Джиллиан - Моя сказка (СИ)

… Синд открыла дверь апартаментов, грустно думая о том, что сейчас придётся вымывать свою комнатушку от присутствия ночных гостей. Но перед тем придётся снова осмотреть апартаменты и проверить, не грозит ли новая уборка.

Только ступила пару шагов, как услышала твёрдый стук каблуков. Сёстры дома? Опять прогуляли свои занятия?

— Явилась? — презрительно сказала Ивет, со злобой глядя на неё.

Синд удивилась: странно, вроде она ещё ни в чём не провинилась. Или сёстры что-то задумали, а она помешала? Или… Что она сделала не так? В уме закрутилось: уборка, стирка, глаженье, мытьё полов и посуды… Что она сделала не то?.. Сердце застучало тревожно и быстро-быстро… Не успела додумать, как сестра подошла очень близко.

От хлёсткой пощёчины Синд чуть не упала. Не оттого что больно и сильно — от неожиданности. Руки к лицу взметнуть не успела — голова мотнулась от другой пощёчины, а щёку обожгло остро заточенными ногтями. Второй удар оказался очень сильным. Внутри носа что-то больно хлюпнуло… Но сестру не остановило даже, что теперь лицо сводной сестры защищено ладонями.

— Это тебе за меня, гадина! — приговаривала Ивет с каждым ударом. Синд вынужденно пятилась, уже не в силах закрыться полностью: приходилось оттирать кровь, бежавшую из носа и разбитой губы. — Это тебе за Лунет! Это тебе за то, что баронета увела, гадина! За то, что он сегодня пришёл и расспрашивал, как написать нашей матери официальное предложение, ты — гадина! Змею пригрели — мама правильно говорила! Кормим, одеваем, сдохнуть с голоду не даём! И чем ты нам отвечаешь на это?! Гадина!

— Иве-ет! — с гнусавым рёвом ворвалась в апартаменты Лунет и остановилась, мокрая от слёз. Когда до неё дошла ситуация в прихожей, она набычилась и решительно присоединилась к сестре.

… Разозлённая неприятным открытием (она нечаянно подсмотрела, как Лунет расписывается в ведомости у старосты травников), Мартина еле дождалась парней с их занятий. Сначала она заскочила в аудиторию магов-стихийников, потом Рик вызвал Александра — и только затем рыженькая воительница выпустила пар:

— Нет, вы представляете?! Синд не получает стипендии, хотя она ей положена! Знаете, кто получает вместо неё?! По личной доверенности! Эта белёсая мокрица — Лунет!

— Что-о?! — поразился и Александр.

— Вам не кажется, что пора разобраться, что происходит?! — крикнула Мартина. — Мы же, в конце концов, одна компания! Мы не собираемся выдавать её тайн, но мы можем хоть в чём-то помочь Синд! Слушайте, давайте сходим к ней и разберёмся раз и навсегда, что происходит!

— Но Мартина! В такие дела нельзя вмешиваться! — напомнил Бреки.

— Бреки, в такие — как раз можно и нужно! — рявкнула Мартина. — Вы, будущие мужчины, хоть раз смотрели на ноги Синд? Вы видели её ботинки, которые она так любовно перетянула тонкой проволокой, да ещё сделала это красиво, переплела — типа, красоту наводила? Изящно получилось — да?! А Синд сделала это, чтобы не видно было, как отваливается подошва! Ей ходить не в чем, а вы говорите — нельзя вмешиваться?! Всё! Как хотите, а я побежала разбираться с этими двумя мокрицами!

— Подожди, я с тобой! — бросился следом Рик.

Остальные промолчали, догоняя рыженькую, которая летела, несмотря на всегдашний комплект боевого мага, утяжеляющий её.

… На этот раз она не спрыгнула, а выпала из окна на подставленное сплетение ветвей и листьев. Ветви спружинили, а потом медленно прогнулись, помогая безвольному телу осторожно съехать на землю. Кусты, привычные к магии Синд, и без неё поняли, что девушка должна быть спрятана.

Полежав немного, хрипло дыша ртом — нос распух и забит застывающей кровью, Синд перевернулась на живот. Мысли путались, но одна, упрямая, не давала совсем потерять сознание: «Мне бы только до леса добраться…» А до леса добираться — надо пройти каменный двор вокруг общежития. Тяжело. Но зато доберётся до лужайки при опушке!.. Чуть не заплакав от слабости в избитом теле, девушка напомнила себе, что плакать тоже нельзя: лопнувшую на лице кожу будет щипать от слёзной соли. «Ничего, — думала она сквозь пропадающие перед глазами и снова появляющиеся ветви калины. — Мне бы только до леса добраться. А там меня никто не найдёт, и до утра я успею…» Перед глазами снова потемнело. Что-то сегодня сёстры очень уж разозлились… Сдался им этот толстяк… Правда, он единственный отпрыск и наследник обширных земель… Но быть его женой… Старшие сёстры тоже дурёхи, если думают…

Синд напряглась, привстала на колени. Хватит ли сил на заклинание невидимости? Хотя бы на те несколько шагов, которые помогут ей пересечь двор общежития… Пересохшим ртом она прошептала, выталкивая слова, заклинание. Перед глазами помутнел свет фонаря, только что качавшийся маятником перед нею из-за постоянного головокружения. Девушка, цепляясь за ветви, сумела встать — и побрела к лесу. Как он был близко вчера, когда ей всего лишь хотелось спать! И как он сегодня далеко…

Ноги босые… Приятно идти по гладким каменным плитам, ступая горячими стопами по прохладному. Только вот сил маловато, и томит страх, как бы кто-нибудь из магов-стихийников не почувствовал в пространстве её заклинания…

Пройдя середину двора, девушка жадно, на остатках сознания потянулась всеми ощущениями к травам. Те откликнулись не сразу, но их сила, постепенно собирающаяся вокруг неё, окутала невидимой защитой, и Синд уже быстрей прошла последние несколько шагов до травянистой лужайки.

Здесь, на краю лужайки, травы были невысокими, но сильными. Синд вдохнула всей грудью их запахи и уже быстро зашагала к лесу, на ходу запахивая края разодранной рубашки и непроизвольно вздрагивая от влажного к ночи лесного холода.

Синяки к утру должны пройти. Вот с кровоподтёками на лице придётся поработать… Машинально она дошла до любимого места — до лесной поляны с высокими травами и села на колени. Закрыла глаза и принялась читать заклинания, время от времени поднимая руки, взывая к травам и деревьям… В полусознательном состоянии она видела туманное разноцветное сияние, которым постепенно наполнялись травы вокруг неё, а потом тянулись к ней. Она наконец перестала отчётливо чувствовать боль во всём теле и сонно легла на склонившуюся рядом копну трав. Вскоре она спала, а травы, настроенные на неё, неспешно продолжали лечить изувеченное тело.

… Норман сидел на бочке, выкаченной с катера, и смотрел на огни далёкого маяка, поблёскивающие на мелких волнах. В ногах устроилась сторожевая чёрная псина с пирса, которую он машинально поглаживал. Друзья сидели за спиной и тихо разговаривали о чём-то, а принц хмуро размышлял, нельзя ли отказаться от опрометчиво взятых на себя лекций по истории Архипелага. И кривился: нельзя. Он представитель короны. Ему не по рангу быть легкомысленным. А именно таковым выглядел бы его поступок: захотел — сделал, не понравилось — отказался. Нет уж. Взялся — тащи. Да и что такого тяжёлого? Две пары в неделю, а потом экзамен в сессию. Семестр закончится быстро, а там и отказаться можно будет… И забыть о той девчонке, что так хлопала на него глазищами…