Виталий Свинчак - Лапа

— Здоров, братан. Ты готовишь еду? — поинтересовался я.

Рор решил не утруждаться открытием глаз и лишь повернул голову в мою сторону.

— Доброе утро, Онри. Вообще-то, сплю. — ответил он.

— Ничего, меня разбудил, теперь и сам вставай. В обход пора.

— Ладно, ладно, подожди. — нехотя согласился Рор.

Он встал с кровати и начал искать свою экипировку.

— А к чему вопрос про еду, ты голоден? — спросил он, натягивая штаны.

— Та запах странный почуял. Не чувствуешь что ли? — удивился я.

— Ты нашёл у кого про запахи спрашивать. Я хоть и травник, но с твоим звериным чутьём мой нос не сравнится.

Да, от папы мне досталась ещё и медвежья морда. А Рору от папы досталась курносость и обострённое чувство справедливости. Если бы не боевое воспитание мамы, то он мог стать одним из тех стандартных защитников хлюпиков. Но стальной характер и серьёзные намерения позволили ему достичь 17 уровня в свои 26. Он был темноволосым «пустым» урсой без мутаций. Но тем не менее весил внушительные 150 килограмм. А до моих 3 метров роста ему не хватало буквально пол кепки.

— Та мало ли, вроде сильно воняет. — не понял я как это можно не почувствовать.

Рор нашёл шлем и кольчугу, на выходе взял щит с копьём и мы отправились к главным воротам.

Наша деревня имела всего несколько улиц и была окружена каменной стеной. Вдоль стены были установлены сторожевые вышки. Эта сеть вышек позволяла заранее реагировать на угрозу. Первая вышка, что замечала опасность, била в барабаны, затем её подхватывала следующая и так об этом узнавали все. Выход из деревни был всего один — через ворота на севере. Мой дом находился на юге, поэтому мы потратили 10 минут, чтобы добраться туда. Масштаб тут не такой, как в нашем родном городе, но это дело привычки. Рядом с воротами стояла кузница. Когда мы проходили мимо неё, нас окликнул главный деревенский кузнец — уважаемый урс по имени Фер.

— Рор, Онри, вы сейчас в обход идёте? — прокричал он, высунувшись из-за угла кузнечной печи.

— Да, сегодня направимся в северную шахту, отнесём им запасы пищи на неделю. — откричался я в ответ.

Северная шахта — одно из странных названий, которые я узнал здесь. Исторически она всегда была единственной, и никогда не называлась просто «шахтой», а всегда именно «северной». Такая же логика, что и у «главных ворот», которые тоже одни.

Фер вышел к нам, на ходу вытирая о штаны руки.

— Отлично, есть просьба. Можете принести руды? — спросил он.

— Смотря сколько, много не унесём. — ответил я.

Я мог унести около 70 килограмм и Рор примерно 50.

— Возьмите Титана и загрузите его по полной. — Фер махнул рукой на стойло.

— Тогда привезём тебе всю гору. — пошутил я.

— Спасибо, ребят, удачной дороги. — сказал Фер с лёгкой улыбкой.

Престарелый кузнец помахал рукой и обратно спрятался в кузне.

Титаном он называл своего малео — огромное четвероногое животное с плоской мордой и молотом на носу. В наших краях их использовали как вьючное, а иногда верховое, животное. Мы забрали Титана из ангара и направились к главным воротам. От ворот шло две мощеных дороги. Первая, с мостом через реку, вела на восток — к соседней деревне. Вторая — по прямой на север, к шахте. А на запад вела небольшая тропинка. На её конце находился лес, где лесные шаманы проводили тренировки и добывали древесину.

Неспешным шагом, чтобы Титан не подумал, что мы спешим, наша братия подошла к воротам. На выходе с нами поздоровался стражник и вручил еду для шахтёров. Тюки с едой мы повесили на малео, но тот даже не заметил нагрузки. Я глянул на его характеристики и не удивился, предельный вес без штрафа к скорости — 2 тонны! Имя у него под стать, конечно. Всё тем же неторопливым шагом мы вышли из деревни и отправились на север.

Солнце неистово жгло и испепеляло любого, кто проявит слабость. Оно нагревало мою шерсть до той температуры, когда к ней невозможно прикоснуться. А под шерстью даже вспотела шея. Мутация головы имеет свои минусы. Уверен, у Рора никогда не потеет шея. Сейчас бы броситься в прохладную реку, лечь на спину и отдаться воле течения. Живот загорает, спина охлаждается и ты ни о чем не переживаешь, а лишь плывешь в неизвестность. Эээээээхх…

— Слышишь, Онри. — отвлёк меня от влажных мыслей Рор.

— А?

— Я вот так посмотрел на Фера, который всю жизнь куёт, и задумался смогу ли также. В смысле, до конца дней махать копьём. А ты не задумывался, чем хочешь заниматься?

В отличие от Рора, я не спешил искать смысл жизни, назначение смерти, причину рождения и прочие философские штуки.

— Неа, не задумывался. Меня всё устраивает.

— Ну, вот я точно не хочу оставаться воином. Чувствую, что моё призвание где-то в другой области.

— Поздно ты спохватился, — ухмыльнулся я — зачем тогда так долго качал ветку танка? Год, как-никак.

— Хотел быть наёмником, вот и качал. — Рор явно приуныл. — А потом привык и казалось, что мне это нравится. Но вообще, я хочу иметь трактирную лавку. Чтобы путешественники заходили ко мне перекусить или переночевать и делились историями из своих странствий. Таким образом можно прожить больше одной жизни, я считаю. — сказал Рор.

— В таком случае, я хочу быть таким странником. Путешествовать повсюду, видеть разные культуры и расы. А то сидим в хибарах и знать не знаем что там происходит в соседнем государстве. А там, может, куча всего интересного. — сказал я.

— Если вдуматься, то мы оба хотим разнообразной жизни. — подытожил Рор.

— Получается, что так. Но это планы на будущее. Пока что, я не хочу ничего менять.

— Так и обрываются мечты. Обрываются и никогда не исполняются… — грустно и еле слышно сказал Рор.

— Нет, не обрываются. А откладываются. Сейчас и других забот хватает. — попытался оправдаться я.

— Да ну? И каких же?

— Нуууу, денег заработать.

Моим планом было накопить 10 000 монет, прежде чем менять свою жизнь.

— Зачем? — возмутился Рор. — Чтобы путешествовать деньги не нужны. Еду и кров ты сможешь добыть на природе. Особенно ты! — подчеркнул Рор, намекая на мои обострённые звериные чувства. Да, к голове медведя кроме особой потливости ещё и хороший нюх со слухом идут, тут не поспоришь.

— Не знаю, Рор, я ещё не готов. Не могу описать почему. Не чувствую уверенности в своих силах. — сказал я и это было правдой.

— Как почувствуешь — поздно будет. — пессимистично заявил он.

Умеет же нагонять чувство безысходности и уныния!

— Если почувствуешь… — ещё сильнее сгустил он краски.

Ну всё, хоть сейчас иди и приноси себя в жертву какому-нибудь кровавому культу. Или что там делают, чтобы умереть?

Время пролетело незаметно, и мы оказались на месте. Привязали Титана и пошли искать работников. Пусть сами разгружают.