Евгений Малинин - Маг

– Позвольте! – взвился старик. – А на каком основании из помещения, находящегося в частной собственности, изымаются какие-то документы?…

– А вы решили, что творимые вами безобразия не привлекут нашего внимания, если вы будете ими заниматься в помещениях, находящихся в частной собственности?… – Следователь привстал со своего стула и буквально навис над тщедушным старичком. – Короче, гражданин Арманов, на основании моего представления о допущенных при регистрации религиозной организации «Дети Единого-Сущего» правонарушениях указанная регистрация признана незаконной и ликвидирована. Это означает, что религиозная организация «Дети Единого-Сущего» отныне не существует. Против вас возбуждено уголовное дело по статьям 159, 163, 179, 235, 239 Уголовного кодекса Российской Федерации. Я вполне допускаю, что в ходе расследования будут обнаружены новые факты, в частности, проливающие свет на исчезновения членов вашей секты. Тогда вам будут предъявлены и другие обвинения. А сейчас, поскольку вы достаточно пожилой человек… – при этих словах следователь как-то странно усмехнулся, – …мерой пресечения для вас выбрана подписка о невыезде. Извольте ознакомиться и подписать!

Следователь протянул через стол лист бумаги. Старик без возражений подписал протянутый документ, а затем вдруг привстал со стула и, потирая ладонью о ладонь, принялся часто и коротко дуть на них. Со стороны могло показаться, что у него начался какой-то странный припадок или он изображает легко помешанного. Следователь с интересом наблюдал за ним.

Спустя несколько секунд старик снова опустился на стул и с пренебрежительным высокомерием уставился на хозяина кабинета. Несколько минут в кабинете висело молчание, а его хозяин с легкой улыбкой наблюдал за посетителем. В глазах последнего сначала появилось легкое беспокойство, перешедшее затем в заметное волнение, а потом он просто уставился на следователя с явным недоумением. – Ну что, не получается?… – вдруг сочувственно поинтересовался следователь. – А ты еще поворожи – мне занятно наблюдать за твоими манипуляциями…

– Значит?… – пробормотал дед изменившимся хриплым голосом.

– Значит… значит… – подтвердил следователь. – Я очень хорошо представлял себе, с кем имею дело, и принял соответствующие меры предосторожности… Так что пока вы свободны.

Старик, сгорбившись, поднялся со стула и, подволакивая ноги, двинулся к выходу из кабинета. Когда он приблизился к двери, следователь бросил ему в спину насмешливый вопрос:

– А ведь твоя фамилия, как почти любая русская фамилия, отвечает на вопрос – «чей?».

Старик остановился и, полуобернувшись, вопросительно взглянул на следователя.

– Так, может, твоя фамилия правильно произносится не Арманов, а Ариманов?…

Старик пригнулся, словно его ударили хлыстом по спине, но уже открыв дверь, он оглянулся и зловеще прошипел:

– Я догадываюсь, кто вас навел на меня… Я его обязательно найду!… И очень серьезно с ним разберусь!…

Массивная дверь медленно затворилась. Антипов склонился над столом, набирая номер внутреннего телефона. Дождавшись ответного «Слушаю», он негромко проговорил:

– Старик ушел. Наблюдение за ним установить круглосуточное. Семью Милина под усиленную охрану, но так, чтобы ни жена, ни теща не догадались – нервы им трепать незачем, им и так несладко. Со старика глаз не спускать и ни в коем случае не дать проникнуть на территорию санатория. Ни в коем случае! Меня постоянно держи в курсе дел…

За окном было раннее-раннее утро. Мы с Многоликим сидели в его кабинете, потягивая легкое светлое вино и тихо беседуя. Прошло всего два дня, как мы с Данилой находились в замке Черной скалы, а можно было подумать, что с хозяином замка мы дружим с незапамятных времен, хотя наша первая встреча не давала никакого повода надеяться на установления столь близких, дружеских отношений.

Когда мы в сопровождении посланного за нами отряда приблизились к Черной скале, спустившаяся с ее вершины необычная птица перекинулась мужчиной лет тридцати пяти в дорогом желто-зеленом камзоле, высоких ботфортах, с непокрытой белокурой головой. Он молча и быстро осмотрел нашу группу, задержал взгляд на Даниле, на двух серьезных маленьких гномах, стоявших по обеим сторонам нашей лошади, а потом уставился на меня, внимательно изучая. Манера держаться выдавала в нем человека, привыкшего к беспрекословному и быстрому повиновению.

Я по возможности лихо спрыгнул с лошади, оставив Данилу с Ванькой в седле, и, глядя прямо ему в глаза, произнес:

– Ваше величество, я прибыл к вам в надежде на помощь. Прошу выслушать меня и снизойти до моей просьбы…

Не знаю, насколько правильно были выдержаны мной местные нормы обращения к верховной власти, но, по-видимому, я не слишком от них отклонился. В глазах Многоликого сверкнуло сдержанное любопытство и он ответил:

– Как странно ты ко мне обращаешься – «ваше величество» и говоришь «вы», словно меня несколько…

– В моем мире так обращаются к единовластным правителям государства, поэтому я чисто автоматически… – Честно говоря, я несколько смутился.

– Не надо извиняться! – прервал он меня. – Но в дальнейшем я прошу тебя обращаться ко мне так, как принято у нас. Я, безусловно, выслушаю тебя, но сначала я предлагаю подняться в замок. В каком облике ты предпочитаешь летать?

Он имел в виду, что подняться в его заоблачный замок можно было, только обладая крыльями. Но я имел на этот счет другое мнение:

– Многоликий, я, к сожалению, не обладаю способностью менять обличье…

Его глаза мгновенно превратились в две холодные настороженные льдинки. Немного помолчав, он напряженно выдавил:

– Ты утверждаешь, что ты одноликий?… Не хочешь ли ты сказать, что ты побывал на алтаре Храма?…

– Нет, Многоликий, я пока еще не был в Храме. Просто я выходец из другого мира и от рождения не обладаю способностью к многоличью.

– Я не очень хорошо понимаю, что значит – из другого мира? Ты что, способен пересекать Границы?… Тогда это еще более подозрительно!…