Дракмир - Маг Азидал. Война

- Командир, - обратился к Карму один из воинов, кивнул на руку. - Помоги?

Везунчик привычными движениями замотал рассеченную руку бойца бинтом, сорвал флягу с зельем, пропитал бинты парой капель и сунул горлышком в зубы бойцу, дав выпить ровно два глотка, не больше и не меньше. Как учили, как рассказывали...

За это-то его и прозвали Везунчиком. Карм не отличался особой удачей в бою, полно старых шрамов красуется на молодом еще теле, а в улыбке не хватает зуба, люди прозвали его таким везучим за одну необычную деталь. Карма всегда замечают вышестоящие, намного чаще, чем простого бойца.

Везунчик служит Альсасу всего-то пять лет, и на присяге он даже видел молодого еще совсем Азидала, тогда еще простого мальчика, стоящего за троном отца, разве что красивого и высокого для своих лет.

Знавал Карм и Рапала, молодого способного вояку, кандидата в тысячники, уже умершего в поездке с лордом в столицу. Знал Гилана, почти ставшего Командиром Армии за место Гданада. Везунчик знаком и даже подружился с одним из Первых, самим Рамлохом, лучшим Алхимиком Гильдии! Он и давал ему уроки по использованию зелий, и даже перед битвой пару лишних фляг вручил, с пойлом получше, чем для простых вояк.

К тому же Карм еще и родственник нынешнего Командира Армии, Ромула. Дальний, конечно, седьмая вода на киселе, но все же... Пять лет на службе, а уже десятник, младший офицер! И плевать всем, что ни разу он не воспользовался связями для продвижения по службе, а все трудом и верностью заработано.

В глазах простых солдат такие знакомства иначе как счастливой случайностью и не назвать. Одним словом - Везунчик.

- Везунчик! - крик сменившего десятника. - Ты как там?!

- Пять минут! - гаркнул Карм в ответ.

Он и сам видит, что враги наседают. Меж зубцов показались новые крюки чертовых лестниц, показались кончики остроконечных шлемов, зеленые доспехи. Нормальные воины пошли в бой... Хреново дело. Но пока, терпимо.

Карм повел плечами, и к собственному удивлению услышал треск порвавшегося ремешка доспехов. Нагрудник повис на одном плече, позади грянула о пол часть, защищающая спину.

- Зашибись, - присвистнул подчиненный, хмыкнул. - Повезло, что не в бою. Карм, ты как? Нигде не зацепило?

Везунчик сам добил остаток доспеха, подрезав ремешки ножом. Десятник остался без доспеха, оставшись в короткой тунике до бедра. Сталь защищает только руки и ноги, да голова шлемом прикрыта. Некогда сейчас чинить, главное после боя доспех найти, а то сотник с дерьмом сожрет за потерю.

- Терпимо, - уже посвободней повел плечами Карм, похрустел шеей. - Стройсь!

- Везунчик! - орут спереди. - Мать твою!

Звон клинков мешается с матами и криками, враги прорываются с такой ловкостью, будто на штурме стен с лестниц собаку сожрали, не давая просто убивать себя, как одержимое мясо.

- Зелье, - спокойно командует Карм своим.

Десятка воинов глотнули из фляг, восполнив силы и залечив мелкие синяки да порезы. Свист стрел заставил пригнуть головы, но это свои, пакарамские вояки, садят из луков и арбалетов со двора по прорвавшимся.

Везунчик поднял щит к груди, воины зеркально повторили движение, став единой стеной стали и клинков. Везунчик одним движением головы показал новую цель, пролезающих на стену людей в зеленом, что еще пару секунд и вдарят в бока товарищей. Критическая точка, способная перевернуть сражение на этом участке.

Десятник в последний раз глянул на верхушку башни, туда, где должен сейчас восполнять силы его лорд и владыка. Сейчас особо плотно штурмуюют как раз стены возле башен, надеясь выбить отдыхающих магов.

Карм стиснул зубы, выдохнул через нос, рука сжалась на рукояти меча, такого знакомого, до последней щербинки, сидящего в руке так плотно, будто родился с ним... Правящая семья графства не должна познать поражения, они не пропустят врага к сыновьям Гидеона, никогда!

- Вперед! - рявкнул Карм.

Не только его отряд вступает в битву, стены широки, позади сражающихся полно "отдыхающих", было пару минут назад. Теперь темп сражения заставляет всех защитников вступать в битву, тяжеловато становится... Позади оттаскивают по лестницам трупы и тяжело раненых, впереди снова кипит кровавая рубка. Но пока... Терпимо.

Не оборачиваться, не оглядываться, смотреть вперед, не сводить взгляда с врага. Верить в силу товарищей, верить, что где-то там за спиной никто не прорвал участок стены, что не целит враг из лука в затылок. Просто верить... И сражаться!

- А-а-а! - с оттягом клинок врубается в шею врага.

Сколько уже идет битва? Карм не знает, время в сражении всегда неоднородно. Руки тяжелеют, лезвие меча уже не такое острое, с трудом прорубает тела врагов. Под ногами мешаются трупы, сапоги скользят в лужах крови, а стоны раненных впиваются в уши и сбивают с ритма.

- Чертов мятежник! - с яростью орет солдат врага, едва ли не с пеной на губах. - Сдохни, предатель!

Предатель? Вскипел в секунду Карм, в жилах аж кровь забурлила от злости. В глазах встают жертвы колдунов, коих все видели со стен. Горящая из-за врагов деревня, где он когда-то рос, а еще пустые белые глаза одержимых! Что они сделали с простыми людьми?! И это они после такого предатели?! Они мятежники?!

Это они предали саму человеческую суть! Продали демонам!

- Сдохни, сдохни! - вопит враг, врубаясь мечом в сталь щита. - Чертов мятежник!

- Сам умри! - завопил с ударом Карм. - Предатель тут ты!

От такого ответа враг аж оторопел на долю секунды, и Карм нашел брешь... С противным, но ласкающим слух воина звуком кончик меча пробивает грудь врага, точно в сердце. Мутнеют глаза, подгибаются ноги, Карм презрительно фыркнул и пинком снял с меча труп.

Но уже новый враг встает перед лицом, заносит клинок... И умирает от резкого выпада прямо в глаз. Сила наполняет каждую частичку тела Везунчика, давая удивительную мощь удара. Вот он, небольшой "секрет" простого с виду воина. Иногда, в пылу сражения, внутри просыпается странная сила, дарующая удивительную силу и скорость, а раны сами затягиваются на глазах.

Карм никогда не знал этому названия, ни с кем не делился и не советовался. Он только знал, что некоторые ветераны могут так же, как тот же знакомый Рапал. Или... Нет, сравнивать эту мелочь с могуществом самого Диглада было бы слишком самонадеянно, но эта сила ни раз спасала Везунчику жизнь. Жаль, толком контролировать это никогда не получалось, сколько бы он ни старался. Да и жрать потом приходилось столько, что прозвище едва не поменялось на Обжору.

- Везунчик! - осипший крик товарища.

Над плечом возникает копье, острая сталь вскрывает глотку врага, обагряясь кровью. Подоспел другой десятник, зрелый и опытный воин, что даже в такой плотной сече умудряется здорово орудовать копьем.