Эмили Болд - Вечный [litres]

Так быстро, что мои глаза едва могли уследить за ним, меч Натайры рассек воздух и пронзил его горло.

Кровь Иана полилась на меня, и его ослабевшие руки сильно ударили по моей груди, прежде чем мужчина с хрипом осел на меня.

– Ты испортил ее платье, Иан. Наверное, я дам ей сделать из твоей кожи накидку, ты не возражаешь?

Натайра подошла ближе и нанесла ему удар так, что он соскользнул с меня. Я оттолкнула тело в сторону и, насколько позволяли мои дрожащие конечности, отползла подальше. Я чувствовала его отвратительную кровь во рту, и мое тело было липким от нее. Этого оказалось слишком много для меня, и я сломалась. Снова и снова я задыхалась, пока мое горло не заболело, а желудку больше нечего было отдавать.

Натайра опустилась на колени рядом со мной и подала фляжку.

– Выпей, это успокоит, – пообещала она и налила мне в рот виски, так как мои руки слишком сильно дрожали, чтобы удержать фляжку.

– Ifrinn , Аласдер! Убедись, что Иан нашел последний покой, и принеси мне мое платье! – крикнула она через плечо, где светловолосый великан держался чуть в стороне. Он тут же подчинился ее воле. Воцарилась тишина, и были слышны только удаляющиеся шаги Аласдера. Я подползла к стволу дерева и бессильно прислонилась к нему, не желая видеть того, что проиходит вокруг.

– Спасибо, – пробормотала я. – Что, черт возьми, только что произошло?

Натайра мрачно посмотрела мне в лицо:

– Мой отец совершил насилие над моей матерью. Каждый человек, который считает, что может управлять нами таким образом, заслуживает смерти.

«Он был не один», – пронеслось у меня в голове. Я испуганно оглянулась, когда между деревьями уже в нескольких метрах от меня появился другой мужчина.

– Тварь! – заревел он и ошарашенно уставился на меня, на мое окровавленное, изорванное платье, на почти раздетую Натайру и своего мертвого друга. Он вытащил меч и подошел ближе.

– Ты осмеливаешься поднять оружие против сестры своего лорда? – прошептала Натайра, не отступая. Даже сейчас, одетая только в полупрозрачный корсаж, она выглядела величественной. Я попыталась успокоиться, так как ведьма, по-видимому, не испытывала страха.

Мужчина скосил глаза и растерянно уставился на Натайру, словно только сейчас узнал ее.

– Хозяйка? – спросил он, и рот у него открылся. Нельзя было не заметить, что он рисовал себе в уме вещи, которые ему нравились, и Натайра тоже это заметила. Ее рот скривился в улыбке, которая, как я теперь точно знала, сулит неприятности.

Медленно она подошла к нему.

– Ты же всегда был таким верным последователем Каталя, – прошептала она, обходя вокруг него. Ее рука мягко скользнула по его плечу, и парень следил буквально за каждым ее словом.

– Да, хозяйка, – подтвердил он и хотел дотронуться до нее, но Натайра ловко увернулась от него.

– Тогда ты, конечно, не хочешь разочаровать его – и, конечно, меня.

– Нет, конечно, нет, – притворился он, и даже я могла заметить, как жадно его взгляд прилип к фигуре Натайры, когда она остановилась прямо перед ним.

В этот момент к ним присоединился Аласдер. Его меч был естественным продолжением его руки.

– Уверен, Каталь был бы очень разочарован, если бы увидел, как жадно ты смотришь на его сестру, – заметил Аласдер. Он рубанул клинком по килту парня. – Может быть, нам следует послать Каталю только его часть, – размышлял он вслух.

Мужчина разразился слезами.

Натайра весело покачала головой, схватила свое мокрое платье, которое Аласдер перекинул через плечо, и скользнула в него.

– Будь добр, Аласдер, преподай ему урок. Я не хочу, чтобы он снова так на меня смотрел, хорошо?

Она вернулась ко мне и подала мне рубашку Аласдера, но я даже не успела встать.

Пронзительный крик мужчины заставил кровь застыть у меня в жилах, и я подняла голову, чтобы посмотреть, что произошло. Проклятье, это была чертова ошибка! При виде этого меня снова затошнило. Слова Натайры уже намекали на это – Аласдер действительно позаботился о том, чтобы мужчина никогда не посмотрел на нее жадно. Потому что отныне он больше никогда ничего не сможет увидеть. Аласдер выколол ему глаза.

Пронзительный крик парня привлек всех остальных мужчин, и Аласдер вонзил свой меч в землю. Его воины обнажили оружие и, казалось, недоумевали.

Когда крики уступили место истерическим жалобам, Аласдер повысил голос:

– Есть ли здесь еще кто-нибудь, кто испытывает такое же желание? – спросил он, вглядываясь в лица своих людей. Опущенные головы и шепоток отрицания были единственной реакцией. – Тогда седлайте лошадей, мы поедем дальше. – Он схватился за меч и указал острием: – И если опять кто-нибудь решит, что у него есть притязания на моих пленников, тогда…

– Тогда что? – раздался голос над толпой, и все глаза обратились на человека позади меня.

Беата подняла руки, и ее белое одеяние развевалось на ветру. Она напоминала ангела, когда говорила с мудрыми женщинами.

– Призовите стихии!

Барабаны били в такт сердцу Пейтона. Темный, как ночь, и глубокий, как океан, их зов пронзил воду насквозь. Пейтон чувствовал, как барабанная дробь наполняет его кровь, как его тело вливается в ритм. Даже его мысли были направлены на зов барабанов.

Старуха поклонилась и, не сказав больше ни слова, спустилась по лестнице.

Наедине с бременем собственного решения, Пейтон остался позади, глядя на мощные деревянные платформы и на двенадцать женщин с факелами.

Они призовут силы природы. Силы стихий.

Барабаны ударили в последний раз, как гром, так что их напор пробрал Пейтона до костей, затем первая женщина подошла к кострищу перед собой и опустила факел. Хворост вспыхнул ярким пламенем, и светящийся синим огонь осветил ночь.

– Uisge! – призвала Беата воду, и волны взмыли вверх на метр, почти до самого края деревянных конструкций.

Мысли Пейтона ускользали.

Сумерки медленно спускались, и небо поменяло свой цвет. Сияние заката сменилось мягким фиолетовым цветом. Виадук ярко вырисовывался на сапфирово-синем горизонте. По правую сторону на берегу росли рододендроны, и в вечернем свете они приобрели вместо нежно-розового таинственный пурпурный оттенок.

Сэм молча сидела рядом, и они наслаждались этим неповторимым моментом. Пели сверчки, и холодная вода отливала серебром рядом с их маленьким островком.

Через несколько минут Пейтон подвинулся немного ближе к ней. Ее близость убивала его, но в то же время он наслаждался этой невыносимой болью. Он чувствовал, что и она с удовольствием прислонилась бы к нему, но это будет его гибелью. Хотел ли он погибнуть вместе с ней?

Он бросил вызов своей судьбе и должен был знать, почему она привела его туда, где это было фактически невозможно.