Алексей Даниленков - Девушка, кошка и дракон

Я опять посмотрел на выложенные уже в пятый раз на столе карты, потом на руны.

— Рей, что скажешь?

— Тоже самое. Жить тебе осталось меньше года.

— Блин, и делать-то что? — голос невольно дрогнул, и эмоции снова пришлось глушить. — Неужели этого никак не изменить?

Жить, как ни странно, хотелось, да еще как. Хотя бы ради жены и ребенка. Зарплата администратора баз данных, а по сути простого эникейщика, в госконторе не позволяла накопить денег на что-то дороже велосипеда, не говоря уже о заначке на черный день. А все «хлебные» места прочно заняты, да и вообще с работой в нашем городишке туго.

— Нет. Избежать скорой смерти нельзя. Но Госпожа неспроста дала такой явный знак, да еще и больше чем за полгода до срока — наверняка есть шанс на что-то повлиять. Вот только что именно можно сделать я пока не знаю. Ты сам-то чего хочешь?

— Жить, естественно. В Страну вечного лета я не тороплюсь. По крайней мере в возрасте тридцати с небольшим, и оставляя жену с пятилетним сыном «на бобах».

— Сам виноват! — рявкнула Рей. — Два года я тебя пинала на предмет хоть каких-нибудь активных действий! И чего добилась? Не был бы лентяем, глядишь и денег мог бы Оксане оставить, да и вообще...

Она устало взмахнула ладошкой и опустила голову. Ее тоже не радовала ситуация.

— Подождите, — Ми, сидевшая до этого с закрытыми глазами, подалась вперед. — Вот оно — то, что можно изменить.

— Что? — я криво усмехнулся. — Сменить Страну вечного лета на что-то другое? На Рай что ли?

— Да нет же. Сделать так, чтоб не оставить Оксану «на бобах».

Рей пересела ближе к Ми:

— Рассказывай.

Девушки застыли, глядя друг другу в глаза. Через пару минут Рей повернулась ко мне:

— Нужен будет сложный ритуал и много подготовки. И не только. Мы должны успеть до середины июня.

— Почему именно до июня? — я озадаченно посмотрел на фамильяров.

— Солнцестояние, — пожала плечами Рей.

Пиликнул будильник на мобильном.

— Так, — я глянул на часы. — Через полчаса Оксана с мелким вернутся. Нужно прибрать тут все и проветрить. Потом все подробнее обсудим.

Итогом гадания и последующего обсуждения стала довольно бурная, но в то же время скрытная подготовка. Потихоньку от жены я начал откладывать на отдельный счет деньги, сэкономленные на разных мелочах и заработанные на мелкой халтуре. Открыл к своей зарплатной карточке дополнительную на ее имя. Оформил завещание.

Рей и Ми, не имевшие возможности помочь мне в материальном мире, тоже готовились как могли. Рей, как обычно, собирала информацию, готовила структуру ритуала и рассчитывала соответствия, попутно усиленно пиная меня на предмет саморазвития и зарабатывания денег. Ми потихоньку собирала энергию отовсюду. Пришлось даже пару раз прогуляться в лес, не говоря уже о медитациях в полнолуние и новолуние.

Н-ск, 2016 год. Июнь.

Ритуал, в кои-то веки, прошел вообще без ошибок. Просьба была услышана, это было ясно сразу, но вот ответ ни я ни девочки толком интерпретировать не смогли. Понятно было лишь одно — за выполнение просьбы придется что-то сделать. Что-то важное и значительное, но вот что именно, даже приблизительно не было понятно. После совместного обсуждения решили, что более точный ответ я узнаю позже, возможно даже после смерти. Потом Ми и Рей пытались узнать и о своей дальнейшей судьбе. У созданного в результате ритуала духа-фамильяра после смерти создателя было два пути: обрести полную самостоятельность, или раствориться в потоках эфира. Последнего ни мне, ни им не хотелось. Однозначного ответа девочки так и не получили. Все свелось к высокой вероятности остаться в живых, что давало некоторую надежду.

В итоге, опустошенный морально и физически, я умудрился слечь в середине лета с простудой. Переболев, и кое-как восстановив силы, решил оставить мысли о скорой смерти. Тем более, что сделано было практически все, чтоб хоть как-то сгладить положение, кроме разве что разговора с женой. Но на мои «колдунские штучки» Оксана смотрела с недоверием и легким неодобрением, да и я относился к ним скорее, как к забавному хобби, хоть и приносящему изредка полезные и интересные результаты. На этом фоне рассказ о знаках судьбы и скорой смерти в лучшем случае повлечет за собой сомнения в моем душевном здоровье. Жизнь потекла почти как раньше, и я даже иногда забывал о будущем. Как водится, в таких ситуациях — зря.

Н-ск, 2016 год. Декабрь.

Я глянул на часы — полдвенадцатого ночи. Блин, ну надо ж так встрять. И почему у нас всегда конец года завершается приходом полярного лиса? И каждый декабрь одно и то же — окончание финансового года всегда приходит неожиданно, как мороз зимой, и приносит с собой не только несходящийся дебет и кредит в бухгалтериях разных контор и конторок, но и срочную необходимость освоить неосвоенные фонды. Освоить фонды можно по-разному, например, внедрить новый регламент обмена данными, читай, сменить номер версии в титульном листе инструкции и в самой программе обмена данными. Причем сделать все надо еще вчера, потому что деньги уже попилены и горящие путевки на зимние праздники начальству из областного отделения жгут карман. А простым бухгалтерам и эникейщикам из мелких местечковых отделов работать до поздней ночи, ибо рабочий день у нас в таких ситуациях ненормированный.

Идти домой пришлось медленно и осторожно. Под конец декабря начались легкие оттепели, но сегодня к ночи подморозило, и улица превратилась в ледяной каток. Я уже собирался свернуть на перекрестке, когда услышал позади приближающийся рев автомобильного движка и почти перекрывающую его долбежку колонок. «Кто-то решил новую папину тачку ночью обкатать», — подумалось мне, когда визг тормозов и довольно громкий бум заставили меня обернуться. Обычно перед въездом на этот перекресток водители слегка притормаживали, потому что старое булыжное покрытие было сантиметров на пять выше, чем уложенный перед ним асфальт. Этот же водила, судя по всему, притормозить вовремя забыл. Чуть подброшенную машину занесло на льду и выбросило с дороги на тротуар. Я попытался отпрыгнуть, но поскользнулся. Последней мыслью было дурацкое: «Оксанка с Ванькой расстроятся». Потом были удар в плечо и голову, и дикая боль.

К-ск, 20** год. Декабрь.

Я вздрогнул от последнего воспоминания. Н-да. После такого оказаться в больнице не так уж удивительно. Если бы не тело и поведение врача с медсестрой. А так ясно, что ничего не ясно. Не то, чтобы я часто общался с врачами, но, как мне кажется, эти ведут себя странно. Слабость в теле, боль в животе и реанимационная палата тоже намекают на проблемы. И еще чувствовалось легкое беспокойство, как будто я что-то важное упустил из увиденного.