Ольга Коротаева - Нестандартные. Книга 4 [publisher: ИДДК]

– Мне кажется, площадка предназначена для иных тренировок.

Мужчина отпрянул, отскочив метра на два – не меньше. Рухнув на колени, он склонил голову:

– Простите, госпожа. Я заслуживаю смерти!

У меня по шее побежали мурашки, и я быстро посмотрела на смущённую Гестию:

– Райн сказал правду? Он заслуживает смерти?

– Нет! – вскрикнула она и… тоже опустилась передо мной на колени. – Шо не сделал ничего плохого, уверяю. Он всегда поддерживал меня, помогал не сорваться и убеждал окончательно отказаться от зелья анимагов, сделал для меня всё возможное и невозможное! А то, что ты увидела – моя вина. Просто я… люблю его!

Райн вздрогнул всем телом, но головы не поднял, лишь по носу его скользнула прозрачная капля. У меня самой к горлу ком подкатил. Часто-часто заморгав, я тоже стала на колени и обняла их обоих.

– Увиденное стало для меня неожиданностью, – манерно произнесла я. – Но я считаю, что вы двое подходите друг другу!

– Госпожа не злится? – осторожно уточнил райн.

– Госпожа испытывает восторг и умиление, – не в силах разговаривать иначе, улыбнулась я. – Надеюсь, райн, оборотню Гестии ты будешь служить с удовольствием, а не из чувства долга.

– Я был рад служить тебе, госпожа, – упрямо возразил райн.

– Если райн будет и дальше проявлят упрямство, придётся официально передать его тебе, – кивнула я Гестии. – Изучив законы Белой горы, я поняла, что могу сделать это, но готова ли ты к такому «подарку»? Готова ли взять на себя ответственность за ваше совместное будущее и убедить Шо, что райн может делать со своей жизнью всё, что пожелает.

Гестия кивнула и, бросая на райна смущённые взгляды, поднялась. Но вдруг покачнулась и, чтобы устоять, вцепилась в мою руку.

– Ты себя неважно чувствуешь? – забеспокоилась я.

– Порой мутит немного, но жить без зелья намного лучше. Ни изжога не мучает, ни страх быть раскрытой, ни вина за то, что обманываю сокурсников и тичей. – Она серьёзно уточнила: – Сегодня ночью на крыше как обычно?

– Буду рада нашей встрече, – успокоила я. – Мне нравится наблюдать за твоим прогрессом и любоваться необычной второй опостасью.

«А как я счастлива, что капля не в тебе, не передать словами, – с ноткой грусти подумала я. – Столько лет пить зелья. Бедняжка! Но это твоё алиби. Будь в тебе хаос, мир бы уже разорвало».

Вслух же сказала:

– Считаю, что необходимо поставить в известность ректора Одана.

Гестия побелела, и я поспешила успокоить девушку:

– Но я не буду настаивать на этом без твоего согласия… – Лукаво покосилась на всё ещё коленопреклонённого райна и добавила: – Мне ничего не стоит подождать момента, когда ты возьмёшь на себя ответственность за своё будущее и убедишься, что можешь делать со своей жизнью всё, что пожелаешь.

Ощутив в воздухе странное напряжение, которое порой тревожило меня на тренировочной площадке, я поспешила пожелать голубкам хорошего вечера и сбежать в общежитие. С некоторых пор находиться здесь для меня стало небезопасно, а ползать по земле, изображая гусеницу, чтобы запутать пробуждающуюся магию разорванного узла, совершенно не улыбалось. Я и раньше ощущала эту дрянь, но отмахивалась. А вот Койел оказался мудрее.

Парня своего я нашла, где и предполагала – Койел делал домашние задания в своей комнате. Доминир при виде моего вечернего реверанса проворчал:

– Опять эта бессовестная миксованная.

– Иди прогуляйся, – приказал соседу Койел.

– Да понял уже, – собирал тот учебники. – Я к Кверю. На ночь остаться?

– Шкура надоела? – прижал его взглядом Койел. – Найка моя истинная. Обращайся к ней уважительно.

– Хорошо, – смиренно отозвался Доминир. – не смотрю, не нюхаю, не разговариваю.

И выскочил из комнаты.

– Мне кажется, ты с ним слишком строг? – присаживаясь рядом с парнем, спросила я. – Уверена, Доминир не имел в виду ничего предосудительного.

– Парни все одинаковые – притянул меня Койел. – Думают о девчонках и мечтают затащить к себе на ночь. Особенно твой Земко. Бесит, что вы на одном этаже…

– Мне невероятно повезло с кавалером, – нежась в его объятиях, улыбнулась я. – Будущий вожак вервульфов – образец для подражания и идеал благовоспитанности!

– Дурочка, – мягко улыбнулся он и невесомо коснулся губами моих. Опалил дыханием: – Я же мужчина. А ты моя истинная. Да я дождаться не могу окончания семестра и момента, когда сделаю тебя своей женой!

Ощущая, как начинаю краснеть, я поспешила отстраниться и сменить тему:

– Раз ты считаешь меня неразумной, то не удивишься моей просьбе. Вот списки вервульфов. Можешь просмотреть и отметить, кто работает в полную силу, а кто бережёт их? Особенно меня интересуют те, кто не осознаёт своей силы, и думает, что лучше не сможет. Было бы замечательно, если бы ты выставил максимальные баллы, которые по твоему мнению каждый мог получить в идеальной ситуации. Ты выполнишь мою скромную просьбу?

– Легко, – вздохнул Койел, отодвигая курсовик. – Час-два, и всё будет готово. Тебе утром передать?

– Мне было бы приятнее поработать в твоей тёплой компании?

Я помахала своим журналом. Взгляд Коейла потемнел, и улыбка моя пропала. Пожалев о вырвавшихся словах, я поднялась:

– Сожалею, что смутила тебя. Доброго вечера, студент Койел. Благодарю за вашу помощь.

Не успела сделать и шага, как ощутила хватку на запястье. Обернулась и с лёгким испугом уставилась на вервульфа. Ноздри его подрагивали, глаза обрели красноватый отблеск.

– Пахнет страхом, – оскалился он. – А ешё…

– Не думаю, что стоит произносить это! – Я прижала ладонь к его рту и, отчаянно покраснев, отдёрнула руку. – Прошу отпустить меня и… простить. Теперь я осознаю, что поведение моё действительно было неразумным.

– Останься, – тихо попросил Койел, и я остановилась. – Ты же знаешь, что я не трону тебя. Не бойся.

– К сожалению, благородный вервульф, у меня нет столь похвального самоконтроля, – ответила я и, ужаснувшись, прижала обе ладони ко рту.

Но предательские слова уже вырвались. Журнал упал под ноги, а я чинно, развернувшись, чтобы Койел не видел моих пылающих щёк, поплелась к выходу, слыша за спиной хриплый смех.

Вот же… Когда же я пойму, что мы уже выросли?

Дверь захлопнулась у меня перед носом, и я, остолбенев, забыла, как дышать. Сердце забилось раненой птицей, ноги стали ватными.

Койел одним сильным движением прижал меня к двери и, нависнув надо мной, посмотрел в глаза. Твёрдые губы вервульфа кривила подрагивающая улыбка, взгляд манил завораживающей тьмой, грудь вздымалась от рваного дыхания, а моего обоняния коснулся умопомрачительный пряно-удовый аромат.

С шумом втянув воздух, я шепнула:

– Тебе не кажется, что это запрещённый приём?