Джиллиан - Слепой охотник (СИ)

Высокий широкоплечий парень насмешливо заглянул в глаза художника, который чувствовал себя неловко в джинсах и в джемпере - перед ним, человеком, чьей отличкой в одежде является кольчужная рубаха поверх обычной, из грубого полотна; свободные штаны, заправленные в крепкие сапоги, и ремешок на голове, удерживающий вьющиеся светлые волосы.

- Я не знаю, понимаешь ли ты, что прошло немало веков, - медленно выговорил Женя. - Для меня прошлое - тайна за семью печатями. А если спросить тебя? Ты понимаешь, что происходит? Начнём выяснять? Я пытаюсь добудиться человека из своего времени - появляешься ты! Так кто ты? Тоже Григорий?

- Душа человеческая одна - одежд у неё много, - вздохнул парень. - А сознания души, проживающей век за веком человеческим, накладываются одно на другое. Я знаю того Григория, которого выручаешь ты. Но я знаю и того Григория, брата Рады, которую в прошлом полюбил ты. Два сознания соединились. И кто скажет сейчас, чьё именно сознание пробуждается?

Риторический вопрос - понял Женя. Пора переходить к конкретике. Для начала решить личный вопрос.

- Почему Рада мне не поверила? - Спрашивая, он вспоминал женщину, мать Агнии, из своих снов. Она, несмотря на внешнюю резкость, была... симпатичной. Неудивительно, что Женя из прошлого, охотник Живко, влюбился в неё.

- Она потеряла силы - ты обрёл их. Она чувствовала неравноправие и считала это несправедливым. А потом... - Голова Григория печально склонилась. - Намудрили вы тогда. Очень уж намудрили. Она ждала, что ты придёшь снова. И уже готова была уступить. Демьян вмешался. Боги дали тебе силы нездешние, не каждодневные, но не силу богатырей. Медведь поймал тебя в лесу и сильно поломал. Ты никому не сказал. Когда приходило время волхвов, время совершеннолетия, они посчитали, что ты обуян гордыней: ты встречал их, сидя на скамье, словно князь какой, чтобы отдать листы с силой. И ни один из них не догадывался, что родные специально сажают тебя, прислоняя к стене, зная день их прихода. Рада тоже пришла. Ты не сказал ей и слова, не то что ласкового. Молча передал книгу-листы. И смотрел, по её, надменней всех князей. Она решила, что ты стал хуже Демьяна. А ты терпел боль и, что любишь, не признавался, боясь быть ей обузой. Агния, дочка её, знала, но с неё ты взял слово молчания.

В глухой тишине тёмной чащобы еле чирикнула птица - так слабо, будто боясь голос подать. Женя непроизвольно вздохнул.

- Но почему Демьян оставил меня в живых? Ты сам сказал - поломал.

- Мы оказались рядом, - пожал плечами Григорий. - Семья наша испокон веков была под княжеской рукой - дружинниками. Демьяна мы по-свойски проучили, когда тебя отобрали у него, а потом уж в тебе узнали того самого охотника, который должен отдать нашим сёстрам и братьям силу их, заключённую в листы. Знать бы мне тогда же, что ты за Радой приходил, я б тогда же ей сказал о тебе.

Женя хлопнул ресницами - и чуть вслух не выругался от изумления: воина напротив уже не было. Всё так же в свободной позе, слегка перенеся вес тела на одну ногу, стоял перед ним словно вставший с кресла современный ему Григорий - в домашних мягких штанах, в домашней куртке.

- И зачем ты мне это сейчас рассказываешь?

- А чтоб больше не дурили оба, - легко ответил Григорий.

- Может, о деле поговорим?

- Спрашивай.

- Я могу тебя вывести из состояния глухаря?

- Уже. - По плеснувшему негодованию (Женя и сам чувствовал, что сдержаться не сумел) Григорий сообразил, что ответ слишком краток. - Как только поговорим о том, чего не должны знать остальные, я встану.

- Но который ты встанешь? Сегодняшний брат Ирины - или тогдашний брат Рады?

- Сегодняшний, но вспомнивший странствия души во всех прошлых воплощениях. Правда, постараюсь, чтобы вам это не мешало.

- Почему ты стал глухарём? И кто ты такой, как и другие двое при волхвах?

- Последнее просто: если вместо одного внука волхв получал от своих детей двоих с почти одинаковой силой, один из них становился воином-хранителем, которого можно было вызвать, в случае если с волхвами случалось что-то, с чем справиться они не могут. А вот почему глухарями стали... - Григорий нахмурился. - Соблюдай Демьян-старший закон, установленный богами, живи он подальше от внука и не бросай своих сил на личное благополучие, Демьян-младший не стал бы откровенным вором. Но стал. Обыскал как-то без деда его подвал, любимую берлогу, обнаружил заветную тетрадь. Сил-то у нас нет сверхчеловеческих, но, если знать приёмы, можно их развить. Что Демьян-младший и сделал по дедовой тетради. А дальше - хуже. Он нашёл способ подчинять себе людей и пустился напропалую грабить и роскошествовать. Наткнулся на нас, хранителей. Современные сопротивляться его взгляду не сумели, но вместе с этим пробудились мы - хранители прошлых веков, и не дали Демьяну подчинить необученных. Я ждал только проникновения в закрытый мир Григория силы из прошлого. И дождался.

- Не слишком сложно? - с недоверием спросил Женя. - Ну, ведь старшие могли заранее научить внуков, как именно надо жить, чтобы не попадать в различные ситуации.

- Искушение силой и присущей ей властью - одно из самых сильных, - задумчиво сказал Григорий. - Суть возраста, назначенного богами, тридцати шести лет, в том, что человек в эти годы становится сложившейся личностью, которая вписана в общество. И для него уже не существует лёгких искушений. - И усмехнулся. - Старые боги как-то не думали о том, что в будущем окажется гораздо больше искушений, чем в их время. Они надеялись, что наделяют силой людей, зрелых, уже преодолевших искушения. Людей, если не мудрых, то умных. Ну что? Мы выходим из состояния глухаря? Или у тебя есть ещё вопросы?

- Ну... Наверное, будут новые - я сумею спросить у тебя о чём-то втихаря от остальных?

- Сумеешь, - чуть улыбнулся Григорий.

- Откуда ты всё это знаешь? - всё-таки не выдержал Женя.

- Хранители всегда всё знают, когда им приходится заниматься такими вещами, - пожал плечами тот. И, став серьёзным, посоветовал: - Только будь осторожен сейчас, когда я начну выходить из своего глухарства.

- Почему?

- Мне нужно немедленно приходить в форму, - объяснил хранитель, - чтобы обеспечить вашу безопасность и помочь нашим старшим. Выход будет довольно бурным для человека, который пару лет сидел почти в коме и чьи мышцы хоть и не атрофировались, благодаря заботе сестры и бабули, но ощутимо ослабели. Я буду приводить это тело в боевую форму, проводя его во времени по тем часам, которые помогали ему оставаться хранителем, пусть и в неведении о том.

- И как я должен быть... осторожным? - насторожился Женя.

- Ну, помогите телу не пораниться, - спокойно и даже безмятежно ответил Григорий. - Этого достаточно. А потом выведем в реальность остальных глухарей.