улеглись? А то пошли в каком-нибудь трактирчике посидим.

Для того, чтобы посидеть за чашкой чая или бокалом вина — Олег ещё не определился, чего ему хочется, они выбрали явно дорогой, кричаще украшенный трактир, расположенный совсем рядом с королевским дворцом на набережной Фесты. Холёная рабыня-официантка мазнула их подозрительным взглядом, видимо сомневаясь в их достаточной платёжеспособности, но приветствовала очень вежливо.

— Что будет угодно заказать? Госпожа, господин? — спросила она, игнорируя Лолиту, моментально определив в ней служанку.

Сопровождающие их ниндзя заняли отдельный столик, ближе ко входу.

Трактир действительно оказался очень дорогим, Олег увидел, как выпучились и вильнули в его сторону глаза ниндзей, узнавших здешние цены. Он дал им знак, чтобы не волновались и заказывали себе всё, что пожелают, он потом разберётся.

Несмотря на дороговизну, зал, рассчитанный почти на полторы сотни человек, был заполнен не меньше, чем на две трети. Столица есть столица, тут людей с деньгами и должно быть много.

— Ваш заказ, — рабыня, смягчившаяся к клиентам после того, как они сделали дорогой заказ и заплатили за него вперёд, принесла на подносе серебрянный чайник с тремя фарфоровыми чашками Олегового производства, и целую вазу дорогих, по её уверению эксклюзивных, пирожных.

— Родненькие наши чашечки, — засмеялась Уля.

Основными клиентами этого трактира, как понял Олег, были представители столичной золотой молодёжи. Сословные различия тут значили много, но ещё больший вес имело богатство.

Сидевшая за соседним столом компания молодых, богато одетых благородных юношей и девиц просто измучилась от того, что рядом с ними какие-то, пусть и благородных кровей, босяки заказывают себе то, на что им самим не удалось выпросить денег у своих родителей. А Олег заплатил за девять пирожных и чай целых четыре лигра. В Сольте он за такие деньги мог купить целиком корову вместе с рогами и выменем.

Олег старался не замечать их нарочито громких обсуждений его и сестры. К тому же, по сравнению с тем, как умели троллить в его родном мире, это был просто детский сад какой-то. Но, посмотрев на то, как покраснела Уля, завёлся.

— Посмотри, сестрёнка, тебе не кажется, что здесь слишком дурно пахнет? О, мне кажется, что это смердит от того носатого плешивого сморчка за соседним столом. Ты его видишь?