Джиллиан - Слепой охотник (СИ)

- Это за что же ты его так? - снова усмехнулась бабуля.

- За всё хорошее! - буркнула Ирина. - Знаешь, как он меня называет при всех? Прелестницей и бриллиантовой! Своей! Ручку, блин, ему хочется мою облобызать! Издевается постоянно, как ни встретимся! И своих он здесь, оказывается, ставит, чтобы следили за нашей аптекой! Расположения ему моего захотелось!

- Сколько ему, говоришь?

- Года тридцать два, тридцать три ли? - задумалась, постепенно успокаиваясь, девушка. И вздохнула.

Они посидели, помолчали. Бабуля заговорила первой.

- Вон значит, как получается, - словно в пространство, словно разговаривая сама с собой, проговорила она. - Демьян, Ярослав, Красимир, Женя этот... Ты.

- Бабуля, что можно сделать, чтобы Демьян перестал людей в рабов превращать? - с надеждой спросила Ирина. - Он ведь на грабёж посылает! А если на убийство начнёт?

- Я подумаю, - медленно сказала Нина Григорьевна. - Подумаю.

Ирина услышала в этом ответе обещание - и вторая тяжкая ноша почти свалилась с её плеч. В бабулю она верила.

Зазвонил мобильный.

- Да, Женя. Я сейчас буду, - вопросительно глядя на бабулю, сказала Ирина. Та кивнула: "Иди, мол". - Да, где-то через минут десять буду на остановке.

- Иди-иди, - подтвердила Нина Григорьевна. - А этот хлам сама уберу.

- Спасибо, бабуль!

Ирина быстро накинула куртку - ближе к вечеру всё-таки ещё холодно, - и выбежала из фитоаптеки.

Нина Григорьевна ещё немного посидела за столиком с внучкиным гаданием, разглядывая то, чего вообще не ожидала увидеть... Потом мгновенно связала несчастье старшего внука с тем, что сейчас представало перед её глазами с чужих вещей. Ноздри прямого носа раздулись от гнева, глаза сузились... Потушив свечу, Нина Григорьевна встала, не обращая внимания на бардак на столике, и закрыла комнату на ключ. Второго ключа не было. Содержимое столика ещё понадобится. А пока... Старая женщина взяла трость и заперла фитоаптеку. Затем вышла к противоположной той, куда направилась внучка, остановке, там села в такси и велела водителю:

- В юго-западный пригород. Потом скажу, куда именно.

9

Нина Григорьевна прищурилась. В тот же переулок коттеджного посёлка, куда направлялось её такси, ехала "газель". Женщина видела такие, когда они носятся по городу, развозя продукты на заказ. Склонившись к таксисту, она велела:

- За той машиной. Прилипни сзади поближе. И не останавливайся.

Последнее было не излишним. Нина Григорьевна прекрасно знала, куда добралась.

"Газель" притормозила перед металлическими воротами, дожидаясь, пока они разойдутся в стороны, и почти сразу въехала на территорию довольно большой усадьбы. Ворота ещё не дрогнули, чтобы начать движение закрыться, как такси, незаметно регулируемое необычной пассажиркой, немедленно влетело следом.

Пока "газель" заворачивала за дом - видимо, к хозяйственным дверям, такси развернулось перед крыльцом дома. От ворот, так и не закрывшихся, к машине бежали двое сторожей. Когда они добежали, таксист уже подал руку пассажирке, и та вышла, немедленно поставив перед собой трость. Ругательства застыли на губах сторожей при виде этой трости. Женщина хмыкнула и велела:

- Вызывайте хозяина! - И, обернувшись к таксисту, тем же повелительным тоном добавила: - Подождёшь меня здесь. Понял?

- Понял, - спокойно отозвался водитель и сел в машину.

Она огляделась. Несмотря на весенний пустынный вид, садовая площадка перед домом была великолепно обихожена: мусор убран, на клумбах уже красовались жёлтые тюльпаны. Но главное в поместье оставалось традиционным: все кусты и цветы под ними были медоносными. И ухаживали за ними одинаково - как за культурными, так и за дикими травами. Даже низкие кустики мать-и-мачехи были аккуратно освобождены от сорных трав, не говоря о медунице... И словно припушённые росой листья крупной садовой мяты, только-только поднимающейся, но уже подрыхленной, Нина Григорьевна узнала сразу, несмотря на подступающий вечер. Господи, как всё знакомо... Он не изменился. Всё те же привычки...

Со ступеней крыльца навстречу Нине Григорьевне спешил человек в деловом полуофициальном костюме, выразительно державший руку у пояса. При виде трости, на которую не менее выразительно оперлась странная гостья, он чуть не споткнулся. Уже спокойней подойдя к ней, он махнул рукой, отпуская сторожей, и вежливо спросил:

- Как вас представить?

- Нина Григорьевна, - ответила та и насмешливо уточнила: - Сначала ввести в дом, а потом представить.

- Простите, простите! - спохватился человек в костюме, кажется домоправитель, и, вероятно, от растерянности предложил гостье руку, чем та не преминула воспользоваться.

Пройдя лестницу и уверенней встав на площадке крыльца, Нина Григорьевна выпрямила спину. Следующие два шага к входной двери - и она снова преобразилась, став строгой и внимательной, сумрачно оглядывая богатые хоромы, в которые попала. Чуть дрогнул рот - на вычурную роскошь: колонны под ярко выраженный мрамор, мраморные же статуи, ковры, в которых утопает нога; отделанные облицовочным камнем стены с настоящими картинами... Но секундами позже женщина лишь едва заметно пожала плечами. "Каждому своё. По своей породе".

Человек в костюме подвёл Нину Григорьевну к креслу и усадил, косясь на трость, с которой чёрный череп блеснул на него алым отсветом глаз.

- Я предупрежу хозяина.

Та кивнула. Хотя еле уловимую насмешку человек в костюме всё же поймал, но опустил глаза: женщина, несмотря на возраст, сразу разглядела стоявшего в вестибюле, чуть не сливаясь со стеной, ещё одного из команды домашней обслуги.

Домоправитель направился к лестницам, но не поднялся, а спустился.

Что ж. И это осталось в привычках. Берлога должна быть внизу.

Дождавшись, когда неприметный человек в другом конце вестибюля на секунды отвернётся, Нина Григорьевна коротко, едва приподняв, дважды стукнула тростью по толстому ковру. Стук, конечно, вышел приглушённый. И в вестибюле его вряд ли услышали. Но там, внизу, этот нетерпеливый стук отчётливо услышал хозяин, пусть человек в костюме до него ещё и не дошёл.

Через минуту человек в костюме взлетел по лестнице и чуть не бегом приблизился к странной гостье, из-за которой хозяин только что рявкнул на него, едва только служащий рот успел открыть. Снова, уже уважительно, предложив руку, он помог ей встать так, словно поднимал с кресла немощную старушку, которая вот-вот развалится. Правда и то, что Нина Григорьевна шла рядом с ним королевой на приёме.

И с каждым шагом вниз открывался просторный зал, мало чем по роскоши уступающий верхнему этажу. Только вместо облицованных камнем стен вдоль тянулись книжные шкафы, которые будто указывали в дальнем углу на стол с креслом. Кабинет?..