Владимир Стрельников - Водяной

Вот этот, судя по всему, террорист-смертник, вынимает из-под полы свой автомат, обыкновенную «Ксюху», то есть АКС-74У, направляет его в сторону охранника. Второй тянет свой, такой же автомат-укорот, и смотрит в ту же сторону. Девица заторможенно распахивает свою пухлую моднячую куртку, а там, под курткой, какой-то жилет-разгрузка. Бомба?

Про себя посетовав на больное колено, я вскочил (а остальные все так же медленно тянутся, как в патоке), и вырвал из трости клинок. Купил себе эту тросточку лет пять тому назад в Прибалтике, с тех пор с ней и хожу. Удобно и стильно, разгружает больную ногу. Но сейчас придется немного потерпеть, какую-то короткую пробежку.

Внезапно все ожило, и автомат ближайшего ко мне террориста выплюнул в сторону охранника длиннющую очередь, свалив мужика в форме и разбив стеклянные витрины. Второй начал ко мне разворачиваться, когда я с набегу рубанул его по шее, и на следующем шаге возвратным движением воткнул клинок в спину первого. И подхватив девицу с бомбой, с разгону перевалился с этой глупышкой через перила ограждения.

— Как охота жить, во имя всех богов!!! — Успела мелькнуть в голове отчаянная, яркая мысль. И все сначала полыхнуло, а потом погасло.

— Что скажете, товарищи офицеры? — Генерал в полицейском мундире прошел по хрустящему крошеву, поглядел на упакованные в черные пакеты тела террористов и лежащие отдельно останки лихого деда.

— Повезло, товарищ генерал-майор! — Вытянулся подполковник в таком же мундире, а затянутый в сбрую майор-омоновец согласно кивнул.

— Не повезло, а проспали! Если б не этот старикан, число жертв шло б на десятки, а то и на сотни! Два автоматчика и бомбистка в субботнем торговом центре! Посетителей с тысячу, не меньше, а то и больше было! Да у нас только пострадавших в панической давке триста семнадцать. Из них шестеро в крайне тяжелом состоянии! — Генерал чуть успокоился, и сбавил обороты. — Ищите! Землю ройте, но найдите руководителей акции! Товарищи из ФСБ, военной разведки и МИДа вам помогут, все согласовано. И учтите — мы на контроле из Москвы, на самом-самом контроле! Нужна будет помощь — сразу ко мне, обеспечим!

И главный татарский мент похрустел к стоящему на втором этаже вроде как задумчиво пинающему обломки главному татарскому же эфэсбешнику. На самом деле, им с коллегой реально повезло. Страшно подумать, что могло тут случиться, а сейчас все можно спустить на очень плавных тормозах, восхваляя павшего смертью храбрых деда-фехтовальщика. Кстати. Хорошая у того тросточка со скрытым клинком, надо бы и себе такую заказать.

— Смертные порой такие забавные, правда, брат? — Высокий изящный брюнет повернулся к еще более высокому и много более массивному блондину.

— Порой да. Но этот старик заслужил свое место в Вальхалле! — блондин облокотился на полированные перила и качнул туда-сюда тяжелым молотом. Из внезапно появившейся над разрушенным куполом тучи ударила молния, громыхнуло, порыв ветра вбросил сквозь разбитый стеклянный потолок град и ливень.

— Но он хотел жить, брат. — Брюнет подбросил на ладони большую сферу, искрящуюся желто-зеленым. — Кстати, сильная душа у этого смертного. Жжется даже.

— Ну, жизнь это не ко мне. Вот посмертие, это другое дело. Позволишь посмотреть, Локи? — изящная, невозможно красивая темноволосая женщина вышагнула из тени, и аккуратно взяла сферу с ладони брюнета. — Да, силен старик.

— Позволь мне, Мара. — Из солнечного луча шагнула яркая ослепительная блондинка.

— Конечно, сестра. Скажи, Лада, ты тоже получила свою долю? — Брюнетка отдала сферу, и стряхнула с рук искорки, упавшие на пол легким инеем.

— На нем был и мой знак тоже, сестрица. — Богиня жизни, любви и плодородия невесомо прошлась по стеклянному крошеву, улыбнувшись, погладила по щеке пробегавшую мимо девушку в полицейской форме (та удивленно замерла, и огляделась). — Да, силен муж. Что вы хотите с этим делать, господа боги?

— Я? Не знаю. — Громыхнул Тор, и подкинул молот. На улице снова полыхнула молния, от близкого разряда из потолочных рам посыпались остатки стекол, разгоняя с открытых мест оцепление. — Старик сделал то, что должен был сделать — убил врагов и сберег свой род. Ну погиб при этом, бывает.

— Я бы мог сделать многое, но именно с этой душой сие будет нечестно. — Улыбнулся брюнет, и аккуратно подставил подножку задумчиво бродившему генералу. Тот запнулся и упал бы, если б его не подхватили спецназеры из ФСБ. Тор и богини укоризненно поглядели на него, а Локи покаянно развел руки. — Ну не удержался я. Не удержался. Ну так, ведь я злой и противный бог шуток, так ведь?

— Я уже сказала — жизнь это не ко мне. Посмертие могу обеспечить. — Мара взглядом смела осколки и мусор со скамьи и уселась на нее, приглашающе кивнув сестре. — Но просьба была ясная, а жертва очень осмысленная и очень серьезная.

— Тогда, если вы не против… — Лада села рядом с сестрой и подбросила сферу на ладони.

— Не то, чтобы я был против, дорогие мои. Но могли бы сначала и меня спросить. — Из-за колонны вышел скромно одетый кудрявый шатен с аккуратно постриженной бородкой.

— А ты откажешь дамам, Иисус? — Лада очаровательно улыбнулась. Мара просто приветливо кивнула, а вот Тор и Локи грозно нахмурились. На что, впрочем, Иисус совершенно не обратил внимания, улыбнувшись в ответ дамам. Глянул на тела внизу, на сферу на ладони богини…

— Не здесь, не в этом мире, дорогая. — Построжел Христос. — Иначе ему не будет правильного посмертия. Найди другой мир, где нет его доппельгантера. Там разрешаю.

— Ты настоящий душка! — Лада весело вскочила, чмокнула Иисуса в щеку и растаяла в облаке золотых искр.

— Не богиня, а девчонка. — Фыркнул Локи и, взмахнув рукой, отправил вслед ей небольшой сгусток тумана. — Тогда мой дар старику. Небольшой.

— И мой тоже. — Тор метнул в никуда крохотную молнию.

— Тогда и мой тоже. — Мара загадочно улыбнулась, крутанула указательным пальцем крохотную метель из сверкающих снежинок и отправила вслед за молнией. И тоже растаяла, шагнув в тень.

— До встречи. — Тор подбросил молот и исчез во вспышке молнии.

— Как они любят спецэффекты. — Покачал головой Локи. — Всего хорошего, Иисус. — И просто исчез.

— Да уж. — Триединый Бог этого мира прошелся по битому стеклу, глядя на пятна крови. — Ведь сказано было — не убий! Глупые еще, дети — детьми. В Чистилище их!

И три души, оставшиеся от террористов-смертников, исчезли в неяркой вспышке.

Мне было странно. Спокойно слишком, неторопливо и невозмутимо. Вроде как уже некуда торопиться. Интересно, почему? И почему я вроде как в какой-то капсуле, сквозь которую ничего не видать? Я в больнице, что ли?