Роберт Сальваторе - Без границ

От мысли, что Вульфгар искал у неё утешения и возможности отвлечься, по спине женщины пробежали мурашки, особенно сейчас, когда она рассматривала его большое и рельефное тело, тело, которому было около двадцати лет отроду, хотя сознание мужчины было намного старше — и намного старше самой Пенелопы. Она была ближе к пятидесяти, чем к сорока, в волосах уже стала появляться седина, а на лице — морщины, главным образом у глаз, потому что она постоянно щурилась во время чтения заклинаний и старых свитков. Пенелопа оставалась сильна и здорова, хотя в некоторых местах стала толще, чем хотелось бы, а в других — не такой упругой, как раньше. Всё это не слишком её беспокоило, но было приятно знать, что она ещё может привлечь внимание таких мужчин, как Вульфгар.

Он с нетерпением и радостью продолжал возвращаться в её постель.

Она подползла, чтобы усесться на коленях позади него, и положила руки на плечи мужчины, большими пальцами разминая тугие узлы мышц.

— Мой великолепный мужчина, — сказала она. — Почему ты в моей постели на сей раз?

— А почему бы нет? — ответил он, поднимая левую руку, чтобы накрыть её правую.

— Разве есть на побережье Меча женщина, которая не открылась бы для тебя? Разве есть молодая и красивая девушка, которой не хотелось бы оказаться в безопасных объятиях твоих крепких рук? — с этими словами она провела своими руками вниз по плечам к его гигантским бицепсам. — И всё же ты здесь, со мной.

Вульфгар издал короткий смешок.

— Пенелопа Гарпелл, знатная дама Особняка Плюща, сомневается в себе? — он повернул голову, чтобы она увидела его недоверчивый взгляд. — Мало что может удивить меня, женщина, но да, я удивлён.

— Это не сомнение, — отозвалась она, игриво шлёпнув его по плечу. — Всего лишь простая честность.

Она обогнула его сбоку, чтобы посмотреть в хрустально-чистые синие глаза — о, эти глаза! Даже глаза Вульфгара говорили о пугающих и прекрасных контрастах этого человека. Он был тьмой и светом, крепким и сильным, но таким нежным.

— Ты молод, — сказала она. — А я уже нет.

— Мне было сто и четыре года, когда меня убил йети, — с искренним и тёплым смехом напомнил ей Вульфгар.

— Да, но ты переродился и обрёл юность и силу, а также красоту, которая приходит вместе с ними. Ты можешь заполучить практически любую женщину, но всё-таки ты здесь. Почему?

— Эплер виэн, — ответил Вульфгар после короткой паузы.

— Эплер… — Пенелопа тоже замолчала и задумалась над корнями этой фразы — она знала большинство диалектов севера и догадалась, что это утгардский. Но только сильнее запуталась, попытавшись перевести, и это отразилось на лице женщины.

— Оленьи лепёшки, — сказал Вульфгар.

— Ты считаешь меня оленьим навозом?

— Я считаю тебя честной, — ответил Вульфгар. — Не только с остальными, но и сама с собой. Я считаю, что ты освежающе и чудесно эгоистична.

— Комплименты так и текут с твоих прекрасных губ, — покачав головой, с усмешкой отозвалась Пенелопа. Она отстранилась и посмотрела на него искоса.

— Может быть, эгоистична — неподходящее слово, но я не хотел тебя оскорбить, — сказал ей Вульфгар. — Как раз напротив. Пенелопа Гарпелл знает, чего хочет, и старается это получить. Ты честна с собой и достаточно храбра, чтобы заявлять об этой честности окружающим. Ты разрываешь оковы привычек, традиций и… знаков.

— Знаков?

— Да, — ответил Вульфгар, кивнув. Теперь его мысли прояснились. — Знаков. Они повсюду, в речи или на письме, законы и правила. Некоторые из них важны, некоторые есть просто потому что они есть, потому что их оставил кто-то, где-то и когда-то.

— Как оленьи лепёшки.

Вульфгар рассмеялся.

— Именно. И ни у кого нет храбрости или здравого смысла, чтобы избавиться от них. Но ты не наступаешь в них, нет. Пенелопа лишена притворства. У тебя нет никакой тайной стороны. Разве ты не понимаешь, моя прекрасная и чудесная подруга? Ты не просто та, кого я желаю, ты такая, каким хочу быть я сам.

Мгновение Пенелопа пыталась это переварить.

— Я твоя любовница или твой учитель?

— Да, и намного больше! — заявил Вульфгар. Он игриво потянулся вниз и коснулся внутренней стороны колена женщины, затем легко, очень легко — может быть, даже не касаясь, просто дразня её кожу! — провёл пальцами вверх по внутренней стороне бедра.

— Ты моя правда, — искренне сказал он. — Ты моя героиня.

Пенелопа развернулась и оседлала его, не отпуская взгляд. Она охнула, когда он подался вперёд, чтобы соединить их.

— Но вокруг так много красивых девушек, — сказала женщина, на этот раз просто играясь с ним. — Разве ты их не желаешь?

— А что, ты мне когда-то запрещала?

Пенелопа запрокинула голову и хитро покосилась на него.

— Ты ревнуешь? — с коварной усмешкой спросил Вульфгар.

Она вернула ему взгляд.

— Только если ты занимаешься этим без меня, — подразнила она и наклонилась вперёд, чтобы поцеловать его, и они держали поцелуй всё время, пока занимались любовью, долгий единственный поцелуй, затем слились вместе на простынях, чтобы заснуть в объятиях друг друга.

Спустя какое-то время Пенелопу и Вульфгара разбудил звук колокольчиков.

— Что? — спросил великан, а когда осознал, где звонят колокольчики — сразу за дверью Пенелопы — рассмеялся.

— Ну конечно, — сказал ей мужчина, когда она поднялась на локтях и стряхнула волосы с лица. — Простого стука в дверь тебе недостаточно.

— Это не моих рук дело, — заверила его женщина. Она перекатилась на спину, села и натянула на себя простыню.

— Госпожа, мы можем войти? — раздался за дверью голос Громфа Бэнра.

Вульфгар недоумевал. Покои Пенелопы, как у большинства великих волшебников, обитающих в этом крайне необычайном здании, были надразмерными, карманами сверхизмеренческого пространства намного крупнее физической области, которую они занимали в Главной башне.

Но ему показалось, что Громф стоит сразу за настоящей дверью — несмотря на тот факт, что настоящая дверь сейчас находилась даже не на одном плане бытия с архимагом.

Или на одном?

— Волшебники такие странные, — проворчал мужчина.

— Входите, — ответила Пенелопа и взмахнула рукой. Дверь отворилась, впуская двух самых нелюбимых знакомых Вульфгара: Громфа Бэнра и Киммуриэля Облодру. Волшебники, с немногочисленными исключениями, нервировали Вульфгара, поскольку он их не понимал, но в сравнении с Киммуриэлем Громф был желанным гостем за ужином.

Двое дроу подошли к основанию кровати, Киммуриэль посмотрел прямо на Вульфгара и фыркнул с явным пренебрежением.

— У нас проблемы, — заявил Громф.

— Мы слышали, — ответила Пенелопа.

— Вы слышали о Кровоточащих Лозах и осаде Гонтлгрима, но мы говорим о другом, — поправил Киммуриэль.