Анна Одувалова - Тайны академии. Магические короли [litres]

От боли сжималось сердце и щипало глаза. Но разве он, аш Ройт, мог позволить себе слезы? А еще Риан не знал, кого выбрать: Элая или отца. Рассказать правду и подставить Тею, зато угодить отцу? Поступить правильно, как учили с детства. Или дать девушке немного времени и подыграть Элаю? Но тогда… тогда отец разозлится, а Риан не любил, когда он злился. И, как ни стыдно было признавать, боялся.

Подземные ходы испещрили скалу под зданием академии, Риан знал их наизусть, поэтому без труда вышел на нужном этаже всего в нескольких метрах от двери в кабинет отца. Выводить открывающую руну было очень неудобно, на руках лежало уже холодное тело Янины, но парень исхитрился, вывернулся и толкнул ногой дубовую дверь. Свет вспыхнул сразу же, и магический импульс ушел старшему аш Ройту. Информация о том, что в кабинет проникли злоумышленники, уже долетела до отца. Значит, он будет тут с минуты на минуту.

Риан смахнул со стола все документы, положил тело Янины на черную лакированную столешницу и уселся в отцовское кресло. Ждать. Он знал, разговор будет непростым. Уже предчувствовал боль и, пожалуй, впервые даже хотел ее. Ведь физическая боль не такая страшная, как душевная. Когда болят ребра, так просто не думать о разрывающемся сердце.

Отец не заставил себя ждать. Открыл дверь волной магии. Воздух и вода, не многим эти стихии доступны в том объеме, в котором ими обладали Элай и Танарин аш Ройт.

– Ты?..

Риан поднялся и сглотнул. Без слов понятно, что разговор не закончится ничем хорошим. Первый удар пришелся на самое начало рассказа, на тот момент, когда Янина выкрала кристалл. Аш Ройт пока не целился в лицо. Ударил коротко и мощно в солнечное сплетение, заставив Риана согнуться. Пока тот пытался откашляться и прийти в себя, зло бросил:

– Как ты посмел допустить подобное! Как, я спрашиваю?

Дальше последовал еще один удар. Риан даже не пытался закрываться. Если драться будут оба, кто-то умрет. А Риан не знал, чья смерь его устроит больше: отца или собственная. Он предпочел бы, чтобы жили оба, а значит, нужно сжать зубы, терпеть и помнить: чем сильнее болит тело, тем проще душе.

Сейчас Риану было нужно, чтобы тело болело очень сильно.

Я уснула прямо в гостиной, завернувшись в плед. Второй бокал коньяка все же заставил меня согреться и расслабиться. После этого накрыла усталость и пришел сон. Если бы не неудобная поза, чувствую, я бы еще долго не вставала. А так проснулась, охнула, потому что спину свело болью, и с кряхтением, словно старая бабушка, разогнулась.

Выползла из-под пледа, потянулась и обнаружила, что в гостиной я одна.

– Элай! – позвала я и, шлепая босыми ногами по полу, направилась в холл. Уже на подходе поняла: похоже, парень не один.

– Кто там? – донесся из коридора очень знакомый голос.

Я отпрянула, намереваясь скрыться в спальне, но было поздно. В гостиную из прихожей ворвалась Данарина. Элай стоял у нее за спиной и явно не раскаивался. По-моему, еще и дверь моей подруге придержал, чтобы ей было лучше видно. Скотина!

– Тея? – прищурилась Данарина, и я увидела, как краска сходит с ее лица. – Я волнуюсь за тебя, а вот, значит, все как…

В глазах Данарины мелькнули слезы, когда она рванула к выходу. Посмотрела на Элая, словно в поисках поддержки, но парень не отреагировал. Мне самой хотелось кинуться на него и расцарапать лицо! За что он так с нами?

– Подожди! Я объясню! – крикнула я и бросилась следом, но Элай настойчиво поймал меня в объятия. От Данарины не укрылся этот нарочитый жест. Она всхлипнула и умчалась.

– Почему ты не дал мне все объяснить? – возмутилась я, пытаясь вырваться из сильных рук. – Разве так можно? Она же теперь невесть что подумает!

– И что бы ты ей сказала? – Он приподнял бровь. – А?

– Не знаю… Но то, что она подумала, неправильно. Ты же ей нравишься.

– Ну, и? – Элай отпустил меня и отступил на шаг. – Я многим нравлюсь.

– Я думала, и она тебе.

– Не настолько, чтобы переживать из-за этого инцидента. И тебе не советую.

– Это моя единственная подруга в академии!

– Увы, была. – Парень был непреклонен и совсем не испытывал угрызений совести.

– Вот именно. Была.

– Тея, не хочу показаться мерзавцем, но у тебя сейчас есть проблемы поважнее. Ты хотела, чтобы соседка по комнате ничего не заподозрила. Мы говорили о том, что лучшее оправдание – это ночь, проведенная у парня. Чем ты недовольна?

– Это ты так хотел. Не я. Ты специально нас столкнул?

– Она пришла сама, и ты проснулась сама. Это просто судьба. Я не властелин нелепых случайностей. Появилась возможность. Я счел, что неплохо ею воспользоваться. Так будет лучше для всех.

– Ну все! – прошипела я. – С меня хватит! Я пошла к себе. Видеть тебя не хочу!

– Ну, во‐первых, в таком виде и пойдешь? – Элай кинул на меня обжигающий взгляд, от которого вспыхнули щеки. – Признаю, смотрится весьма эротично. К тому же на полах рубашки у меня именные вензеля. Видишь? Буква «Э». Иди, реакция будет интересной.

– Мерзавец! Причем мелочный и самодовольный! Зачем тебе вензеля на рубашке? Боишься, что в прачечной сопрут?

– Не надо меня оскорблять, иначе кто принесет тебе запасную одежду? – усмехнулся он.

– Где ты ее возьмешь?

– У тебя в комнате, где же еще? – Парень пожал плечами. Вот как можно быть таким мерзким?!

– Там Данарина.

– Заодно с ней поговорю. Объясню, что между мной и ею ничего нет и не было. А вот тебе нужна новая одежда. Старая не пережила эту ночь.

– Данарина считала иначе. – Я покачала головой. – И этот пассаж про одежду просто жесток!

– Тея, я не несу ответственность за то, что кто-то себе навоображал. И не думай, что твоя подруга такая белая и пушистая. Она такая же, как Янина. Идет напролом и добивается своего. А нужен ей был я. Точнее, мое имя и статус. Только… Она пока не тянет на хитрую охотницу. Наивная первокурсница, которая считает себя неотразимой. А по факту, одна из многих. Развлечение на вечер, не более.

– Так вот как ты к нам относишься.

– При чем тут «к нам», Тея? Я так отношусь к девушкам, подобным Данарине. Расчетливым охотницам за богатыми парнями. Ты же не ищешь себе покровителя на время обучения?

– Нет, это мерзко! И Данарина не такая. Ты ей просто нравился. Уж не знаю, чем.

– Вот видишь? Ты не понимаешь, чем я могу понравиться, – сказал он, шагнув навстречу и заставив меня попятиться. – А я, может, стараюсь произвести хорошее впечатление? А с Данариной я даже не прикладывал усилий. Ей неважно, какой я. Важно, кто.

Слова Элая были неприятными. К тому же в них имелась определенная доля правды. Многие девочки на переменах мечтали о красивом и богатом парне, который будет выполнять любые их капризы. И это не казалось неправильным. Все мы хотим любви и заботы. Я просто никогда не задумывалась, как такие открыто высказанные желания выглядят со стороны.